Почему дипломы казахстанских вузов не котируются? 

Учебный год для выпускников школ вышел на финишную прямую, и представители костанайских вузов начали агитационную кампанию среди одиннадцатиклассников. Официально это называется «профессиональной ориентацией», но фактически идет вербовка будущих абитуриентов. В условиях, когда финансовое состояние учебного заведения во многом зависит от количества привлеченных студентов, такая работа - дело естественное. Другой вопрос - готовы ли казахстанские вузы дать молодым людям обещанные знания?

На рынке спроса нет 

Министр труда и социальной защиты РК Тамара ДУЙСЕНОВА, выступая недавно на расширенном заседании коллегии своего ведомства, отметила, что в 2016 году в республике остались незакрытыми более 26 000 вакансий, заявленных работодателями.

 - На эти вакансии не могли претендовать 26% молодых людей из числа экономически активных, так как они имеют только школьное образование, - добавила Дуйсенова. - А на профессии большинства выпускников высших и средних специальных учебных заведений нет спроса на рынке труда, или их квалификация не соответствует требованиям работодателей.

Это и про нас. За «юридическо-экономические» предпочтения костанайские вузы не критиковал разве что ленивый. Сравнение расклада обучающихся этим профессиям в 2008-2009 и 2016-2017 учебных годах показывает, что за 8 последних лет особых изменений не произошло. Разве что доля студентов по специальности «право» выросла с 13% до 19%.

Чего не скажешь о «технических науках и технологиях». Там спад с 21% до 16%. И это когда правительство постоянно призывает к реализации программы форсированного индустриально-инновационного развития Казахстана!

Может, промышленность у нас не нуждается в специалистах с высшим образованием? Тогда понятно, почему около 70% специальностей, по которым работают вузы Костанайской области, приходится на подготовку кадров для сфер образования, права, услуг, социальных наук и бизнеса. Но тогда чем объяснить тот факт, что около половины экономики нашего региона приходится на аграрный сектор, а в общем количестве студентов по специальностям «сельскохозяйственные науки» и «ветеринария» обучается не более 3%?

Вызывает вопросы и еще одна цифра. Год назад, на расширенном заседании коллегии управления образования сообщалось, что в 2015 году 530 выпускников школ области (около 12%) поехали поступать в российские вузы. Впоследствии подвели итоги по выпуску 2016 года, и оказалось, что зарубежным вузам отдали предпочтение уже 17%. Причины такого выбора никто не изучал, но в моих личных беседах с родителями их называли несколько. Главная - желание получить качественное образование и самореализоваться. В Казахстане они такой возможности не видят, поэтому многие предпочитают после окончания учебы на родину не возвращаться.

Учитывая, что уезжают не самые худшие по способностям молодые люди, аким Костанайской области Архимед Мухамбетов на недавнем расширенном заседании коллегии управления образования предложил школам и руководителям местных учебных заведений так проводить профориентационную работу среди выпускников, чтобы они поступали в казахстанские вузы.

Количество агитации на среднестатистического одиннадцатиклассника увеличить можно. Куда сложнее сделать из него специалиста, которого «с руками» начнут вырывать у местных вузов костанайские работодатели. И дело не в том, что у нас не хватает преподавателей высокой квалификации. Количество кандидатов и докторов наук позволяет нашим учебным заведениям получать необходимую официальную аккредитацию. Причина глубже. Она порождена практикой радикального реформирования системы образования в Казахстане. 

«Признать» и «быть» не совпадают

Процесс разрушения советской модели высшей школы начался еще в 90-е, когда как грибы начали появляться «квартирные» частные вузы. Наштамповав специалистов с дипломами сомнительного происхождения, они ушли в прошлое. Появилась другая «напасть». Куда более серьезная. В 2010 году Казахстан подписал Болонскую декларацию, что означало официальное признание соответствия нашей национальной системы высшего образования европейским стандартам. Но между «признать» и «быть в действительности» оказалась глубокая пропасть, преодолеть которую не удалось. Не могут вузы в один миг стать «болонскими». Поэтому процесс делания дипломированных недоучек в эти годы продолжался.

Почему, казалось, более прогрессивная система образования, проповедуемая европейской высшей школой, никак не может прижиться на казахстанской почве? Ведь главным принципом Болонской системы является создание условий самостоятельного выбора студентом не только курса наук, необходимого ему для получения профессии, но и преподавателей. Вплоть до посещения занятий в другом вузе. Даже за пределами Казахстана. При этом преподаватели должны превратиться из нудных лекторов, навязывающих студентам содержание конспектов своих десятилетия назад написанных лекций, в консультантов и методистов, помогающих разобраться в море современной информации. Диплом, полученный в таком вузе, должен признаваться в других странах, входящих в Болонскую систему (таковых сейчас около 50). Разве это не привлекательно для Казахстана, который стремится встроиться в глобальный мир?

Действительность оказалась грубее, чем представлялась в фантазиях чиновников министерства образования. Во-первых, новая система не устраняет, а, скорее, поощряет коррупционную составляющую. Во-вторых, по оценке преподавателей, студенты «с горящими глазами» - большая редкость.

- Бывает, что на лабораторных занятиях не хватает времени решить задачу, даю задание сделать это дома, - рассказывает «НГ» доцент Костанайского госуниверситета, кандидат физико-математических наук Владимир ПОЕЗЖАЛОВ. - Приходят на следующее занятие - на чем остановились прошлый раз, так все и осталось. Никто ничего не сделал. Для аттестации вуза требуется определенное количество читальных залов. Они в университете есть. Но посмотрите - они же пустуют.

Поезжалов считает, что Болонская система хороша, но она задумывалась европейцами для себя. Они, создав Европейский союз, решали свои кадровые проблемы.

- В странах Евросоюза возникала необходимость перелива рабочей силы, нужна была общая система подготовки кадров, поэтому там выработали стандарты, - сказал Поезжалов. - У нас другие условия. А советскую систему образования, от которой мы решили отказаться, в той же Англии считают лучшей.

Россия тоже подписала Болонскую декларацию. Еще в 2003 году. Но, в отличие от Казахстана, в систему втягивается не спеша. Директор Костанайского филиала ЧелГУ, кандидат исторических наук Раиса ТЮЛЕГЕНОВА отмечает, что в российских вузах в общем объеме часов, отведенных для изучения того или иного предметного курса, сохранен необходимый баланс между аудиторными занятиями и самостоятельной работой студентов.

В Казахстане из 45 академических часов кредита (так сейчас называют зачетную единицу учебного курса, отведенного для каждого предмета) на аудиторную работу отведено лишь 15 часов. За это время, по словам Владимира Поезжалова, преподаватель может прочитать только вводную лекцию, пробежав «галопом по Европам». Та же история и с практическими занятиями в лаборатории, которые важны для будущих специалистов по радиоэлектронике. Объем часов на них сократился в несколько раз. Самостоятельно заполнить эту брешь студенты оказались неспособны.

- За рубежом совершенно другая система воспитания, - считает Роза Тюлегенова. - Там ребенок с детства понимает, что всего он должен добиваться своим трудом. И государственная политика в отношении образования другая. Мы детям помогаем до самой пенсии. Эта психология Болонскую систему образования будет тормозить.

Заместитель директора филиала ЧелГУ по учебной работе, кандидат юридических наук Наталья НАЛИЗКО считает, что эта проблема носит комплексный характер. К самостоятельности нужно готовить с детсада и школы. Это присуще не только Казахстану.

- У нас оказались не готовы ни студенты, ни преподаватели, ни работодатели, - добавила замдиректора. - На Западе эта система изначально так и формировалась. Наши преподаватели оказались не готовы так быстро перерабатывать информацию. Все спланировано так, что студенты после самостоятельной работы должны «засыпать» преподавателя вопросами. Этого не происходит. И дело тут не только в студентах, но и в неспособности некоторых преподавателей их заинтересовать. А для работодателей непонятно, что такое «бакалавр». Инженер - понятно. В России с июля 2016 года поменяли квалификационные характеристики и прием на работу выпускников вузов теперь проводят по профессиональным стандартам. Поэтому запись в дипломе «бакалавр» уже воспринимается не как неоконченное высшее образование.

Практическая подготовка студентов - одна из главных проблем.

- Когда наш инженерный факультет был в составе сельхозинститута, тут стоял запах солярки и выхлопных газов, - вспоминает Поезжалов. - У нас были мастерские, учебное хозяйство в Садчиковке, где студенты могли круглогодично проходить практику. Сейчас ничем таким не пахнет. Только в аудиториях тихо сидят студенты.

В отличие от советского времени, работодатель сейчас юридически не связан с учебными заведениями. Эту проблему вузы пытаются решить заключением меморандумов о сотрудничестве, однако эффекта пока нет.

Желая вписаться в мировое образовательное пространство, государство берет на себя обязательства и стремится их выполнить. Но в реальности эффект получается чуть ли не обратный. На мой взгляд, Казахстан в очередной раз наткнулся на подводные камни, которые неминуемо сопровождают любую революцию. Ведь Болонский процесс допускает переход к мировым образовательным стандартам с учетом национальной специфики. Но наши организаторы процесса торопятся с красивыми отчетами. В итоге Болонский процесс в образовании вроде бы присутствует, а дипломы казахстанских вузов по-прежнему не котируются. Причем не только за пределами Казахстана.