Дело врача ­гинеколога Галины Видяевой вступает в заключительную стадию. Приговор Костанайского городского суда ­ 1,5 года лишения свободы в колонии ­поселении и 3 года запрета на профессию ­ обжалован самой подсудимой. Дело будет рассмотрено в областном суде, но пока идет рассмотрение жалобы адвоката подсудимой, и дата рассмотрения не назначена.

Напомним, что Видяеву судят за смерть пациентки. Молодая женщина умерла в ходе эндовидеоскопической операции по поводу бесплодия из­за массивной кровопотери, возникшей, по мнению экспертов, из-­за повреждения аномально расположенной яичниковой артерии.

Между тем после долгого молчания коллеги доктора решились высказать свое мнение.

В прошлом номере «НГ» было опубликовано открытое письмо врачей областного онкологического диспансера, где много лет работала Видяева. В нем говорится: опытный врач с 30-летним стажем сделала все, что могла, чтобы спасти пациентку.

Не признала свою вину, даже частично, и сама Галина Видяева. Она утверждает, что кровотечение действительно возникло, поскольку был травмирован сосуд на правом яичнике, но оно было остановлено, а сосуд ушит. Проблемы с сердцем у пациентки возникли уже после остановки кровотечения.

Дело крайне специфическое и более чем знаковое: до сих пор в области ни один врач не был признан судом виновным в смерти пациента. Однако в медицинских кругах открыто говорят, что в деле Видяевой слишком много мутных мест.

Хирург областного онкологического диспансера Олег БОБРЕНКО согласился открыто высказать свое мнение:

­ Меня, как специалиста, поразила фраза медэксперта о том, что в животе пациентки во время вскрытия обнаружено 800 мл крови. Любой хирург подтвердит, что зашить такое количество крови в животе технически невозможно.

Кроме того, ни одному хирургу в голову не придет зашивать пациента с кровью, тем более, такому опытному, как Видяевой. По показаниям участников операции, пациентку зашили уже после того, как была констатирована смерть.

Так что и предположения о том, что кровь продолжала просачиваться из артерии во время реанимационных мероприятий, мне кажется практически невероятным. Видяева действовала грамотно, быстро. При ее квалификации ушить кровящий сосуд труда не составляло.

Видяева жаловалась, что ее не пустили на вскрытие пациентки. Это обычное дело?

­ Совершенно необычное. Это более чем странно. Врача всегда приглашают на вскрытие. Скорее отложат процедуру, чем сделают без лечащего. И это подтвердит любой доктор.

­ Только это заставляет вас относиться к результатам экспертизы с недоверием?

­ Нет. С точки зрения хирурга результаты медэкспертизы вообще грешат элементарной неграмотностью. Эксперт делает вывод о том, что хирург не полностью ушила травмированный сосуд. Проверяя это, вначале снимает с него лигатуру. Зачем, проверяя герметичность шва, его снимать? И опять же, чисто технически, срезать все узелки и не повредить сосуд ­ это более чем ювелирная работа даже для опытного хирурга.

Дело грешит противоречиями в показаниях участников операции. Начиная с того, было ли второе кровотечение, и заканчивая объемом влитых пациентке внутривенно растворов: от 8,5 л до 2,5. На явные противоречия указывал в суде и главный хирург области Владимир Клепацкий.

Похоже, Видяева назначена на роль заложника юридического прецедента. Но если создаватьпрецедент, то хорошо бы на основе грамотного расследования.