Он с успехом лечит людские позвоночники, пишет стихи и пытается постичь философию Абая

Полвека служит медицине доктор Анатолий Корниенко

Взявшись писать про Анатолия КОРНИЕНКО, я сразу поняла, что можно создать книгу. В январе ему исполнилось 75! Как мало прожито, как много пережито - это и о нем тоже. Судите сами…

Начало

Сегодня о своем рождении в тяжелую для страны зиму голодного послевоенного 1949-го Анатолий Корниенко вспоминает с улыбкой:

- Роддома в нашем селе не было, он был в ближайшей Новоишимке. Когда отец вез маму в санях, они перевернулись, и я чуть не родился прямо в сугробе.

Отец его, казачьего рода-племени, воевал с фашистами в артиллерийском полку 29-й гвардейской Акмолинской дивизии, в звании гвардии старшины дошел до Праги. После войны работал в поселке Семеновка неподалеку от нынешней Астаны бухгалтером, там и женился на Марии Соболевской. Ее семья из обедневших польских дворян была депортирована в 1937 году из приграничной с Польшей территории СССР после того, как отец Марии отказался от должности старосты и был раскулачен. Кстати, прадед Марии был другом Огинского - автора знаменитого полонеза. В 18-м веке вместе они участвовали в восстании под предводительством Тадеуша Костюшко.

Тепло вспоминает Анатолий Аркадьевич о своем деревенском детстве:

- Тогда было принято собираться с родственниками. Разговаривали о политике, хвалили Хрущева. Пели песни, плясали. Моя бабушка была веселая, жизнерадостная плясунья. Рассказывала, как ее выбрали в рабоче-крестьянско-батрацкий комитет. Сказали, будут давать мандаты, так они нашили запасных карманов на юбках, чтобы больше набрать.

И с особенной теплотой - о маме:

- Помню, как в детстве я сильно любил свою маму, это было какое-то вселенское, необъяснимое чувство. И еще мне снились странные чувственные беспредметные сны. Я ощущал себя комком света, в котором переливались все радостные эмоции и чувства. Что-то подобное я испытал, когда, будучи врачом, изучал нейрофизиологию дыхания в группе rebirthing (медитация зановорождения). Тогда, при полном осознании первоначального сжатия тела до минимума с последующим расширением до максимума, было ощущение жуткого интереса, переходящего в восторг.

Шесть лет учебы в целиноградском мединституте, и, помимо страсти к медицине, явление нового чувства:

- С родителями отношения уже не были главными. Любовь моя переключилась на другого человека - главного в моей жизни. Она - Стяжкина Тома - первая красавица мединститута и Целинограда, и всей планеты. Я добивался ее благосклонности 4 года. Не помню ни одного дня, чтобы мы не встречались. С ней и потом, став врачами (она - гинеколог), всегда были рядом: путешествовали по Средней Азии, по России, Черному и Средиземному морям, по всему миру… И всегда вдвоем. Рядом и сейчас.

 

23 года работы нейрохирургом

В первые годы работы нейрохирургом состояние восторга, высшего удовлетворения сопровождали его постоянно. Сегодня он вспоминает о том азарте, с которым шел в палату к больным, это было каждый раз новое путешествие в увлекательный мир. Мог часами беседовать с пациентом, чтобы понять, когда и в чем нужна мера. Ему нравилась неврология, дающая возможность по множеству симптомов увидеть вживую и создать картину болезни, проникнуть мысленно в тот отдел мозга, в который закралась патология. Нравилась диагностика, хотя она тогда была трудоемкой и опасной. Нравилось делать простейшие нейрохирургические операции: трепанации черепа при любых экстренных травмах, удалять гематомы, «сшивать» нервы, оперировать позвоночник, удалять грыжу диска. Улыбается:

- Я первую трепанацию сделал, еще не будучи нейрохирургом в районной больнице, умирающему от инсульта старику, который ехал из Украины и упал в поезде с полки. Его доставили ночью в Джетыгару, где я тогда работал. Он был в коме с парализованными правыми конечностями и у него был расширен зрачок левого глаза. Я убрал внутримозговую гематому, и он через неделю выписался здоровым. Я знал ход операции частично, меня по телефону проконсультировал областной нейрохирург, который не мог приехать, а надо было спасать старика срочно.

Грыжи межпозвонковых дисков он оперировал тогда по особой методике еще до того, как эти операции стали делать в Москве.

Кроме областной больницы, приходилось работать и в санавиации, добираясь по воздуху во все районные больницы области. Оперировал там, а заодно учил местных хирургов:

- Помню, первые годы я плохо переносил Ан-2: тошнило, болела голова. Пилоты жалели и брали в кабину. Но, когда готовишься к операции, моешься и проходишь весь обряд облачения в халат, перчатки, маску, все твои боли, плохое настроение куда-то исчезают.

О 1990-х годах Анатолий Аркадьевич вспоминает с горечью:

- Исчезли планы и разорились предприятия. Это было странно и страшно видеть. И партия развалилась вмиг. Был уволен главный хирург Алимпиев в год горбачевского сухого закона за то, что как-то его нарушил. Мы и зарплату тогда не получали месяцами. Когда заказывали какой-то прибор или инструмент, то он приходил, когда уже был не нужен или устарел. Я часто посещал научную библиотеку и просматривал патенты на изобретения. Ничего из изобретенного так в нашей больнице и не появилось. А когда в Ленинграде, в кунсткамере, я увидел набор для трепанации черепа, принадлежавший лейб-медику Петра Первого, а он был такой же, как у нас, только с инкрустациями, я сильно приуныл. Тогда я уже увлекся мануальной терапией и практиковал в костанайском профилактории «Дорожник». А главное, мне удалось на операциях по поводу позвоночной грыжи увидеть механизм самостоятельного вправления диска при определенном положении позвоночника. В последующем, работая мануальным терапевтом, я опробовал и запатентовал методику «Рывковая реклинация диска». Что стало его работой на все последующие годы и продолжается сегодня.

Тогда же в его жизнь пришла… поэзия.

Сначала - стихи, потом - Абай

Тогда он уже знал, что станет врачом, но не знал, что будет и поэтом

Увы, сочинение стихов и нейрохирургия оказались несовместимы. Покинув вторую, он почувствовал тягу к поэзии жизни. Признается:

- Первые месяцы мне даже казалось, что я перешел из темной полосы своей жизни в светлую.

Постоянное напряжение, тревога и чувство ответственности за тяжелых пациентов вдруг исчезли. Появилось свободное время, о котором только мечтал раньше.

Сегодня в творческой копилке поэта Анатолия Корниенко более 15 сборников стихов. Когда-то Александр Блок охарактеризовал поэзию С. Есенина тремя словами: «Стихи свежие, чистые, голосистые». Используя три слова, о поэзии Корниенко я бы сказала так: стихи загадочные, экспериментальные, интригующие. Ему нравится упражняться с рифмой, плести в тексте кружева из исторических сюжетов и образов, применять японскую и иные жанровые формы и техники, загадывать загадки, пряча отгадки в метафорах и аллегориях. В 2013 году в российском сборнике «Поэт года» опубликовали его поэму-притчу «Надрезанное яблоко». Лауреатом этого престижного международного поэтического конкурса он был и в 2015 году, стал и в 2023-м.

О поэзии с Анатолием Корниенко можно говорить часами:

- Последние годы меня очень интересует механизм движения эмоций. Он плохо изучен с точки зрения нейрофизиологии, понимания того, как одна эмоция рождает другую или уничтожает. Мы можем радоваться богатству, гордиться им, испытывать радость власти над другими, требуя похвальбы, возвеличивания, униженного подчинения. Это деструктивный путь развития личности. Но это не значит, что всего этого в нас нет…

Так доктор Корниенко пришел к философии Абая, рассуждения которого оказались созвучными его мыслям. У казахского философа нашел понимание того, что порядок изменения личности есть закономерная цикличность перехода эмоций и энергии движения души. И сегодня, как и открытый им для себя Абай, он уверен: через многие препятствия надо пройти, чтобы выйти на правильный путь, который в тебе изначально заложен.

…В его «Здоровый позвоночник» - крошечную, почти игрушечную клинику с убедительным статусом «медицинский центр» народ стекается не только из ближних, но и из дальних мест. Стекается вот уже на протяжении 24 лет. Некоторые, согнутые в три погибели, почти по-собачьи вползают сюда, страдая от боли, но уже через несколько процедур бойко и уверенно преодолевают ступеньки центра. Здесь работает Анатолий Корниенко - врач, поэт, философ.

Фото из личного архива Анатолия КОРНИЕНКО