Незаконно осужденный аким сельского округа - о тонкостях работы на госслужбе

С пугающей регулярностью костанайские чиновники сменяют друг друга на скамье подсудимых. Вспомнить хотя бы скандально известных Твердохлебова, Щеглову, Естекбаева... Уже не говоря о чиновниках рангом пониже. Назревает резонный вопрос:  так все плохо в стране или кто-то слишком усердно гонится за показателями? Экс-аким Набережного сельского округа Тулебай Нурахметов, осужденный за коррупцию и через 4 года оправданный Верховным судом считает, что угодить за решетку может любой госслужащий. И зависит это вовсе не от его честности и профессионализма.

За водопровод ответишь!

- Тулебай Ерекенович, расскажите, как так получилось, что за несколько лет до выхода на пенсию из акима сельского округа вы  превратились в обвиняемого?

-        Предыстория провокационного уголовного дела долгая. Все началось в 2008 году. Ко мне с жалобой обратился глава крестьянского хозяйства. Он сказал, что на его земле какие-то люди начали копать экскаватором землю и выкапывать водопровод. Я начал разбираться в ситуации и узнал, что директор сельской коммунальной службы с. Елизаветинка (это частное предприятие, обслуживающее поселок) продал бездействующий водопровод предпринимателю Бурамбаеву.

Я спрашиваю у обоих: «Ребята, а как вы могли его продать, если это государственная собственность?». В замешательство пришли оба. Я запретил им рыть, пока все не будет официально оформлено. Тогда они начали мне угрожать — мол, мы добьемся, чтобы тебя сняли с работы.

Уже через несколько дней меня вызвал к себе аким Тарановского района. В его кабинете находились предприниматель Бурамбаев, директор коммунальной службы и почему-то прокурор Тарановского района Адильхан Ерекешев. . Мне предложили не стоять на пути, иначе будет много проблем. Я, конечно, возразил. Поставил условие — пусть предприниматель построит водонапорную башню, только тогда дам разрешение. Аким района сказал: «Я надеюсь у тебя хватит и строгости, и справедливости. В общем решай сам». Таким образом он, как говорится, умыл руки.

В итоге Бурамбаев согласился построить водонапорную башню и выполнил свое обещание, а потом и вовсе легализовал водопровод и купил коммунальные службы. Также он получил решение о легализации на «клюшки» -  конструкции заброшенных зданий за поселком. Бурамбаев сказал, что планирует восстановить их в будущем. Все необходимые документы были у него на руках. Но 4 июня 2008 года ко мне приехали сотрудники финполиции и предложили проехать с ними. В акимате они сообщили, что я обвиняюсь в получении взятки. Я еще пошутил: «Вы бы сначала дали эту взятку, прежде чем обвинять. Ну или хотя бы скажите, сколько я взял, а то я не в курсе». Финансовые полицейские сказали: «Зря шутите, дело серьезное».  И тут начался такой абсурд!

Как оказалось, 500 000 тенге взял директор коммунальной службы Владимир Погорелов. Когда я поинтересовался, при чем тут я, мне ответили, что деньги Погорелов взял якобы для меня, потому что я являюсь его непосредственным начальником. Видимо, финансовые полицейские были не в курсе, что коммунальная служба не является ГКП. Я сказал: «Подождите, в штатном расписании Погорелова нет. У нас в акимате сельского округа только три женщины и я. Директор коммунальных служб подчиняется своему учредителю, который является частником». Но меня все же отвезли в Костанай и держали в финансовой полиции до первого часа ночи. И все эти 10 часов меня угрозами заставляли подписать признательные показания и обещали, что наказание не будет суровым. Что-то мне не дало взять на себя этот грех, и они вынуждены были отпустить меня.

- Вы посчитали, что это какая-то ошибка? Или сразу связали эти проблемы с конфликтом из-за водопровода?

-Было сложно посчитать это стечением обстоятельств. Тем более, что один из руководителей финполиции  прямо мне заявил:  мы тебя все равно посадим. Мол, не может быть, чтобы аким сельского округа не допустил никакой ошибки. Он намекнул, что у него есть друзья, которых я обидел. Через неделю финансовые полицейские приехали снова. Теперь уже обвинили в превышении должностных полномочий. Якобы я разрешил приобрести и разобрать разрушенные здания предпринимателю. Я объяснил, что Бурамбаев здания легализовал и приобрел право владения на «клюшки». Как же я заберу здания у человека, который имеет право владения на них? Но слушать меня не стали.  7 месяцев длилось следствие. 25 декабря 2008 года мне дали 5 лет условно с испытательным сроком на 3 года.

Самый гуманный суд в мире...

- Но вы же не смирились с таким приговором и дошли до Верховного суда...

-        Да, в Кодексе чести госслужащего сказано, что чиновник должен опровергать порочащие его сведения. Я так и сделал. Правда, удалось мне это только через 3 года и 8 месяцев. В феврале этого года меня восстановили на службе. В июле я добровольно ушел в отставку — подошел пенсионный возраст. Также суд присудил, чтобы мне вернули утраченную заработную плату — более 4 млн тенге. А сейчас я подал иск на возмещение морального ущерба, заявив в нем сумму в 20 млн тенге.

- При предъявлении иска в суде обычно спрашивают: из чего сложилась такая сумма?

-Для меня обвинение было большим ударом — по самолюбию, чести, семье, здоровью. Я получил инфаркт, и, как следствие, инвалидность, третья группа. У жены на почве нервных потрясений начался рак. Она умерла в  в мае прошлого года. Врачи говорили болезнь прогрессировала из-за стрессовой ситуации. Органы следствия разрушили мою семью, теперь я один.

Меня держали в камере ИВС, которая ничем не отличается от тюрьмы - все то же, что я видел в фильмах. Те же железные двери, окошки для кормежки. Мне было сказано: мы тебя закроем вместе с рецидивистами, а они госслужащих не любят, так что сдохнешь там, в этой камере, если не подпишешь признание. Кстати, я вам скажу, что рецидивисты, которых мне обещали, оказались вполне нормальными и адекватными.

- А как реагировали люди, когда вас оправдали и восстановили на работе? Прятали при встрече глаза или наоборот были рады за вас? Я имею в виду, конечно, не родственников, а коллег.

- Я вырос в Тарановском районе, и вся моя трудовая биография - здесь. Нет человека, который бы не знал меня. Я работал директором совхоза, вторым секретарем райкома партии. Ни на одной из должностей мне не пришлось краснеть. Но финансовые полицейские хорошо постарались и перечеркнули все. Меня принародно признали преступником. Конечно, некоторые при встрече как-будто стеснялись спросить, уголовник я или нет. Однако многие коллеги отказались верить, что я действительно сделал что-то противозаконное. И я очень благодарен им за поддержку.

Рука руку моет

- Судя по повальным обвинениям чиновников в коррупции, работа на госслужбе становится довольно опасной. Вам так не кажется?

-Еще советские НКВД-шники говорили: «То, что вы на свободе, это не ваша заслуга, а наша недоработка». Поэтому я думаю, если есть желание, можно всех пересажать. Нет такого человека, который бы не оступался. Это даже не акимовская проблема, эта проблема всех госслужб и госслужащих. Видимо, идет погоня за показателями. И в этой борьбе органы следствия торопятся и не слишком разбираются. Так что если чиновник оказался на скамье подсудимых, это не значит, что он сделал что-то незаконное. И ему остается только надеяться на справедливый суд.

- Но в вашем же случае суд сразу не разобрался?

В моем случае и прокуратура не разобралась до конца, а финансовая полиция умышленно загнала дело. .

- Неужели не хотите, чтобы виновных наказали? Так сказать, создать прецедент, чтобы в дальнейшем защитить госслужащих?

- Я  не хотел бы опускаться до уровня органов следствия, которые так недобросовестно состряпали дело. Но если они настолько непорядочны, что будут оспаривать мое право на компенсацию ущерба, я буду вынужден добиваться наказания для них. Да и вообще есть решение Верховного суда, на которое должна отреагировать прокуратура. Но прошло 8 месяцев, и ни один из тех участников провокационного уголовного дела не наказан. Более того, кое-кто из сотрудников финполиции получили премии и повышение Получается, опять кто-то это все покрывает. И пока наши следственные органы будут жить по принципу «рука руку моет», госслужащие не смогут спать спокойно.

Фото Нургельды ДЮСЕНОВА