Правозащитница - об открытости государства, госзаказе в СМИ и информационной войне

В начале октября Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) провела в Варшаве форум, посвященный ситуации с правами человека и защитой свободы слова. В его работе приняли участие и казахстанские правозащитники. Директор и соучредитель ОФ «Правовой медиацентр» Диана ОКРЕМОВА рассказала «НГ», на каких проблемах она заострила внимание своих коллег.

 Фокус смещен на войну

- Расскажите о форуме в Варшаве.

Диана Окремова: «Запретительными методами в информационной войне бороться сложно»

- Это традиционное мероприятие, которое проводит ОБСЕ. Называется оно «Конференция по выполнению обязательств в области человеческого измерения». Несколько странное название, но посвящено оно оценке ситуации с правами человека. Приезжают представители гражданского общества и правительств всех стран-участниц. Для них это площадка для открытых споров и дискуссий. Каждый день посвящен какой-то определенной теме. Мы участвовали в секции «Защита свободы слова и самовыражения». Правозащитники обычно приезжают не на всю конференцию, а на те дни, где обсуждают их профильные темы. Первая часть - это пленарное заседание, обычно оно включает в себя несколько конфликтных историй, в которых друг с другом спорят страны, а правозащитники критикуют правительство.

 - От казахстанского правительства на форуме выступал председатель Комитета по делам гражданского общества из Министерства информации и общественного развития РК. По его словам, Астана осуществляет «решительные шаги в направлении развития демократических процессов»...

- Это тоже традиция, когда государство выступает с позитивной повесткой. Его роль на этом мероприятии - рассказать, как у нас все хорошо. Раньше основные баталии проходили, когда мы обсуждали проблемы свободы слова. Сейчас главные споры шли во время обсуждения пыток, особенно в контексте январских событий. Что касается свободы слова, там сейчас фокус смещен больше на физическую безопасность журналистов, на информационную войну между Россией и Украиной.

 - А вы, получается, были в роли слушателей?

- Мы участвовали больше во второй части - в так называемых сайт-ивентах. Это мероприятия от международных организаций, где обсуждают в основном узкие темы. Мы встречались с представителем ОБСЕ по вопросам свободы СМИ Терезой Рибейру. Обсуждали ситуацию в Казахстане, в частности, новый закон «О СМИ», который сейчас продвигает министерство информации. Были и другие сайт-ивенты, связанные с обсуждением противодействия пропаганде и работой журналистов в военное время.

 Что делать с законом «О СМИ»?

- И как, с вашей точки зрения, обстоят дела со свободой слова в Казахстане?

- У нас сдержанная свобода, на которую влияют сразу несколько факторов. Во-первых, это государственный информационный заказ, который сильно удерживает в своих руках наши медиа. Во-вторых, это наше законодательство, которое все еще пока сильно ограничивает журналистов. Особенно в части журналистских расследований. В-третьих, это информационные войны, фейки и дезинформация. И, как мне кажется, здесь есть негативная роль государства, которое плохо коммуницирует с обществом. Потому что чем меньше качественной официальной информации, тем больше люди склонны верить альтернативным источникам и фейкам.

 - Это отдельные госорганы плохо работают или это системная проблема?

- Это отсутствие навыков и хороших традиций. Последние 30 лет государство было мало заинтересовано в том, чтобы быть прозрачным, транспарентным, открытым. У нас всегда люди во власти считали: информация должна быть дозирована, люди нуждаются только в той информации, которую государство считает правильной. Поэтому сейчас, в век Интернета, когда сложно скрывать что-либо, чиновникам нужно прорабатывать свои навыки коммуникации. К большому сожалению, это происходит очень медленно, хотя у нас провозгласили «слышащее государство». Президент говорит одно, а на практике у нас акимы могут убегать от журналистов, а иногда чиновники могут и нахамить журналистам.

 - Но власти возразят вам, что в Казахстане разрабатывают поправки в закон «О СМИ». Разве это не меняет ситуацию в лучшую сторону?

- Мы сами участвуем в рабочей группе, которая эти изменения разрабатывает. И если вы посмотрите тезисный план, который предлагает министерство, то там один из пунктов - улучшение взаимодействия госорганов и общества. Как они это собираются выполнять на практике? Усилением работы госорганов в соцсетях. Но я считаю, что соцсети - это лишь инструмент. Должна быть качественная стратегия, осмысленное понимание, почему и для чего это важно. Пока этого нет.

 - А какие поправки в закон предлагаете вы?

- Мы выступаем за изменение системы государственного информационного заказа. Мы уже лет 15 боремся за то, чтобы эта сфера была прозрачной. И сейчас наконец министерство поддерживает нашу инициативу и предлагает перевести госзаказ на грантовую основу. То есть все будут видеть, кто, на что и сколько денег получает.

Еще из положительных примеров - срок исковой давности по защите чести и достоинства. Если раньше подать в суд на журналиста могли хоть через 50 лет, то теперь этот срок планируют сократить до одного года.

И есть предложение перевести статью о воспрепятствовании профессиональной деятельности из уголовного в административный кодекс. Почему это хорошо? Потому что привлечь чиновника к уголовной ответственности очень сложно, таких случаев на практике нет. В административном кодексе, возможно, у нас и появятся соответствующие прецеденты.

 - Но есть и плохие поправки?

- Министерство сильно настаивает, чтобы блогерам придать в законе какой-то определенный статус, так как они мало контролируются. Мы против, потому что ответственность за распространение фейков у нас есть. У нас достаточно законов, чтобы пресечь незаконные действия гражданина в соцсетях. Как нам кажется, эта поправка нужна, чтобы легально давать госзаказ блогерам. Это еще сильнее сделает наше медиапространство зависимым от государственных денег.

 «Вынос сора из избы»

- Вы не первый раз участвуете в конференции ОБСЕ?

- С 2015 года это уже пятая конференция, в которой я участвовала.

 - За эти 7 лет что-то изменилось, или эти встречи так и остаются на уровне «поговорили и разъехались»?

- Как правило, у конференции нет цели что-то кардинально изменить. Мы хотим донести до правительства и международных организаций информацию о проблемах в нашей стране. Грубо говоря, это вынос сора из избы, чтобы на него обратили внимание международные структуры, могли повлиять на власти. В прошлые годы мы говорили о блокировках в Интернете, о проблемах с фактами давления на журналистов. Вообще, процесс системных изменений - это долгая практика. Для нас конференция - это в том числе возможность познакомиться с коллегами из других регионов и обмена опытом. И возможность в будущем напрямую обращаться за помощью в международные организации.

 - В этом году самая горячая тема - это противодействие пропаганде в информационных войнах. Мы столкнулись с тем, что наше общество оказалось сильно разделено на тех, кто за Россию, и тех, кто за Украину. Что говорили об этом на конференции?

- К сожалению, какого-то универсального рецепта пока не придумали. Все мы понимаем, что в Казахстане очень сильно влияние российской госпропаганды. И это пропаганда высокого качества. Что делать? Понятно, что запретительными методами в информационной войне бороться сложно. Здесь главный инструмент - это повышение уровня образования людей, развитие у них навыков цифровой гигиены, чтобы они не принимали за чистую монету какие-то сомнительные источники. Почему у нас сильна пропаганда? Потому что люди по советской традиции привыкли доверять телевизору. И у них не возникает сомнений, что этот канал может распространять фейки. Со старшим поколением сложно работать, потому что у них в голове устоявшиеся стереотипы. Поэтому мой совет - развивать медиаграмотность и критическое мышление у молодежи и детей, чтобы люди не становились жертвами этой информационной войны.

 - Уточню, в европейском союзе запрещают телеканал Russia Today, а в России отключили Euronews. Почему мы не можем поступить, как европейский союз?

- Думаю, потому, что нам не позволяют это сделать политические обстоятельства. Если честно, с точки зрения международных стандартов нельзя запрещать источники информации, если они не содержат явно выраженный деструктивный контент. У людей должен быть доступ к разным источникам. Что считать деструктивным контентом? Понятно, есть запрещенная информация: экстремизм, призывы к сепаратизму. А есть деструктивный контент, который регулируется в разных странах по-разному. Это могут быть изображения жестокости, способы экстремальных развлечений, способы чрезмерного похудения и даже пропаганда чайлдфри. Что к этой категории относить, зависит от мировоззрения конкретного человека, взглядов правительства и еще миллиона факторов. Проще говоря, то, что транслируется в Нидерландах, может быть под запретом в Афганистане. Что может повлиять на вас, никак не отразится на мне. И в такой ситуации эффективнее и логичнее работать с восприимчивостью наших граждан, а не запрещать все, что не нравится. Повторю: чем больше будет достоверных и качественных источников информации, тем лучше люди смогут ориентироваться в информационном поле.

Фото из личного архива