Не курить, не фотографировать, не снимать на видео, детям моложе 14 лет вход воспрещен. Это правила посещения государственного музея в польском городе Освенцим - концлагерей Аушвиц I и Биркенау. В тени живописной природы - потускневшие от времени бараки, где были загублены миллионы человеческих жизней. Вернувшись из Польши в Костанай, корреспондент «НГ» встретился с человеком, который жил в этих бараках и сумел выжить.

Жизнь за бутылку шнапса

Красоты Освенцима не может забыть и 80-летний костанаец Леонид ДЯЧКОВ. Он не любит говорить о военных годах - начинают ныть старые раны. Но картины из прошлого не дают спокойно жить.

- Летом 1943 года наша семья жила в Днепродзержинске, - вспоминает Леонид Васильевич. - Тогда мне было 14 лет. Я со своим младшим братом и приятелем гулял на улице. Вдруг на нас налетели полицаи и загнали в колонну, которая состояла из стариков, женщин и детей. Людей гнали в Германию. Шли мы неделю пешком. Люди по ходу пытались убегать. В одну из ночей нашего пути был сильный туман, и мы решились на побег. Позади нас лаяли собаки, а мы бежали, не разбирая пути. Залегли в высокой траве. Вдруг видим - подъехала немецкая машина. Из нее выгрузили шесть трупов. Машина отъехала, но потом остановилась: нас заметили солдаты и погрузили в машину.

Так мальчишки оказались на территории концлагеря Аушвиц I. Два дня их продержали в санблоке, где над людьми проводили различные опыты. Дважды у Леонида Дячкова останавливали сердце, а потом «запускали» вновь. Потом голодных измученных подростков повели в «баню» - газовые камеры. Солдаты били людей по груди - даже на казнь заключенные концлагеря должны были идти стройной колонной.

- Вдруг к нам подошел немецкий солдат. Посмотрел на нас. Сказал что-то надзирателю и нас вывели из строя. Как мы узнали позже, немец Альфред потерял троих парнишек, похожих на нас. За бутылку шнапса он нас купил и этим спас нам жизнь.

Альфред отвез трех друзей в концлагерь Биркенау и пристроил их работать в военном городке, который был неподалеку от концлагеря. Мальчишки должны были чистить туалеты и солдатские сапоги, ощипывать кур на кухне и прибирать территорию. За это их подкармливали. Несколько раз им приходилось грузить тюки с прессованными человеческими волосами и тысячи пар детской обуви. Однажды осенью спаситель Василия повез грузить мальчишек в лес бревна. Пока парни работали, Альфред и его приятель распивали шнапс и закусывали хлебом со сливочным маслом, о котором юные грузчики могли только мечтать.

- Смотрим, а немцы спят пьяные, - вспоминает Дячков. - На всякий случай ударили бревном о машину - не пошевелились. И мы побежали к горам, которые, как нам казалось тогда, были недалеко. Бежали долго. Устали. Научились ориентироваться по луне. Бежали днем и ночью на Восток - его определили по солнцу. До наших добирались пешком еще месяц. На территории двух лагерей я провел около 10 месяцев.

«Труд делает свободным!»

С 1943 года на территории концлагерей практически ничего не изменилось. Только деревья стали выше да бараки немного обветшали.

«Труд делает свободным!» - встречает корреспондента «НГ» и других посетителей музея надпись на немецком на воротах перед входом на территорию лагеря Аушвиц. Из этих ворот под звуки маршей на каторжный труд выходили заключенные концлагеря. Многие из них назад не возвращались. Почти рядом с каждым бараком из красного кирпича растут пирамидальные тополя. Говорят, в 40-х годах на деревьях не было почек - их съедали узники от голода.

Поворачиваем за угол ограждения из колючей проволоки, которое во время войны было под током. Возле расстрельной стены много свечей и похоронных венков. Несмотря на запрет, люди фотографируют, но никто им замечаний не делает. Слышим за спиной чей-то плач: у одной из посетительниц здесь расстреляли деда. Спускаемся в темный холодный барак. В каждой камере - небольшая кровать. Промозгло и сыро. От нависшей темноты хочется бежать. Спускаемся еще ниже - в подвал, здесь держали особо провинившихся. Без воды и еды. Неделями.

Улица. Опять ограждения из колючей проволоки. Проходим мимо большой кирпичной трубы, которая как будто вырастает из земли. Крематорий. Внутри него - четыре потухшие печи. На них похоронные венки и свечи. Люди молчат. Кто-то читает молитву. Вновь коридор из колючей проволоки, а за ней свобода, о которой миллионы узников Аушвица могли только мечтать.

Справка «НГ»

С 1940 по 1945 годы в концлагеря Аушвиц I и Биркенау привезли 1,1 млн евреев, около 150 тыс. поляков, 23 тыс. цыган, 15 тыс. советских военнопленных и 25 тыс. узников других национальностей.

В 1967 году на территории Биркенау был установлен памятник жертвам фашизма. Памятник находится на большой площади, которая выложена брусчаткой. Каждый кирпич на этой площади - символ человека, погибшего в концлагерях Освенцима.

Фото Виталия ХАЛЕВИНА