В СССР ставилась цель - сделать некоторые жизненно важные продукты - например, хлеб - бесплатными

В народе кипят страсти вокруг повышения цен на продукты, особенно на хлеб. В Костанайской области рекомендовано продавать буханку за 83 тенге, а в Житикаре берут по 95 и 100. Продавцы, последние в торговой цепочке, устают объяснять, что они не причастны к росту цен, но на кого же еще покупателю излить свое недовольство? «Хлеб - на стол, так и стол - престол...» - гласит пословица. Да, каким бы богатым ни было угощение, но, если нет хлеба или другой выпечки, это не стол. Не говорим уж о том, что и в наше время для некоторых граждан хлеб остается основой питания.

 Хлеб наш насущный

В июле российская пресса вспомнила событие 70-летней давности («АиФ», № 9). Тогда в СССР товары народного потребления подешевели в среднем  на 20%. И прежде всего упали цены на муку и хлеб. Вообще, при Иосифе Сталине было несколько снижений цен, и в каждом значился хлеб: первое на 12% провели в 1947 году, вскоре после войны. А последнее - в 1953 году, когда вождь уже ушел из жизни, но все еще было согласовано с ним.

Советский плакат 80-х годов прошлого века. Такие активно использовались в качестве наглядной агитации / Фото plakat.ru

Что позволяло советской стране делать продукты более дешевыми? Ценовая политика, в частности, основывалась на  том, что предприятиям доводились задания по снижению себестоимости продукции, и они выполнялись. За счет сэкономленных средств государство уменьшало розничные цены. Экономика в СССР обходилась без посредников и перекупщиков, число управленцев сокращалось. И в наше время  предприниматели ищут неиспользованные резервы, новые технологии, что вполне естественно, но вся прибыль идет в карман частника, тратится по его усмотрению.

Едокам, потребителям продукции, в общем-то не до экономических хитросплетений, им каждый день надо питаться, желательно очень дешево и вкусно. А когда человек не обременен заботами о хлебе насущном, у него есть возможность расти как личности, творчески, социально, духовно. Но если проследить судьбу конкретной семьи в разные периоды жизни страны, то оказывается, что народ почти всегда был обделен этим важным продуктом, к великому сожалению.

 По кусочку в день

В 30-е годы наш отец не вступил в колхоз имени III Интернационала в селе Ливановка Орджоникидзевского района. Обосновался в соседнем совхозе им. Ворошилова. Годы были неурожайными, и к нему, рабочему пекарни, зачастили односельчане, просили помочь. В конце концов отца судили за разбазаривание продукции. Отбывая срок принудительных работ, он строил Магнитогорский комбинат - тот самый, что через 80 лет забрал жизнь его 47-летнего внука-металлурга.

Пока Лука Анисимович Мостовой возводил важный объект пятилетки, его жена и малолетние дети голодали, потому что не были членами колхоза имени III Интернационала.

Колхозникам в конце года на трудодни выдавали пшеницу, ее можно было смолоть на мельнице и самим испечь хлеб. Но в войну расчет составлял мизер, и зерно стали молоть на ручных жерновах. Крутили их сидя. Но один умелец с помощью нехитрого приспособления поднял жернова вверх, чтобы молоть стоя. За это удобство мастеру надо было платить зерном. В семье мука шла лишь на «приварок» - галушки, вареники, затируху и пирожки, которые пекли с морковью, свеклой и сухим пасленом и считали деликатесом.

Помнится, как мы, трое детей солдатской вдовы, ожидали возвращения матери с базара, из города Джетыгары. Многие в селе, чтобы выжить, выращивали табак, делали махорку и возили на продажу в город, где рабочие треста «Джетыгарзолото» жили более обеспеченно. У нас обычно зеленела целая плантация табака, мы поливали его, черпая воду из глубокого колодца. Рос в огороде и особый табак, который мама называла «турецким». Он имел приятный запах и, переработанный, облагораживал махорку. Курильщики это чуяли, и такой товар особенно быстро раскупали. Своим секретом мать ни с кем не делилась и «турецких» семян никому не давала. За это женщины ей мстили, требовали, чтобы на базар она не ездила  со всеми вместе, а если уж выбиралась в город, то сидеть со своим душистым табаком должна была как можно дальше ото всех. Конкуренция, однако!

Обычно многострадальные торговки из Джетыгары домой возвращались поздно ночью, и мы не спали допоздна. Ждали мать, да и есть очень хотелось. Старшая сестра несколько раз за вечер взбиралась на крышу землянки и прислушивалась: в сильные морозы далеко разносились скрип санных полозьев и голоса тех, кто погонял быков.

Табак в городе меняли на обувь, одежду, а главное - на хлеб. После долгой дороги он был мерзлым, но мать топором разрубывала буханку, и мы сразу ели. А потом нам полагалось лишь по кусочку в день. В те годы мы не ели досыта, а высланные к нам из России немцы от голода и тифа умирали так часто, что их стали хоронить в общих могилах.

 Одни обедали, другие смотрели

И после войны многие жили впроголодь. Как-то мы с подругой Ритой (немкой, между прочим, из высланных) повадились перед занятиями в школе, которые у нас были во вторую смену, заходить домой к ровеснице Кате Панченко. Было нам не по пути, но мы все равно шли. Ее отец был комендантом, и вообще, представлял какую-то власть в селе, например, обыскивал женщин, когда их посылали на подработку семенного зерна, чтобы не украли горстку. В доме Панченко мы обычно топтались у порога, а семья в это время вкусно обедала. Однажды Рита заметила: «Ты видела, что Катька не доела кусочек хлеба и его выбросили в помойку?» Эта дочь репрессированных родителей всю жизнь потом трапезничала так, чтоб на столе  не оставалось ни одной крошки. А нашу надоедливость отец одноклассницы пресек просто: не пустил за порог. И правильно сделал, вредно постоянно вдыхать запахи чужого съестного.

Детская память цепкая, а память голодного ребенка - особенно. Как-то в наши дни я увидела, как официантка кусочками хлеба сметает со стола мусор. На замечание, что для этого есть тряпка, она зло огрызнулась и демонстративно сделала то же самое на соседнем столе. Таким, как она, бесполезно внушать, что хлеб - основа жизни, что эта истина выстрадана во многих лихолетьях, пронесена через века.

Пожилые люди, видавшие всякое, говорят, что в давние времена хлебу молились, как богу. И маковки церквей - это не что иное, как снопы пшеницы, поднятые на главные храмы. Зерном освящали новорожденных, на счастье осыпали молодоженов, даже в могилы бросали  прощальную горсть. А недавно в журнале «Загадки истории» (№ 5, 2019) я прочла: в 1980 г. в Китае обнаружили мумию одной красавицы, в ее захоронении лежали гребень и корзинка с зернами пшеницы. А жила она в третьем тысячелетии до нашей эры.

 Торговые наценки - извращение

В богатом целинном краю, на полевых станах совхозных бригад, где питались хлеборобы, поварихи обычно собирали все остатки хлеба и делали квас. Он всегда стоял на столах и радовал людей в жару. Наша уже старая мама, когда переехала в Джетыгару, после каждого выхода в город приносила с собой кусочи булочек, батонов. Внук недовольно говорил: «Бабушка, как нищая, собирает объедки». А бабушке просто не давала покоя память о пережитом, хотя хлеба уже было достаточно и был он доступным. Все описанные перипетии в жизни моей семьи  во многом типичны и для других.

Три десятка лет мы живем при социальном строе, в котором прибыль предпринимателей законом не ограничивается. И все потуги властей уменьшить аппетиты меморандумами, мониторингами цен, напоминаниями о социальной ответственности кончаются ничем, цены растут из года в год.

Опять же, как не вспомнить жестокого Иосифа Виссарионовича. С одной стороны, тиран, с другой - не имея образования и профессии, задал в развитии направление, при котором за 10 лет крестьянская страна превратилась в крупную индустриальную державу.

После губительной Отечественной войны цены на товары первой необходимости в СССР снижались 6 лет подряд. Во всей огромной стране.

Ценами была озабочена не только исполнительная власть, но и партийные органы. Еще в 1931 году Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о недопустимости высоких цен на ранние овощи, немалые торговые наценки заготовителей были признаны «извращением  политики партии в ценообразовании». И в результате пучок редиски вместо 30 копеек стал стоить 12, а огурцы с 40 копеек подешевели до 20 и т. д.

Доводилось читать, что в СССР ставилась цель - сделать некоторые жизненно важные продукты - например, хлеб - бесплатными. Значение хлеба подчеркивалось и тем, что колосья пшеницы были представлены в гербе Советского Союза. Они обрамляли изображение 0серпа и молота, что было символом единения рабочих и крестьян в стремлении создать изобилие, которое способствует всестороннему развитию человека.

Нет уже ни того герба, ни страны, а вот продуктовая корзина, сегодняшняя скудость которой очень многое определяет в жизни небогатых людей, осталась. И мы снова смотрим и считаем, сколько в ней хлеба насущного.