За 10-минутное опоздание сотрудника прокуратуры могли уволить

6 декабря - День казахстанской прокуратуры. И если какие-то другие государственные структуры суверенной РК еще могут претендовать на то, что их история начиналась с нуля, то только не надзорные органы. Прокуратура сегодняшней страны - плоть от плоти прокуратуры СССР. Какой была Кустанайская областная прокуратура, скажем, в 40-х годах прошлого века.

Документы на документах

Этот период в ее истории оставил о себе немного свидетельств. Наиболее полные сведения содержатся в книгах приказов прокуратуры области, к счастью, сохранившихся в служебных архивах. Эти выцветшие, потертые папки - настоящий музей истории, в котором только оригинальные материалы. Сам вид этих «единиц хранения» может рассказать о многом.

Прокуратура, как и вся страна, жила в режиме жестокой экономии. В конце 1944 года даже в глубоком тылу продолжали писать на коричневой оберточной бумаге, на половинках и четвертушках листков из школьных тетрадей, на клочках кальки. Аккуратно подшитые, они несут на себе сотни приказов прокуратуры, написанных чаще всего только на одной стороне листа. Потому что оборотная уже была использована.

Документы писались на документах. Причем не только на чужих, но и на своих. Не только на черновой стороне приказа по кустанайской облбазе «Росшвейбыт», устанавливающем график для курьера-уборщицы, но и на приказах от 1938 года, подписанных еще рукой первого прокурора области Александра Харитонова, о жизни и деятельности которого подлинных документов крайне мало.

Писали на обороте определений суда и постановлений о содержании под стражей, расписок, приказов по кустанайскому комбинату «Казхлеб», где пекари стали выдавать брак «вследствие несоветского отношения к работе».

Сейчас так сразу и не решить, какая информация ценнее. И в цивильной, и в прокурорской явственно чувствуется дух эпохи. Причем, звучат эти очень разные документы зачастую в унисон: создается впечатление, что все усилия во всех кустанайских ведомствах и отраслях тогда направлены были на укрепление дисциплины и бдительности.

Вот один из характерных примеров. «Совершенно неудовлетворительно оформление документов при заявлении претензий по внутритарным недостачам...» - гласит приказ заместителя директора уже упомянутого «Росшвейбыта» Хабибуллина от 7 сентября 1939 года №34. А на обороте - разгромный приказ №33, но уже по прокуратуре Кустанайской области, от 17 марта 1944 года. Процитируем: «...за последнее время в аппарате областной прокуратуры имеют место грубейшие нарушения трудовой дисциплины, полное притупление бдительности... 16 марта после рабочего дня у старшего следователя тов. Булкина обнаружены в незакрытом столе 2 уголовных дела важнейшей категории, не закрыт стол в отделе УСО, в котором находился ряд документов, не подлежащих оглашению, и даже секретные, идущие из прокуратуры СССР.

В период рабочего дня некоторые технические работники не занимаются полностью своей работой, расхаживают по кабинетам, занимаются читкой романов, посторонними разговорами, имеет место невыполнение распоряжений начальников... антисанитария, грязь, пыль, неряшливость».

Злосчастного следователя Булкина тогдашний и. о. прокурора области Зубенко приказом предупредил. Обязал ответственного дежурного при обнаружении незакрытых столов или документов на столах докладывать лично ему, Зубенко. И ввел регистрацию прихода и ухода с работы. Все сотрудники были предупреждены о том, что злостных нарушителей трудовой дисциплины ждет ответственность вплоть до уголовной.

Все на борьбу с дезертирами

Конечно, книги приказов содержат множество рутинных бумаг. Документировался, впрочем, как и сегодня, каждый шаг работника прокуратуры. Отпуска, командировки, назначения, смена фамилии при вступлении в брак, даже награды и благодарности - несмотря на трудности военного времени - были поводами для приказов. Наряду с другими советскими гражданами сотрудников прокуратуры и в конце 1944 года продолжали призывать в действующую армию, активно использовать в освобожденных районах страны, например, на Украине. Но одной из самых главных задач, возложенных на прокуратуру Госкомитетом обороны, было обеспечение в полном объеме хлебозаготовок. Спрашивали за это жестко. Выписка из приказа №148 от 5 октября 1944 года: «Временно исполняющий дела прокурора Тургайского района Нысамбаев, несмотря на неоднократные указания по вопросу об усилении надзора за точным исполнением постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об уборке урожая и заготовках с/х продуктов в 1944 году» на протяжении уборочной кампании не обеспечил выполнение приказа прокурора СССР... При наличии в районе больших хищений хлеба в колхозах, своевременно не вел борьбу по выявлению расхитителей колхозного хлеба и привлечения их к государственной ответственности, занимался только отсиживанием в кабинете и частыми заявлениями об освобождении его с работы, в результате чего провалил работу райпрокуратуры». С работы Нысамбаев был снят. И еще одну важную задачу военного времени должна была решать прокуратура - вести беспощадную борьбу с дезертирством. Процитируем документ, дающий полное представление о том, как предписывалось действовать сотрудникам надзорных органов. И против кого.

Из приказа №185 от10 ноября 1944 года: «Прокурор Карасуского района тов. Аяганов вместо того, чтобы организовать беспощадную борьбу с дезертирством с военной промышленности, как этого требует постановление СНК СССР от 29.6.1944 г. и приказ Прокурора СССР... сам встал на путь защиты этих дезертиров, как, например, гр-на Саблина Ивана Архиповича. Он дезертир с военной промышленности Сталинского района Москвы с января-месяца 1943 года... Только в начале октября-месяца 1944 года, когда поступило розыскное задание о том, что Саблин военным трибуналом Сталинского района Москвы заочно осужден к 5 годам лишения свободы, тогда только Аяганов арестовал его. А затем сразу же освободил из-под стражи по мотивам, что приговор военного трибунала не поступил, Саблин имеет постоянное место жительства и т. д. Впоследствии Саблин был арестован только при моем вмешательстве.

Тов. Аяганов в своих объяснениях еще раз показал, что он до сих пор не понял своей роли в борьбе с дезертирством...» Прокурор области Мишиев приказом объявил Аяганову строгий выговор, обязав «немедленно всех дезертиров, осевших в районе, привлечь к уголовной ответственности». Аналогичные по содержанию распоряжения прокурора области были сделаны в адрес руководителей Федоровской, Узункольской и Костанайской районных прокуратур.

«Не разлагаться в работе и быту»

Эта формулировка - тоже из приказа по прокуратуре. С таковой в 1949 году был уволен с работы помощник прокурора Джетыгаринского района - так и было написано: «...Потерял свою прокурорскую бдительность, морально разложился в работе и быту».

По строгости и жесткости требований первые послевоенные годы предыдущим не уступали. В 1944 году рассыльная горпрокуратуры Костаная Мельникова не вышла на дежурство и за прогул была отдана под суд - в соответствии с указом президиума Верховного Совета СССР от 26.06.1940 года. И после войны указ продолжал действовать. Работу можно было потерять за 10-минутное опоздание. Но еще более безжалостно, особенно в 1946 году, увольняли за хулиганство, за дискредитацию органов прокуратуры, за вовремя не переданную по назначению жалобу, за волокиту в работе. Вот несколько примеров характерного подхода к оценке деятельности прокурорских работников.

Выписка из приказа №69 от 6 мая 1946 года: «Несмотря на неоднократные требования к прокурору Пешковского района Корольковой А. П. о быстрейшем окончании расследования по делу Масловой Н. А., она не выполнила требования. Хуже того, в результате ее преступного отношения дело Масловой было заволокичено, находилось в производстве 28 месяцев, а Маслова необоснованно содержалась под стражей 15 месяцев 28 дней. После чего дело за отсутствием состава преступления было прекращено самой Корольковой... Изъятые же при аресте Масловой вещи Королькова реализовала среди работников Пешковской райпрокуратуры, суда по заниженным ценам, притом большая часть вещей была взята Корольковой... Таким образом Королькова совершила должностное преступление. Кроме того, произведенная ревизия работы райпрокуратуры выявила развал работы...»

Королькову уволили и отдали бы под суд. Спасло ее только наличие троих несовершеннолетних детей и то, что муж ее на фронте пропал без вести.

Вот еще одна выписка, уже из приказа №45 от 8.04.1946 года: «Несмотря на то, что следователь тов. Макумов Т. был переведен из Джетыгаринского района за ряд порочащих поступков по работе и за бездеятельность, он за время работы в Орджоникидзевском районе не извлек уроки... и продолжает проявлять бездействие в работе и неподобающие следственному работнику поступки (пьянка и нетактичное поведение во время служебных командировок). Кроме того, несмотря на свою малограмотность и юридическую неподготовленность, тов. Майкумов Т. не желает повышать свою квалификацию учебой в заочной юридической школе, сдал за время сессии 4 предмета с оценкой «неудовлетворительно» и не сдал зачеты». Макумов Туреш с работы был снят, из органов прокуратуры отчислен.

С тех пор, как писались эти приказы и выполнялись эти распоряжения, прошло много лет. Но есть ощущение, что некоторые из них неплохо бы перечитывать чаще. Очень своевременные тексты.