Cчитает независимый юрист из Алматы Сергей Уткин

В Казахстане его знают по юридической поддержке различных общественных движений, участники которых боролись за свои гражданские права. Среди них и владельцы автомобилей с праворульным управлением, эксплуатацию которых правительство хотело запретить, и «дольщики», обманутые строительными компаниями, а после недавних выборов в маслихаты ему пришлось доказывать в суде фальсификацию итогов голосования на том избирательном участке, где он сам баллотировался. На прошлой неделе Сергей УТКИН побывал в Костанае и согласился дать интервью обозревателю «НГ».

Желание бороться отбили

- Сергей Геннадьевич, вы считаете, что казахстанское законодательство и судебная система способны защитить граждан?

- К нашему законодательству особых претензий нет. Если говорить о проблемах с соблюдением прав человека, то я их вижу в особенностях отношений между гражданами и государством. Точнее, между отдельными гражданами и государственными органами. Здесь зачастую срабатывает срок исковой давности - не более 3 месяцев, прописанный в нашем законодательстве. На нем многие люди «горят». Например, те, кто хочет обжаловать постановление акимата о принудительном изъятии земли якобы для государственных нужд, а фактически - в интересах частной компании.

- Они не знают о существовании срока подачи иска?

- Да. Зачастую, получая официальные уведомления о каких-то решениях, они не знают, что их права уже нарушены. Но когда узнают об этом, то получается, что формально им о них было известно, но срок подачи иска, которым они могли данное решение опротестовать в суде, уже истек. Все попытки в таких случаях обратиться за поддержкой в суд ни к чему не приводят.

Вторая проблема связана с проведением различных общественных акций. Закон говорит, что их можно проводить только с разрешения акимата, а его либо не дают, либо выделяют место где-нибудь на окраине города. В таком случае гражданам защищать свои права методом мирного давления на власть не удается. В западном обществе в случае недовольства действиями государства люди выходят на демонстрации, митинги, там это стало вполне естественной формой борьбы за свои права. У нас же законодательным механизмом их проведения и жесткими мерами в случае его нарушения отбили желание людей воздействовать на государство таким способом.

Хорошей быть, а не казаться

- Вы хотите сказать, что это все психологически влияет на людей, и они вообще не верят, что могут где-то защитить свои права?

- Когда видят, что проигрывают один раз, второй, когда невозможно защититься ни публичными способами, ни через суд, когда судебная система покрывает корпоративные интересы людей, приближенных к власти - этот негативный опыт дает кошмарный результат. Люди не видят, что в стране можно чего-то добиться, поэтому либо машут на все рукой, либо уезжают. Таких много. Но немало и таких, которые внутри себя еще продолжают протестовать, многое им не нравится, а как найти выход этой энергии, способы повлиять на ситуацию, они не видят. Человек говорит: «Я возмущен, но я маленький винтик и не могу ни на что повлиять». Чиновникам, представляющим власть, выгодна такая ситуация. Они не хотят, чтобы их критиковали, им лучше, когда говорят: «Все прекрасно!» Запудривая многим мозги, они своей цели достигают. Но люди-то, в основном, не дураки. Они ежедневно сталкиваются с властью и видят, что она работает неэффективно и поэтому ей не доверяют. У власти должна быть цель - не рассказывать гражданам, какая она хорошая, а в действительности стать хорошей.

- Если вы заговорили о причинах отсутствия в Казахстане активного протеста против действий властей, то причину этой пассивности зачастую видят в экономическом подъеме, который наблюдается последние годы. Разве это не так?

- Когда идет материальный подъем, - то, что происходило до осени прошлого года, - конечно, люди отходят от противодействия властям. Те же «праворульщики», пока дело не дошло до ущемления их материальных прав, вообще не представляли себе, что можно конфликтовать, что у нас в стране плохо, что власть какая-то не такая --она вообще не воспринимает людей, и суд какой плохой, оказывается... А все потому, что эти люди живут относительно неплохо, многие из них предприниматели и свои дела с чиновниками зачастую решали при помощи взяток. Но когда ситуация ухудшилась, - особенно сейчас, когда остановилось строительство, а с ним и произошел спад в услугах и продаже многих товаров, - то многих это начинает озлоблять. Государству об этом нужно думать.

Полиция в поисках доходов

- Вы приехали в Костанай для проведения семинара-тренинга по выработке форм эффективного взаимодействия прессы и правоохранительных органов. Приходилось не раз слышать, что журналисты создают негативный образ полицейского. Что сегодня портит имидж служителей правопорядка?

- То, что они сами зачастую становятся бандитами. В общении с простыми людьми мне не раз приходилось слышать, что полиции они сегодня боятся больше, чем преступников. На семинаре в Костанае говорили, что у полицейских очень напряженный график работы, им некогда отдыхать, у них невысокая зарплата, - наверное, это действительно так. Я согласен, что государству нужно поднимать их уровень доходов, ведь это подталкивает полицейских к коррупции, они с утра до вечера рыскают, где бы им еще подзаработать. Мне приходилось общаться с людьми, которые пострадали от подкидывания им наркотиков. Невольно складывается впечатление, что подразделения, призванные бороться с наркобизнесом, таким способом зарабатывают деньги. Подбросят наркотики, потом за $1000 - $2000 (по алматинским «тарифам») это дело «разводят». Пострадавшие боятся писать заявление. Чем они могут доказать свою невиновность?

- Но если журналисты действительно будут постоянно писать об этом, то уважения к полицейским не добавится, и вряд ли им самим такой подход прессы будет по душе. Тогда о каком взаимодействии и сотрудничестве между ними можно говорить?

- Я не очень хорошо понимаю, в чем «сотрудничество» между журналистами и полицейскими должно заключаться. Ведь цели у них разные. Полицейские сами себя оздоравливать не будут. Журналистам заводить дружбу с полицией на основе какого-то договора или денежных отношений - это для гражданского общества плохо. Полиция - это инструмент власти, а эффективно контролировать власть может только гражданское общество. Пресса - инструмент гражданского общества. Если она не будет «бить по рукам» власть за ее плохие шаги, то, в конечном счете, ошибки власти могут достичь катастрофических размеров. Для рядового гражданина, который считает себя маленьким винтиком, пресса тот самый инструмент, с помощью которого он еще может воздействовать на власть. В том числе и на полицию, которую он сейчас боится. Система сдержек и противовесов, которая в условиях конфликта интересов различных групп призвана обеспечить стабильность, должна заставлять некоторых нерадивых полицейских, думающих только о личном благе, выполнять огромную кучу полезной для общества работы. СМИ - это тот инструмент, который может высветить негативные стороны, поэтому взаимодействие полицейских с журналистами должно заключаться в предоставлении им необходимой информации. Этого хочет общество. Закрытыми должны быть только какие-то сведения о ходе следствия и оперативно-розыскной деятельности.

«Объективным быть не обязан»

- Как вы оцениваете работу журналистов, пишущих о полицейских?

- Журналисты часто «прокалываются» на презумпции невиновности. Человека еще только подозревают в совершении преступления, а журналист уже называет его преступником. За своими словами нужно следить. Ведь работники пера иногда не знают истинного значения даже простейших терминов, которые используют в своих материалах. Что касается объективности, в отсутствии которой часто обвиняют прессу, то в таких случаях я спрашиваю: «А где в Законе о СМИ написано, что журналист должен быть объективным?». Вот от судей и прокуроров законодательство требует этого, а от журналистов - нет. Пробел в законе? Нет. Дело в том, что журналист в своем материале может о какой-то стороне реального факта написать больше, а о другой меньше, и статья получится как бы тенденциозной. Но в ней, таким образом, выражается лишь мнение, личное отношение автора, редактора или издателя. Это естественно. Другой автор об этом может написать несколько иначе, и читатель, таким образом, прочитав оба эти материала, получает более полную картину и имеет возможность сделать более объективный вывод. Такая ситуация невозможна с сотрудниками правоохранительных органов, ведь каждым конкретным делом занимается лишь один следователь. Поэтому гражданину предоставлено право заявить ему отвод - в случае необъективности. Общество тогда выигрывает, когда работники полиции, прокуратуры, суда служат Закону, а СМИ работают в конкурентной среде (борясь за читателя, зрителя), имея разных хозяев с разными политическими взглядами, когда в них работают профессиональные журналисты.

Досье «НГ»

Сергей Геннадьевич Уткин, родился в 1965г. Окончил Московское высшее общевойсковое командное училище им. Верховного Совета РСФСР, был кремлевским курсантом, дослужился до капитана, в 1992 году уволился из армии, вернулся в Казахстан, получил высшее юридическое образование.

Работал на госслужбе. Вначале - в Комиссии по ценным бумагам, в период создания пенсионных фондов руководил Национальным пенсионным агентством.

Правозащитной деятельностью занимается с 2000 года.

Женат, имеет четверых детей.