Семья Ахмедбека Ахметжанова не согласна с применением такой меры, как конфискация имущества

Недавно в Костанае завершился первый этап судебных разбирательств по так называемому «большому акиматовскому делу». Освещали его в прессе широко и вроде бы подробно, но некоторые моменты так и остались в тени. Точнее, журналистам была преподнесена определенная информация, которую они добросовестно изложили в своих изданиях. На мой взгляд, поэтому речь идет о полуправде. И я хотела бы, в частности, внести ясность по некоторым сведениям, прозвучавшим на итоговой пресс-конференции судьи Ерлика Сералина.

Я не раз пересматривала видеозаписи оттуда, консультировалась с юристами, сама читала законы. Как индивидуальный предприниматель с немалым стажем я нормативные документы читать умею очень внимательно. И абсолютно не понимаю, почему дополнительное наказание моему мужу в виде конфискации имущества, о которой известил общественность судья, распространяется нашей Фемидой на имущество, принадлежащее мне, дочери. Буквально на все и вся, вплоть до нашего дома, который сейчас является единственным жильем двоих несовершеннолетних детей, двух и четырнадцати лет.

В начале августа 2015 года я подарила этот дом старшей дочери, оформив все, как положено. На каком основании сейчас это жилье подводят под конфискацию? Детей-то за что наказывать? Эмоции захлестывают, но постараюсь изложить все по порядку.

В статье 48 Уголовного кодекса РК говорится, что конфискации подвергается имущество, нажитое преступным путем или бывшее орудием преступления. Мужа осудили за то, что он, по версии обвинения, совершил, занимая должность акима города. Он стал им в июне 2014 года. Все имущество, перечисленное в конфискационном списке, приобреталось задолго до этого и отражалось ежегодно в декларациях о доходах супруга. Так что какое тут орудие преступления и какой преступный путь?

Дом в Костанае купили в 2010 году. Ресторан «Метрополь» я приобрела в 2009 году с торгов, на которые его выставили судебные исполнители. Естественно, все сделки были оформлены и со всего шла уплата налогов.

Ресторан «Магнит» я купила вообще в 2006 году, легализовала его. Потом в интересах своего бизнеса я его существенно перестраивала и в 2015 году легализовала еще раз. Уже на одном этом основании такая собственность не может быть конфискована. Отсылаю здесь читателей к действующему законодательству по легализации, в котором все четко регламентировано.

Но даже не это главное. На пресс-конференции судья сказал, что имущество было переписано на дочь буквально за день до ареста, дескать, провернули все в один день... Но это не так. Повторюсь, тот же дом был подарен дочери в августе, а рестораны принадлежат мне. Если на то пошло, на муже не было вообще зарегистрированного имущества. У меня была и есть недвижимость, необходимая мне и приобретенная мною для ведения бизнеса, а бизнес этот, в свою очередь, никак не был связан с назначением мужа на должность. С этим фактом как быть, говоря о конфискации?

Самое обидное здесь то, что вся эта информация суду была изначально доступна. На имущество накладывали арест, наши адвокаты пытались не допустить этого, однако суд № 2, а затем и коллегия областного суда приняли решение применить эту меру. Но я хочу обратить внимание на другое: для двух процессов по наложению ареста мы предоставляли все правоустанавливающие документы, которыми четко определялся статус имущества. Они прилагаются и к судебным постановлениям. То есть мы предоставили в распоряжение суда достаточно доказательств. Как же можно говорить, что таковых не было?

Сейчас эта «подвешенная» ситуация с имуществом самым негативным образом сказывается на моем бизнесе. У нас дети, их надо растить. Я работаю и всегда работала очень много, дорожу репутацией своих заведений. Они востребованы, люди заказывают у нас банкеты, выпускные вечера загодя, иногда за полгода до события. Мы имеем перед ними обязательства. Сейчас они паникуют, не знают, что делать, я пытаюсь как-то решать проблемы... Мне просто по-человечески трудно сейчас, а оттого, что возникла такая нелепая ситуация с имуществом, трудно втройне.

Безусловно, мы будем решать все свои проблемы в правовом поле. Уже подана апелляционная жалоба на приговор. Но ведь, по сути, я здесь говорила не только о своей ситуации. Дело-то в подходе правосудия к оценке доказательств, в желании вообще видеть их. И с этим подходом может столкнуться любой гражданин. Надеемся, что апелляционная судебная инстанция будет более внимательна.

Материал размещен на платной основе, он может не отражать позицию редакции