С момента начала сезона охоты на водоплавающую дичь прошло  две недели. Утки сейчас почти не видно, гуся не видно совсем. Мне удалось проехать по некоторым охотугодьям  Урицкого района...

Где искать непуганых уток?

Еду по урицкой трассе в сторону поселка «Лермонтово». По краям дороги то и дело встречаются стайки разжиревших куропаток. Они клюют высыпавшееся из камазовских щелей зерно нового урожая и почти не реагируют на проносящихся мимо авто: неповоротливые, ленивые, сытые... На 85 км от Костаная мне надо свернуть направо. Дорожная табличка с надписью «Омарово» указывает на мое дальнейшее направление. «Лермонтов» с некоторых пор стал «Омаровым», но народу все-таки привычнее имя первоначальное. Местный люд в своем живом общении  Лермонтова в Омарова так и не переименовал. Миновав поселок, отыскиваю Убаган и проезжаю целый плацдарм с рыбаками. Дальше - два лиманчика. В местах рыбалки утки совсем нет: здесь слишком шумно от бесконечно забрасываемых донок, спиннингов.

...Вечерка. Быстро темнеет. Уткой совсем не пахнет, тем более гусем. Знаю, что в первые недели сезона осенней охоты  непуганая утка склонна к затаиванию, а это значит - может подпустить охотника очень близко. Вдоль реки пробую пробираться по «тайге» из прибрежной осоки. Она шелестит так, что мертвый очнется. Я злюсь на себя, на заросли, на уток, которые наверняка уже заметили меня и, наблюдая, конечно, смеются. Да, если бы была работающая собака, ни отсидеться, ни незаметно удрать крякающим не удалось бы. Но собаки сейчас у меня нет, нет и ветра, который помог бы скрыть шум, сопровождающий мое неуклюжее передвижение. Вдруг прямо из-под моих ног выпархивает одна, вторая, третья, четвертая... кряквы! Почти не целясь, стреляю. Промах! Утиные взлеты были слишком неожиданными, чтобы мне удалось успеть сделать все правильно. Остается надеяться на заросли другого лимана. Надежды оправдываются. И здесь прямо из-под ног выпархивают утки, но я уже на чеку. Два селезня отправляются в мой ягдташ. Теперь можно спокойно подумать о ночлеге.

 Поднимаюсь на высокий травянистый берег, утрамбованный рыбацкими сапогами и обильно устланный бутылками. Разжигаю костер из оставленных кем-то дровишек, экономя свои. Запаливаю своего постоянного спутника - самовар. Еще только одиннадцать, но уже категорически вступила в свои права осенняя ночь. А закат перед ней был розово-золотистый, значит, будущий день должен оказаться добрым - без осадков, солнечным, но с ветерком. Ближе к полуночи на меня почти наезжает светящаяся фара, сопровождаемая мотоциклетным треском. В бликах моего костерка появляются двое. Знакомимся. Оба - лермонтовцы. Постарше - Тулеген. Помоложе - Василий. Наверняка поспели сюда после полевых работ. Они - охотники и рыбаки. Интересуюсь, почему здесь маловато утки и совсем нет легендарного серого гуся? Оказывается, что еще совсем недавно в конце лета в этих местах гуся было столько - не пересчитать. «В радиусе одного километра от вашего костра», - уверяет Тулеген, - «кормилось голов 300, а может, все 500. И утки было немерено. Но с открытием, с 5 сентября, началась такая стрельба, что птица в испуге стала улепетывать в сторону Кушмуруна. Бабахали так, что казалось - война началась».

- А вы сами охотились?

- Нет, у меня открытие наступает, когда прилетает с севера казара.

- А ее здесь бывает много?

- Это весной было очень много.

...Зная об утренней и вечерней активности уток, на зорьке я уже не плутал по камышам. Дневное светило еще не успело толком проснуться и выглянуть из-за горизонта, а надо мной и другом-самоваром всего-то метрах в 10-12 от земли летели небольшие стайки чирков и крякв. Часть их тоже стала моею.

Охота по-тургеневски

Ходовая луговая охота - излюбленная классиками русской литературы Тургеневым, Аксаковым. Любили великие не только пострелять, - полюбоваться всяческими живыми природными прелестями, подивиться травинке, паучку, кузнечику...

Известный костанайский музыкант Анатолий Седов открывал нынешний сезон охоты по-тургеневски. Два года перерыва, вызванные расшалившимся позвоночником, сминусовали из его жизни  несколько охотничьих сезонов, хотя и без них  стаж Седова уважителен - полвека. «Собирался, настраивался на охоту в этот раз как никогда долго, по нескольку раз перепроверял все, начиная от ружья и заканчивая клюшкой», - признается Анатолий Дмитриевич. Клюшкой он называет бадик, без которого пока еще не может обходиться при ходьбе.

 До своих любимых мест за Заречным он добрался на 102-м рейсовом автобусе. Смеется: «Представляю, как я воспринимался пассажирами: усатый, очкастый, в камуфляже, с ружьем, ягдташем - и тросточкой». С 7 утра до 5 вечера Анатолий Дмитриевич прошел ни много ни мало - почти двадцать километров. Такое расстояние не всегда сегодня осилит и ретивый здоровяк. Ему было что и с чем сравнивать. За пару прошедших лет знакомые водоемы значительно обмелели, а дичи соответственно вокруг и на них поубавилось. «Когда ружье за плечами, рождаются совершенно особые чувства, кажется, что природа тебя вдруг позвала к себе...» - делится Седов. В этот раз он навестил далеко не один свой «Бежин луг», поднял полтора десятка чирков и крякв, но стрелять не стал: подстрелянная дичь могла упасть в воду, а  достать ее оттуда у Седова не было возможности. Так что благородство охотника перевесило: не стреляй ради стрельбы, добыл - возьми, но дичь никогда не бросай. Бродил, наблюдал, любовался, смаковал и делал охотничьи выводы: местная утка еще не ушла, но уже готова к отлету - она отменно упитанная. Встречались ему разжиревшие на летних щедрых харчах куропатки, видел и ушастого русака, неожиданно выкатившегося из кустов прямо на охотника.  

...В этот раз домой Седов вернулся без дичи, но не без добычи. Он добыл уверенность в себе, а это значит, что охотничий стаж моего героя еще будет продолжаться.

Фото Дерсу УЗАЛОВА