Как научить человеческой речи простенького попугайчика и при каких условиях это возможно

Просматривая в Интернете ролики с пернатыми ораторами самых разных видов, многие испытывают желание иметь такое чудо дома.

Самые способные к речи попугаи - жако. Слова говорят четко, без лишнего звукового мусора, словарный запас способны накопить большой. Говорят осмысленно, если с ними заниматься, способны считать до 6 и обобщать свойства предметов. Это то, что железно подтверждено наукой. Разные какаду и прочие большие попугаи - тоже желанные говоруны для любителей птиц, но речь у них не такая чистая. Приобретение и содержание таких попугаев для большинства людей недоступно по финансам. А можно ли научить говорить самого простого попугайчика - волнистого? Можно, но, что из этого выйдет, зависит от нескольких факторов. Я это уяснила на собственном опыте. Много лет назад мне удалось воспитать великолепного говоруна и не совсем тем способом, каким рекомендуют в книгах.

 Мы пошли другим путём

Молоденький волнистый попугайчик номинального зелёного окраса был куплен в надёжном месте - зооклубе «Дельфин», что гарантировало его здоровье и упитанность, но отнюдь не талант. Насколько птица окажется талантливой в искусстве звукоподражания, у неё на лбу не написано, но мы очень надеялись, что удастся научить нового питомца каким-нибудь несложным позитивным фразам.

Успех обучения попугая зависит от его таланта и вашей дружбы

Дома его ждали личные апартаменты в виде однокомнатной клетки со всеми полагающимися  удобствами: натуральными деревянными жёрдочками, лесенкой, зеркальцем, колокольчиком, качелькой и, само собой разумеется, с кормушками и поилкой. Как говорится, чего не жить.

Но птичка наша с самого начала загрустила, и эмоциональный упадок был настолько разрушителен, что появившаяся вялость стала переходить в апатию. Через несколько дней уже и чириканья не было слышно, и корм почти весь оставался в кормушках. Недолго мы ломали голову над тем, что же так негативно влияет на состояние клинически здорового попугайчика, пришли к выводу, что разместили его неудачно: в комнате, выходящей на север. Там было довольно пасмурно, поскольку солнце заглядывало в окно только утром и ненадолго. Так попугайчик переехал со всем имуществом на кухню, где солнечно, тепло и редко когда бывало одиноко. И это тоже важный фактор. Все попугаи, от волнистых до  какаду, - птицы социальные и остро нуждаются в обществе. Если нет возможности общаться с себе подобными, внимание переключается на человека, и именно это становится залогом  освоения звуков человеческой речи.

Затёртые до дыр попугаичьи имена Кеша и Гоша настолько набили оскомину, что называть так нашего птенчика категорически не хотелось. И стал он Лёвой. Начали мы Лёву по книжным советам речи обучать. Да как-то не задалось всё поначалу. Смотрит своими бусинками, вроде даже головой вертит, интересуется, а ни полслова не сказал. Вот ведь всё сделали как по-писаному: и условия жизни хорошие предоставили, и попугайское одиночество обеспечили, чтобы не отвлекался. И говорили ему одно и то же слово по сотне раз в день. Результатов - ноль.

Тут и пришло мне в голову, что следует отступить от книжных рекомендаций, не всегда они работают. Мне показалось более разумным не ломать птичке привычную музыку его речи, заставляя сразу говорить совершенно чужое слово, а пойти на лингвистический компромисс. Стала я прислушиваться к его чириканью и вычленила наиболее часто повторяющуюся «фразу». Затем пришла к выводу, что наиболее близким к этой «речовке» будет тройное быстрое повторение слова «птичка». Стала я ему говорить: «Птичка-птичка-птичка», соблюдая его попугайный ритм. И, как кричал кот Матроскин, «Ура-а-а! Заработало!», то есть сработало. Дня через три-четыре такой тренировки я услышала, как Лёва довольно бойко прочирикал: «Птичка-птичка-птичка». Это был перелом. После освоения первого нехитрого словечка Лёва довольно быстро перешёл от занятий с «тренером» к самостоятельному и часто стихийному овладению человеческим лексиконом.

После «птичка-птичка-птичка» появилось ежеутреннее: «Привет, как дела?» Потом к приветствию он присоединил фразу «Давай поговорим» и каждое утро встречал всякого входящего на кухню бодрым: «Привет, как дела? Давай поговорим!» А если не получал немедленный ответ, повторял: «Поговорим? Поговорим?» Естественно, его настойчивость всегда вознаграждалась общением.

Разумеется, рифмованная фраза со вставкой имени попугая, которой учат своих птичек все хозяева, тоже была им освоена. И «Берегите попугая, Лёва - птичка дорогая» можно было услышать каждый день по многу раз.

Конечно, у попугаев внутри каждого вида есть более способные и менее способные индивидуумы, как и у людей. Лёва, несомненно, был настоящим талантом. Говорил чисто, понятно, многое схватывал с первого раза или, во всяком случае, очень быстро. Строки «Сижу за решёткой в темнице сырой, /Вскормлённый в неволе орёл молодой» он разучивал всего три дня. Потом по собственной инициативе (!) оторвал от этого кусочка «орёл молодой» и стал говорить: «Лёва умница, Лёва красавец, Лёва орёл молодой!» Про умницу и красавца, разумеется, мы все ему твердили, но так обогатить свою характеристику, прицепив к ней ещё и орла, это он сам догадался. Он вообще много комбинировал, причём всегда удачно, выдавая иногда настоящие перлы.

 Давай поцелуемся!

Уловив связь между моим возвращением домой, шумной встречей, которую устраивал мой радостный ризеншнауцер, и моими словами: «Мамочка пришла!», Лёва соединил это с ранее выученным «Кто пришёл?». И, как только я входила в прихожую, начинал метаться по клетке, громко выкрикивая: «Кто пришёл? Кто пришёл? Мамочка пришла!» Кричал, пока я не подходила к клетке и не приставляла нос к решётке со словами: «Давай поцелуемся». Лёва подбегал, касался кончика моего носа своим клювом с ясным чмокающим звуком. Это был поцелуй по-попугайски.

Такие поцелуйчики Лёва любил и выпрашивал, не только сидя в клетке, но и во время прогулок по квартире. Сядет на плечо, тянется клювом к лицу и повторяет: «Давай поцелуемся, давай поцелуемся. Ну поцелуй, ну поцелуй». И не отстанет же, пока не чмокнешься с ним.

С этими поцелуйчиками у меня один раз такой казус приключился. Лёва был явно не в духе, птицы - животные довольно эмоциональные, если нет настроения, значит, нет. А тут я пристаю: давай поцелуемся, да давай поцелуемся. Да ещё и нос свой буквально в клетку просовываю. Лёва посмотрел на меня искоса, хмуро сказал: «Ну поцелуй, поцелуй, паразитка» и ка-а-ак клюнет мой длинный нос! Его острый клюв содрал тонкую полоску кожи так, что осталась заметная царапина длиной около сантиметра, которую потом неделю приходилось маскировать. А вот не надо недооценивать птичку как личность. Слово «паразитка», он, разумеется, знал отдельно, но решил скомбинировать для полноты картины.

Целоваться Лёва любил не только с нами, но и с моим ризеншнауцером Джеральдом. Он часто говорил вслед за мной: «Лучше ризена собаки нет». Джеральд был очень выдержанным псом и маленьких не обижал. Лёва ходил аки по суху по его большой лохматой голове, что-то  ворковал, перебирая длинные брови и чёлку, периодически подбегая прямо по морде к носу и чмокая большого друга.

Как-то Лёва чуть не стал жертвой этих дружеских чувств. Он обосновался на самом верху стеллажа, по попугайскому обыкновению откусывая маленькие кусочки от книжных черешков. В центре комнаты сидел Джеральд, который только недавно проснулся. Лёва в искреннем порыве начал пикировать к нему с криком «Давай поцелуемся», и тут... Джеральд зевнул. Мне часто говорили, что у него пасть, как чемодан. Вот представьте, в этот открытый большой чемодан летит без тормозов маленькая птичка, а чемодан начинает закрываться! Похожая на крокодилью ризенская пасть захлопнулась, когда наш пернатый авиатор вошёл туда в крутом пике. Благо я не теряю самообладания в критические моменты, поэтому команда «Плюнь!» прозвучала сразу, как только сомкнулись собачьи зубы. Кстати, очень полезная команда, когда собака только растёт и пытается подобрать что-то на улице, Джеральд выполнял её безукоризненно. В этот раз заорала я так громко, что он выплюнул Лёвочку на полметра.

Извергнутый из пасти ризена, как Иона из чрева кита, Лёва оказался совершенно невредим, но изрядно обслюнявлен. Он вспорхнул на люстру, начал чистить свои драгоценные пёрышки, вероятно, не поняв, что был на волосок от смерти. Тут же радостно начал болтать, и в этот момент сделал одну из самых удачных комбинаций в своей жизни. Начав фразу «Лучше ризена...», он осёкся, а потом посмотрел на всё ещё обескураженного Джеральда и выдал: «Лучше ризена птичка дорогая!» Разве не удачная новая фраза, слепленная из кусков старых? Да ещё и в свою пользу.

 Обречённые на одиночество?

Содержание попугая, предназначенного для разговора, по книгам, должно быть одиночным. То есть никаких собратьев, чтобы птица, глубоко социальная по своей натуре, была вынуждена искать человеческого общества и перенимать человеческую речь. Это действительно так на момент обучения и развития речи. Но неужели нельзя позже подселить к говоруну собратьев по виду? Можно, даже несмотря на то, что в некоторых книгах написано, что попугаи в таких случаях забывают человечьи слова. Лёвочкин пример показывает, что это не так.

Когда Лёва был уже опытным говоруном, нам на глаза попалась бедная попугаиха, которую какая-то бабуля продавала на импровизированном базарчике возле магазина. В самый солнцепёк несчастная птица с широко открытым клювом сидела на дне трёхлитровой банки, рискуя умереть от обезвоживания. Не было в планах покупать Лёве подружку, но пройти мимо разве можно? Энная сумма перекочевала в кошелёк бездушной бабки, а голубого окраса самочка вместе с банкой была принесена домой.

Как прошло первое в жизни Лёвочки свидание, как он потом общался с Люськой, ругаясь и милуясь, это отдельная история, не вмещающаяся в эту статью. У них даже птенцы были. Но никакие семейные заботы не заставили его забыть весь свой богатый лексикон и разлюбить общение с нами. Так что могу заявить, что к уже хорошо говорящему питомцу можно подселять соплеменников, его навыки останутся с ним.

Позже судьба подарила нам Кешу (так и быть, Кешу). Яркий голубой попугай чирикал в ветвях клёна прямо напротив нашей лоджии, оставалось его только заманить. Это удалось с помощью подсадных попугаев: просто вынесли клетку с Лёвой и Люськой на лоджию. Услышав родные звуки, бродяга залетел к нам, оставалось только закрыть створки и поймать его. В коллектив залётный птах вжился легко, а Лёва особенно обрадовался новому товарищу. Знаете, что он делал? Он учил его говорить!

В педагогическом раже наш профессор загонял в угол Кешу, который был в полтора раза крупнее, говорил ему много раз одно и то же слово и бил его! Кеша не был талантом, но немного науки в его голову Лёва таки вбил, и Кеша освоил самое простое: «Привет!» и «Как дела?» Говорить чисто у него не получалось, но всё же Лёве удалось добиться хотя бы этого. Макаренко пернатый!

Итак, что же нужно, чтобы попугая, даже волнистого, научить говорить?

Помимо хороших условий содержания, желательна в первый год-два изоляция от соплеменников. Нужно общаться с ним как можно больше, он должен видеть в вас друга и желать общения. Главное, как можно чаще повторяйте заучиваемые фразы, но подбор самой первой фразы или слова делайте, только исходя из ритморазмера того, что он «говорит» на своём птичьем языке. Это и есть ключ к успеху.

Лёва за свою жизнь выучил около 200 слов, которые комбинировал, составляя свои собственные фразы, временами где-то на грани гениальности. Ещё он пел Love Me Tender Элвиса Пресли и русский романс «Очаровательные глазки». Пел, правда, ужасно и, будучи попугаем, всё же давал петуха. О всех его лингвистических выкрутасах можно написать небольшую повесть.

К сожалению, тогда не было возможности записывать видео и даже фотографий после него почти не осталось, было это в глухую досмартфонную эпоху. Сейчас у меня живёт Лёва II - полная бездарность, выучивший только четыре  простые фразы. Наверное, такого второго попугая, как Лёвочка, в одной семье просто быть не может.

 Фото из личного архива