Удивительно, как жизнь сопротивлялась тому, чтобы потомок сибирских казаков Петр Ананьев выбрал медицину. Даже просто пересказывая биографию одного из самых заслуженных костанайских врачей, недавно отметившего 80-летие, невозможно сбиться на мемуарный лубок. Начнем с того, что он вовсе не собирался получать медицинское образование.

Оставался только Кустанай

Родился и вырос в старинном казачьем поселении Лепсинске, что почти в 500 км от Алма-Аты, близ китайской границы, и собирался стать историком. В 1948 году  отправился в столичный университет. Не прошел туда из-за одной четверки и подал документы в институт иностранных языков. Учил в школе немецкий, а в вузе решил овладеть английским. Выдержал полгода. Вернулся домой, а на следующий год снова приехал в университет.

  - И так мне там стало не по себе, - вспоминает Петр Александрович, - представлялось, что все помнят мой прошлогодний провал. Я ушел оттуда как в забытьи, даже документы забыл на столе. Вернулся, забрал и пошел в медицинский. И как только я там оказался, почувствовал, будто прибыл домой.

Учился он очень хорошо, почти сразу начал работать, стал председателем студенческого профкома института. Кому как не ему могли доверить на митинге речь, агитирующую выпускников ехать на целину. Она получилась убедительной. Настолько, что когда он вернулся в общежитие, однокурсники взяли его в оборот. Мол, нас на целину зовешь, а сам наукой хочешь заниматься. К тому времени Петр, который избрал своей специализацией инфекционные болезни и имел диплом с отличием, уже был распределен в Актюбинскую область, в противочумную систему. Путь оттуда до звания, скажем, кандидата медицинских наук действительно был прямым. Но Ананьеву его пройти не довелось.

Направление, уже подписанное ректором, он вернул. Сообщил, что готов ехать куда угодно. Ему сказали, что остался только Кустанай. Это было в 1954 году.

У каждого - своя целина

  - Я прибыл с чемоданом медицинской литературы, готовый ехать в деревню, спасать людей. У нас в Лепсинске очень приличная больничка была, и участковый врач виделся мне полубогом, - рассказывает Ананьев. - Но в Кустанае кадровый голод был такой, что меня мгновенно назначили горздравотделом.

Суть новой должности вчерашний студент познавал в экстремальном режиме. Эшелоны с людьми и техникой прибывали в город круглосуточно. За короткое время 45-тысячное население Кустаная выросло в три раза. Это само по себе добавляло забот медработникам. А тут еще выяснилось, что молодые солдаты, которых прибывало множество, в дороге заразились дизентерией. Пришлось срочно разворачивать  эпидбараки. Под эти нужды была отдана сначала музыкальная школа, потом общеобразовательная. А больные все поступали. Ананьеву было поручено осмотреть и подготовить к приему пациентов очередное помещение. Его занимал какой-то городской коммунальный отдел. Когда молоденький заведующий горздравом сообщил служащим, под какую надобность у них временно отбирают здание, его сначала попытались вытолкать, а потом посадили под замок. Освободила его «из плена» главный врач детской инфекционной больницы Прасковья Федоровна Злобина, которой пришлось поднять на ноги начальство.

  - Так началась моя работа, - улыбается Петр Александрович, - а с больными солатами мы еще хлебнули. Они наш гражданский медперсонал не слушали. Чуть полегчает - встал с койки и пошел в город - с местным населением общаться, а заодно инфекцию разносит. Спасло нас то, что в конце концов из Ташкента был вызван военный госпиталь. Его палатки стояли в районе нынешнего парка Победы, и там уж была жесточайшая дисциплина.

Кюретку вам в руку

С целинными проблемами было связано и первое должностное перемещение Ананьева. Из-за перенаселенности в единственной на весь город, да и на всю область, поликлинике очереди были жуткие. Петр Александрович решил, что можно прикрепить часть горожан к спецполиклинике, которой пользовалась чиновничья верхушка. И его немедленно решили поставить на место. «Воспитывал» молодого руководителя сам мэр Валентин Великанов, которому Ананьев с ходу возразил, что мудрость не годами определяется.

  - Сказал: не доверяете - увольняйте, - рассказывает Ананьев. - Написал заявление. Месяц напоминал о нем. В итоге мой «вопрос» решили. Я ушел в областную больницу, где мне повезло работать с Федором Ивановичем Ликановым. Он у нас оказался после знаменитого дела кремлевских врачей. Колоссальных знаний был специалист. Но вел себя тихо-тихо. Я благодарен судьбе, что свела меня с ним, было у кого учиться.

А учиться на практике возможностей был миллион. Да каких. Однажды привезли женщину после криминального аборта. Ананьев кинулся искать врачей-гинекологов, которые, как назло, все были в разъездах. Он метался, время шло. К нему подошла дежурная акушерка: «Доктор, женщину надо спасать. Давайте, вы возьмете в руку кюретку, я возьму вашу руку и начнем». Это была его первая операция. Кстати, хирургом быть он никогда не хотел.

Зато о своей практике врача-инфекциониста рассказывает - будто книгу пишет. В реальности, увы, не пишет. А ему есть, что вспомнить и что показать. Самые интересные случаи он фотографировал. В «НГ», например, принес снимки, страшные до невозможности. У молодого джетыгаринца на теле и на лице нет живого места. Врачи дома считали, что он явно поражен какой-то инфекцией. Приехал Ананьев, посмотрел больного, ознакомился  с историей болезни и сказал, что это аллергия. Назначил лечение, и через два дня человека было не узнать. Диагност, говорят коллеги, Петр Александрович всегда был великолепный. Будучи главврачом Кустанайской городской больницы, он летал по всей области снимать или подтверждать диагнозы, когда речь шла о сложных случаях, особо опасных инфекциях.

  -  Сибирскую язву - да, подтверждал, особенно в Тургае. А оспы не было. Ни единого случая в Кустанайской области, - говорит Ананьев.

Когда вылетал по подозрению на оспу, делал себе прививку. И всегда все было нормально. А однажды оспа привилась. Обошлось, конечно. Но профессиональный риск всегда был. 

Петр-строитель

У Петра Александровича - две высших категории. Врачебная и организатора здравоохранения. Долгое время он руководил облздравотделом, где, говорит, превратился в трудоголика. Одна корреспонденция чего стоила, получали ее мешками, поэтому рабочий день у заведующего длился с 9 утра до 9 вечера, и после ужина  часов до 12.

Руководитель в здравоохранении - всегда еще и хозяйственник, строитель. Строитель из инфекциониста получился тоже высшей категории. Доказательства этого -  у нас перед глазами. Большая часть городской больницы поднята его усилиями, даже проект самого молодого корпуса (ближайший к вокзалу), успел подготовить именно он.

Объекты Ананьева стоят и далеко от Костаная. Он, например, будучи главврачом, приводил в божеский вид старые коттеджи и строил новый корпус в санатории Минсельхоза «Ак-каин». Работал азартно, лично переделал сложный проект, привязанный к горной местности, и удешевил его для государства на полмиллиона рублей!

А еще  он три года был главным врачом Центральной больницы Четвертого главного управления при Минздраве Каз. ССР. Это время почти серьезно называет ссылкой. В августе 1978 года его выдернули из Кустаная буквально за пару дней. Согласия никто не спрашивал. Ему надлежало руководить больницей, предназначенной для министров, высших партийных деятелей и их семей, а также возвести здесь новый объект ценой в 3 млн. рублей. 

Он возводил и руководил. Личный врач Динмухамеда Кунаева находился в штате этой больницы. А у самого Ананьева через помощника была прямая связь с главой государства. Впрочем, вспоминает Петр Александрович, бывавший у Кунаева и в квартире, и на даче, человеком он был здоровым. А еще - приятным в общении, интеллигентным. Его особая палата в больнице пустовала. Пользовались ли вообще казахстанские руководители медпомощью дома, а не за рубежом? Да, безусловно, утверждает Ананьев, хотя «паркетных», блатных  специалистов в таких особых больницах всегда хватало...

Мы закончили встречу разговором о вечном.

  - Что самое страшное в вашей профессии?

  -  Когда только глянешь на больного и уже знаешь точно, что ничем не сможешь помочь.

  - Что самое лучшее?

  -  Люди, которые остались жить.

Фото Николая СОЛОВЬЕВА