Таким должен был стать Кустанайский педагогический колледж
в годы Великого перелома

Выпуск третий Кустанайского педтехникума. 1929 г. / Сайт «Костанай и костанайцы»

В июле «НГ» публиковала материал к 100-летнему юбилею Кустанайского педагогического техникума, официально действовавшего с 1 октября 1923 года. В новой статье показана противоречивая история этого учебного заведения на рубеже 1920-1930-х годов.

В местной периодической печати находила отражение реальная картина этого периода: «Вся гниль из рядов работников просвещения будет выкинута и заменена новыми кадрами общественников-просвещенцев с богатым энтузиазмом к социалистической стройке». Так в 1929 году восклицал в газете «Степной крестьянин» автор статьи о Кустанайском педтехникуме под псевдонимом «Просвещенец».

«Оживает гниль… все вместе в один голос восхваляют и поют гимны всем известным ссыльному Николаеву, - писал анонимный корреспондент. - Для сдачи испытаний за курс педтехникума организована группа, в которую вошли: жена регента церковного хора и учитель Голенко, верный служака Колчака».

Тем не менее в 1929 году состоялся уже третий выпуск педтехникума.

Удостоверение 4-го курса Кустанайского педтехникума М. И. Миляевой 1932 г. ГАКО

Учащимся выдавали соответствующее удостоверение: «Предъявитель сего товарищ Миляева Мария Ивановна есть действительно учен. 4-го курса Кустанайского педтехникума. Удостоверение действ. По 15 июня 1930 года. Директор /Воронков/. Делопроизводитель /Лукин/».

«Сведения о кружковой работе в педтехникуме» говорят о том, что на рубеже 1920-1930-х гг., наряду с необходимыми для педагогической деятельности четырьмя кружками (хоровой, физкультурный, драматический, литературный), действовали три кружка военно-оборонного направления: РОКК (Российское общество красного креста), ПВХО (противовоздушная и противохимическая оборона), стрелковый кружок.

«Педтехникум должен быть здоровым организмом культурной революции», - под таким заголовком в 1930 году выходит статья в газете «Степная коммуна» о комсомольской организации в Кустанайском педтехникуме. В публикации сообщалось, что «два дня заседал общественный суд над бюро ячейки ВЛКСМ при педтехникуме», причем «члены бюро комсомольской ячейки и 17 ораторов выступили на суде», где «выявилась полная картина жизни комсомольского коллектива педагогического техникума».

«Все ораторы подтвердили, что в ячейке не все благополучно, - отмечается в газете. - Это подтвердил и секретарь ячейки Мамбетов. Массовой общественно-воспитательной работы в ячейке также почти не было».

Процитируем истинную причину такой острой критики: «Находились люди, которые выступали против политики партии в конфискации байского имущества, выступали против борьбы с проституцией, против хлебозаготовок и посевной. В декабре прошлого года окружком комсомола распустил бюро ячейки». Преподаватель педтехникума «товарищ Галяпин» со всей строгостью осудил поведение «врагов, пассивно, по-мещански участвующих в строительстве», причем, по его мнению, «в этом повинно и учительство, не пришедшее на помощь комсомольской ячейке».

Одна старинная фотография может позволить установить «канувшие в Лету» имена студентов педтехникума и их педагогов. На архивной фотографии с надписью «4-й выпуск Казакского (казахского - авт.) педтехникума, июнь 1932 г.» отражены фамилии всех выпускников и их преподавателей.

Должности указаны только у руководителей: «директор С. Аспандияров, зав. уч. частью Ж. Нурмахамедов». Среди 11 сотрудников 5 преподавателей работали в педтехникуме с 1927 года. Среди них были те, кто стоял у истоков первого в городе техникума, два его бывших директора: П. М. Майоров, В. А. Воронков (сначала он был заведующим учебной частью) и трое учителей - Е. А. Щурова, Н. П. Даньшин, Г. Д. Тарасов. С 1927-го по 1932 г. преподавателями и сотрудниками стали Н. Золотов, Канкин, К. Кенжеканов, Петрова.

Продолжал действовать классовый подход, в том числе в подборе будущих учительских кадров. По этому вопросу выступила газета «Степная коммуна» в 1930 году. Автор вспоминает события двухлетней давности, когда «в 1928 году Кустанайским педтехникумом было исключено десять человек чуждых пролетарской школе элементов», причем в числе исключенных «был сынок бывшего правителя аткаменера - Байкадамов Назар из Карабалыкского района». Вместе с тем «все постановления техникума об исключении оставались только на бумаге, ОкрОНО постановления техникума не утверждало». Возмущению автора публикации не было предела: «Мы не гарантированы в том, что в один прекрасный день исключенные кулацкие сынки, например, Белан, Даценко и другие Кожахметовым будут снова возвращены на учебу».

Детей баев, кулаков и всех «чуждых пролетарской школе элементов» не принимали в техникумы и институты. Такая политика продолжалась до 23 марта 1936 года, пока не вышел приказ № 180 по Народному комиссариату просвещения КАССР с решением «отменить при приеме в педагогические и учительские институты, а так же в педтехникумы ограничения, связанные с социальным происхождением лиц».

Повсеместно действовали «комиссии по выявлению классово-чуждых элементов». Об этом свидетельствует «Протокол объединенного собрания студентов и преподавателей Кустанайского казакского педтехникума» от 16 января 1932 года. В документе указано, что на собрании «присутствовало 100 членов». Повестка дня в духе того времени: «О дисциплине и рассмотрении и утверждении материала заседания комиссии по выявлению классово-чуждых элементов среди студенчества при казакском педтехникуме». Обсудив факты, которые «имели место в стенах казпедтехникума», на общем собрании решили двух студенток «исключить из педтехникума как классово-чуждых элементов», с примечанием, что с каждой «взыскать стипендию». Так, «по отношению Гирфановой установлено документально, что у ее отца конфисковано имущество». Таким же образом, «по отношению Карыбаевой, студентки группы Б», в результате запроса «о социальном происхождении» выяснилось, что в ее семье «имущество отца конфисковано и он отбывает срок наказания в ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь)». Отягчающим обстоятельством было то, что «Карыбаева разлагающе действовала на некоторых несовершеннолетних студенток в части выхода их замуж».

За нарушение брачного возраста советской властью принимались самые строгие меры. «По отношению Хамзиной» общее собрание посчитало необходимым исключить «как вышедшую замуж несовершеннолетней», так как она «своим личным примером показала, что охвачена кулацко-байским влиянием». По отношению Ф. Хамзина установлено, что он «способствовал выходу замуж своей несовершеннолетней сестры», более того, «Хамзин вел агитацию и бросал реплики о том, что колхозы в буквальном смысле будут голодовать в настоящем году».

Четверых учащихся исключили «как разложившийся элемент». Одна из студенток «пьянствовала на квартире и общежитии девочек». Троих юношей, кто явился «главным инициатором картежной игры в общежитии», лишали права стать педагогом с припиской, что тот или другой «совершенно никому не подчинялся». Вот и разберись, что было главной причиной жестких мер.

«Акт обследования района по вопросам подготовки к новому учебному году, согласно задания Обл./астной/ КК РКИ (Контрольная комиссия рабоче-крестьянской инспекции), 1 сентября 1933 г.» выявил проблемы, которые трудно было решить на местном уровне. Фактически подготовка учительских кадров к новому учебному году была сорвана. В разделе «5. Подготовка новых учительских кадров» указывалось, что «при Кустанайском педтехникуме с 15 февраля организованы учительские курсы в составе двух групп - казахской и русской, межрайонного значения, на о бластном бюджете».

Вместе с тем подводились обескураживающие итоги. «В начале в каждой группе было до 40 человек, - констатировалось работниками контрольной комиссии. - На 1 сентября в русской группе осталось 22 чел., а в казахской - 10 человек». Удручающее положение объяснялось одной причиной: «Такая текучесть объясняется слабой материальной обеспеченностью курсов - слабое питание в столовой и перебойное финансирование».

В 1935 г. в местной газете «Степная коммуна» появилась публикация «Жулик в студенческой столовой». «В столовой окна, столы и пол никогда не моются, на кухне беспорядок и грязь, - так автор сразу поставил вопрос. - В столовой зале стоит четыре стола (это на пятьсот студентов), а около этих столов всего лишь две скамейки. Ужин проходит в темноте, нет света (благо лунные ночи!). Столовая должна быть приведена в образцовый порядок». Показательно, что это было не анонимное письмо, студент М. Полищук поставил свою подпись. Письмо, конечно, имело чисто субъективный характер, но верно отражало состояние общепита того времени.

Аттестат Кустанайского педагогического техникума Бакытжана Алтыбаева 1932 г. Музей КВПК

В музейных фондах сохранились документы об окончании Кустанайского педтехникума: «Свидетельство» 1932 г. на имя Бакытжана Алтыбаева и «Аттестат» 1936 г., выданный Петру Бублику. Судя по этим документам, студенты весь период существования педтехникума изучали 27 предметов по трем разделам: «1. Общественно-политический цикл. 2. Общеобразовательные предметы. 3. Педалого-педагогический цикл».

Преподаватели, получившие высшее образование в дореволюционный период, добросовестно исполняли свои функциональные обязанности, педтехникум ежегодно производил выпуски студентов. В итоге в результате деятельности Кустанайского педагогического техникума с 1923-го по 1935 год были подготовлены условия для работы других среднеспециальных учебных заведений, двух педагогических училищ - казахского и русского, правопреемником которых ныне является Костанайский высший педагогический колледж.

Автор - доктор исторических наук, профессор КРУ
им. А. Байтурсынова. Автор благодарит сотрудников
областного историко-краеведческого музея
и областного госархива за содействие.