Взгляд философа, культуролога и религиоведа на информационные бури вокруг пандемии

Сообщения о Covid-19 порождают немало серьезных вопросов. Обойду чисто медицинские грани проблемы и попробую обратиться к аналогиям. Как известно, всякое сравнение хромает. Но при этом в массе сравнений есть и доля истины, и то, что побуждает мыслить. Пандемия это или нет, но болезнь реально есть. И с чем же можно сравнить отчаянную борьбу с ней, достигающую былинно-мифологических масштабов?

 На войне как на войне

Первое напрашивающееся сравнение - война с коварным вирусом. А всякая война выплескивается за пределы узкой рациональности и рациональной достаточности и подразумевает избыточную концентрацию усилий.

Юрий Бондаренко: «Дело не в самой болезни, а в том, что в сознании множества людей - хаос»

Когда армии Третьего рейха приближались к Москве, было вырыто рвов и подготовлено укреплений больше, чем практически оказалось необходимым. Но куда было бы хуже, если сил и средств для обороны оказалось недостаточно. Это та избыточность, которая не выплескивается за пределы разумности в широком ее смысле. Но сколько же на разных этапах войны было неподготовленных атак и контратак, сколько и совершенно нерациональных действий! Гальдер неоднократно упоминает о ничем не подкрепленных многочисленных контратаках русских уже в самом начале войны, то есть о действиях, связанных с непониманием командованием реальной обстановки.

А жестокость по отношению к своим же, включающая и множество несоразмерных по отношению к проступку наказаний? И это было. И далеко не только у нас. Правда, как раз тут видимая нерациональность отдельных актов может быть составляющей рациональности совсем иного рода - например, требований жесткого выполнения приказов, когда высшей ценностью становилось поддержание дисциплины и порядка. В Древнем Риме сын одного из полководцев без приказа и, насколько можно понять, даже вопреки ему вышел на поединок с варваром. Вышел и победил. И, несмотря на мольбы всего войска, полководец казнил собственного сына, продемонстрировав тем самым, что нарушение порядка недопустимо ни для кого.

Подобные принципы могут использоваться и в мирной жизни, что четко демонстрировала философия древнекитайских законников-легистов. Даже за мелкую кражу следовало наказывать так, чтобы отпадало даже малейшее намерение совершить преступление более крупное.

Исходя из этой логики, многие требования карантина предназначены играть устрашающую и организующую роль, даже когда сами по себе, по отдельности они могут быть легко подвергнуты критике. Но и при таком ходе рассуждений остается будоражащий Интернет вопрос: а насколько применимы сугубо военные меры в современном невоенном обществе, насколько оправданно психологически и узко практически превращение квартир в тысячи мест для тех, чье передвижение безо всяких преступлений ограничено своего рода подпиской о невыезде?

 Пляски с бубном

Еще любопытнее аналогии, связанные с религиоведением. Болезнь реальна. Но налицо мистизация, мифологизация и ритуализация феномена, которые при этом не исключают и возможностей прямой мистификации. Поясню различие между терминами. Мистификация - это сознательное введение в заблуждение, намеренное искажение реальности. Мистизация же - это процесс дерационализации, затуманивания контуров, по сути, реальных процессов, что в итоге ведет к утрате четких ориентиров для движения рациональной мысли.

И здесь возможны, по крайней мере, два варианта развертывания информационных событий.

Первый проиллюстрирован в книге Гарри Райта «Свидетель колдовства», где дано описание лечения зуба индейским знахарем, которое автор наблюдал сам. Поначалу лекарь что-то пьет, потом на глазах у толпы извергает это из себя. Затем больной прижат к земле. Лекарь опускается и начинает «отсасывать» боль. Больной вопит. Лекарь периодически демонстрирует окружающим то острую щепочку, которую он якобы высосал из больного, то коготок ящерицы. Напряжение возрастает. И вот, наконец, используется окуривание, после чего выражение боли у пациента очень быстро спадает. Очевидно, что здесь реальны и боль, и использование своеобразной формы анестезии. Остальное - спектакль. И в самом деле, много ли будет стоить в глазах окружающих лечение, которое выглядит слишком простым и понятным?

Как видим, наряду с избавлением от боли знахарем-колдуном решалась и еще одна, крайне значимая для него задача - укрепление своего авторитета.

Вторая аналогия гораздо тревожнее. Здесь вирус обретает психологические масштабы грозного языческого божества, рожденного из соприкосновений с миром Природы. Люди уже тысячи лет назад ощущали значимость Солнца в человеческой жизни. Видели реальную Луну, сражались с хищниками, содрогались перед стихийными бедствиями. Иными словами, имели дело с миром невыдуманным, совершенно реальным. Но… сам этот мир мистизировался и мифологизировался. И нередко мистизация и мифологизация обретали не только поэтические черты, но и нечто зловещее. Светилам, божествам, идолам приносились жертвы. В Центральной Америке велись целые войны для того, чтобы пополнять число жертв, позволяющих, как внушалось массам, поддержать Солнце. Где-то же приносили жертвы для того, чтобы, наоборот, небо одарило людей живительной влагой. В уже современной Мексике нашли десятки скелетиков маленьких детей, приносимых в жертву ради именно этой влаги. В других местах жертвовали девушек. В иных местах и в иные времена вершились иные ритуалы. Где-то пары совокуплялись прямо на земле, чтобы побудить ее лучше плодоносить, а в Океании были племена, у которых сексуальное действо совершалось на чужом огороде, чтобы, наоборот, пострадал урожай ямса. А уж имя карфагенского Молоха стало почти нарицательным.

 Хаос в головах

Что же из всего здесь вскользь упомянутого напоминает день сегодняшний? Да практически все. Реальность, природная или искусственно созданная в лабораториях, обретает масштабы злой надчеловеческой стихии, одолеть которую могут только избранные богатыри. Статистика, с которой играют, как фокусники на сцене шапито, создает то один, то иной настрой. Меры борьбы со злом напоминают ритуалы, выплескивающиеся за пределы рациональности (словно каша из сказочного горшочка). Многое в этих мерах настолько противоречиво (если брать мировой масштаб), что напоминает именно ритуалы. И даже костюмы врачей и обработчиков улиц навевают воспоминания о ритуальных облачениях жрецов.

А слова «самоизоляция», «бессимптомное течение болезни», «сидим дома», пестрые вороха статистических выкладок… не напоминают ли они нам в этом контексте вербальную магию, срастающуюся с ритуалами?

Например, миллионы могут видеть на экранах стражей здоровья и порядка, которые подходят то к отдельно идущему мужчине, то к загорающей женщине, то к парочке в лесу и наказывают за нарушение запретов. Хотя очевидно, что в буквальном смысле этого понятия даже самоизоляция не нарушена. Рядом никого нет. Просто они не дома, не внутри жестко ограниченного пространства, а вне его. Но антрополог и религиовед сказал бы: они нарушили табу. Табу же по самой своей логике рождается не рациональностью. Рационализация здесь может быть подключена позже, а где-то и вовсе не обязательна: нельзя, потому что нельзя.

Дополнительная проблема рождается метанием запретов, как, скажем, в Костанае: когда на дачи то нельзя, то можно только на такси, а не своей машине, то наконец-то можно и на своей машине, но с определенными ограничениями и т. д. и т. п. И это притом что значительная часть населения по своему мировосприятию значительно переросла те родовые общества, где различные табу воспринимались как нечто столь же естественное, как свет солнца или дождь.

Мало того, и масштабные, эффектно смотрящиеся сцены дезинфекций напоминают магические действа былых жрецов и колдунов…

Поэтому-то и закрадываются у многих сомнения. И дело тут не в самой болезни, и даже не в карантинах, а в том, что в сознании множества людей - хаос. В нем чудовищным образом смешиваются представления о том, что является реальными методами борьбы за решение сугубо медицинской составляющей проблемы, а что - ритуалами, которые колоссально значимы в плане воздействия на души, эмоции миллионов, но для решения растиражированной СМИ задачи имеют не большее значение, чем намазывание губ идолов. Либо масштабные манипуляции просто отвлекают от чего-то иного, что реально происходит на сцене, и обслуживают чьи-то сугубо меркантильные интересы?

Фото Ксении РЕБИК