Празднуя 25-летие независимости, важно говорить и о проблемах

16 декабря исполняется 25 лет со дня принятия тогдашним Верховным советом конституционного закона «О государственной независимости Республики Казахстан». Проходят конференции, публикуются статьи, где подводятся итоги четверти века самостоятельного становления самой большой в Центральной Азии постсоветской республики. Речь там идет больше о достижениях, чем о накопившихся проблемах. Хотя поразмышлять накануне юбилея о том, куда и как дальше двигать свою страну, было бы гораздо полезнее.

За ценой не постоим?

Депутаты Парламента, приняв 23 ноября Декларацию 25-летия независимости, в этом смысле поступили просто. Они перечислили главные достижения республики в годы независимости, сославшись на то, что именно эти успехи и станут базой для дальнейшего развития. Ну разве что еще напомнили о главном маяке, обозначенном Лидером нации, - войти в тридцатку развитых стран мира, и о «Стратегии-2050», где обозначены основные приоритеты для будущих поколений.

Правда, составители текста данного документа настолько озаботились торжественностью момента, что чувство меры в оценке достигнутых успехов им временами отказывало. Эти завихрения можно было бы простить, помня, что ни один юбилей без пафоса не отмечается. Но вполне возможно, что данный документ кем-то будет назван «историческим», и его изучение войдет в школьную программу. А не погорячились ли парламентарии с выводами, обозначенными в превосходной степени?

Например, в декларации записано:

- В стране проведены исторически важные экономические и политические реформы, позволившие создать эффективную систему государственного устройства, способную отвечать на глобальные вызовы и обеспечивать реализацию интересов всего общества.

Это все о системе, которую на 25-м году независимости страны ругают за коррупцию, пропитавшую все эшелоны власти? Это о тех государственных начальниках, которые свое миллионное (а у некоторых и миллиардное) состояние сколачивали из «прихватизированного» советского имущества? Это о тех «экономических реформах», в ходе которых коэффициент смертности населения на 1 000 человек с 8,2% в 1991 году к 1995 году вырос до 10,7% и в таких пределах сохранялся вплоть до 2007 года? Только в 2015 году этот показатель снизился до 7,48% (данные Комитета по статистике Министерства национальной экономики РК).

Приведенные цифры кто-то объяснит тем, что в эти годы более 2 миллионов людей помоложе эмигрировали из Казахстана, оставив своих престарелых родственников умирать на родине. Возможно. Но в связи с названными данными обращают на себя внимание и другие цифры. Доля населения, имеющего доход ниже величины прожиточного минимума, до 2005 года в разные годы составляла от 31,6 до 46,7%. И только с 2013 года этот показатель стал ниже 3%. Для сравнения: в 1997 году величина прожиточного минимума - 3 505 тенге при среднемесячной зарплате - 8 541 тенге. В 2005 году, соответственно, 6 014 и 34 080 тенге. А значит, почти половине населения не хватало средств на полноценное питание и медицинскую помощь.

Данная статистика не опровергает выводов о том, что за 25 лет дела в экономике действительно поправлялись, что позволило улучшать качество жизни большинства казахстанцев. Для этого достаточно посмотреть динамику розничной торговли. Если первые годы индекс физического объема торговли в процентах к 1991 году падал, то в 2004 году он уже превысил 100%. К 2015 году розница относительно 1991-го выросла более чем в 2 раза. А ведь за этими цифрами стоит покупка современной бытовой техники, легковых автомобилей и других товаров, повышающих качество жизни. Даже при всех неприятных коллизиях, которые возникали после нескольких девальваций национальной валюты, общая тенденция в этом направлении была позитивной.

Другое дело - за счет чего ВВП на душу населения к 2015 году вырос в 10 раз? Известно, что большую часть этой прибавки обеспечила благоприятная ценовая ситуация на мировом рынке природного сырья. Индекс физического объема промышленной продукции относительно 1991 года только с 2007 года стал выше 100%, а к 2015 году нарастил 27,5%.

Что же касается обрабатывающей промышленности, которую так усиленно власти пытались выпестовать последние годы, то ее физические объемы так и не вышли на уровень первого года независимости Казахстана.

Так что Великий Путь Независимости, конечно, можно увековечить монументом, как это предложено в декларации, но как оградить саму независимость от жесткой зависимости экономики страны от конъюнктуры мирового рынка природного сырья? Об этом в декларации ничего не записано.

Что же касается повышения уровня смертности в Казахстане в первые годы независимости, то мы об этом вынуждены говорить, потому что нельзя забывать, какой ценой давались те самые экономические реформы, которые в упомянутом документе называются «исторически важными». Лишь по прошествии десятков лет мы начинаем критиковать прошлые власти за жестокие репрессии, за голодоморы, однако нечто подобное, случившееся при нашей жизни, в оценке этого исторического периода почему-то умалчивается.

Не обошлось и без трагедии

Нет поводов бить в литавры и по поводу создания «эффективных демократических институтов - института президентства, Парламента, судебной системы и активного гражданского общества», в чем нас убеждают парламентарии, проголосовавшие за вышеназванную декларацию. Нет, «институты» эти, конечно, есть. Вопрос только в том, насколько они «демократичны» и «эффективны»? Например, за все годы независимости только треть парламентов отработали отведенный им Конституцией срок. Два раза распускался Верховный совет, три - мажилис двухпалатного Парламента. И все время под какими-то сомнительными предлогами, за которыми многие эксперты усматривали проявления политики «управляемой демократии», широко пропагандируемые в свое время идеологами политической системы, сформированной в Казахстане. Навряд ли необходимость пять раз за 25 лет обновлять этот «демократический институт» и эффективна, если за 25 лет его приходилось 5 раз обновлять?

Нет однозначной оценки и эффективности так называемой президентской вертикали власти. Возможно, на каком-то этапе данная система и сыграла положительную роль, но ее слабым местом является отсутствие механизма смены власти, безболезненной для общества.

Насыщенное упоминание в декларации личной роли Нурсултана Назарбаева в становлении молодого государства реально отражает суть сложившейся системы управления. Даже если текст данного документа в этом смысле сделать поскромнее, все равно никуда не деться от признания действительно огромной роли этого человека в формировании современного Казахстана.

Но есть в данном факте и некоторая трагедия. Когда-то наступит время, когда этот человек естественным способом уйдет из власти, а сложившаяся система требует наличия достойного преемника. Вот только аналогичной фигуры для Казахстана история пока не предоставила.

Значит, вероятность «смутного времени» на какой-то период для Казахстана очень велика.

В праздничные дни думать об этом не хочется, но куда от таких мыслей деться. К тому же их навевают и выводы известных в Казахстане экспертов, которые согласились для «НГ» прокомментировать некоторые итоги 25-летнего развития Казахстана.

 

Социальное самочувствие в условиях балансирования 

Гульмира ИЛЕУОВА, президент ОФ «Центр социальных и политических исследований «Стратегия» 

Если о достижениях Казахстана судить по социальному самочувствию граждан, то его мониторинг, который наш фонд проводит с 2004 года, показывает: за этот период оно сформировалось достаточно позитивно. Сказывается, очевидно, что к этому времени страна начала выходить из экономического кризиса и уровень социального оптимизма начал повышаться. По ответам на вопрос - как вы считаете, через год ваша жизнь будет лучше, хуже или как сейчас? - хорошо видно, что с годами уровень оптимизма казахстанцев рос. Если в 2004 году экономическое положение в семье и стране называли «очень хорошим» 2%, а «хорошим» - 20%, то сейчас соответственно - 9% и 31%.

Наши исследования выявили, что в обществе сформировалась группа (мы ее называем «базовым слоем общества»), которая смогла приспособиться к условиям современного Казахстана. Эти люди встроились в сложившуюся экономическую систему. Они получают сравнительно неплохой доход, учат своих детей и повышают уровень своего материального благополучия. Эта группа - самое большое достижение проводимой в Казахстане политики. В лучшие с экономической точки зрения годы ее доля составляла около 60%, во время кризиса 2008 года снижалась до 50%, но именно она составляет опору существующей власти, именно она активно голосует на выборах в поддержку существующих политических институтов. Потому что не хочет резких перемен.

Что касается проблем, которые волнуют людей, наши исследования показали: за 25 лет их динамика была значительной. Замечено, что во время кризиса главная проблема - как выжить? Людей волнует рост цен, инфляция, низкие доходы. Когда экономическая ситуация улучшается и у людей появляются деньги, поднимаются проблемы второго ряда: качество образования и здравоохранения, на передний план выходят вопросы развития.

К большому сожалению, то, что вопросы выживания не ушли в самый низ, - один из самых плохих результатов всего периода независимости Казахстана. По идее, с развитием общества качественный набор проблем как-то должен был преобразовываться. Например, аварийное состояние дорог всегда было высоким, а сейчас - снизилось. То есть, если что-то делается, люди это видят, актуальность проблемы снижается.

Очень показательны данные, которые мы получили в опросах по отношению граждан к властям. Тут линейных зависимостей не наблюдается. Более 50% говорили, что в случае ухудшения ситуации они опираются только на собственные силы. Замеры, которые мы делали в межэлекторальный период показали: 25% опрошенных не знают, за какую партию они проголосовали бы. То есть они готовы к тому, что возникла бы альтернатива, но, придя на выборы, видя слабое предложение, в разочарованном состоянии голосуют за партию власти.

В течение последних лет заметно, что граждане теряют интерес к политике. У нас есть такой вопрос: считаете ли вы, что люди могут повлиять на власть? Около трети опрошенных ответили: не возможно повлиять. Но стоит только власти сделать какое-нибудь резкое движение, сразу же возникает сопротивление, и она вынуждена с этим считаться. Такое балансирование и позволяет сохранить стабильность в обществе.

 

Андрей ЧЕБОТАРЕВ, директор Центра актуальных исследований «Альтернатива» (Алматы)

 

25 лет своей независимости Казахстан встречает не только с достижениями, но и с серьезными проблемами, в том числе носящими системный характер. Думаю, что в первые годы суверенитета страны из всех высказанных предложений можно было бы поискать какой-то компромиссный вариант дальнейшего развития. В 1995 году, когда принималась вторая Конституция, основным аргументом властей было то, что в рамках прежней Конституции 1993 года шло нарастание противоречий между исполнительной и законодательной ветвями власти. В свою очередь, это мешало принимать законы, требуемые временем. Но в конечном итоге действующий основной закон привел к жесткой централизации, закрытости политической системы и снижению реальной политической конкуренции. А все это в любом случае тормозит общее развитие. Даже сама система государственной власти и управления периодически буксует. Поэтому возникают определенные проблемы и вызовы, включая рост экстремизма в стране, чего раньше не было.

Сегодняшний госаппарат - уже продукт нового времени, и здесь должны быть проведены другие системные реформы. Следует заставить госорганы и их должностных лиц работать на общество, оказывать качественные услуги. Некоторые меры по прозрачности их работы и приближению к нуждам населения сейчас применяются и даже в рамках действующей политической системы могут дать определенный положительный эффект, если отступить от жесткой централизации и обусловленной ею закрытости власти. Нужно вводить реальный общественный контроль. При министерствах и акиматах уже созданы общественные советы, но этого недостаточно. У нас нет реальной системы местного самоуправления, через которые население сел и городов могло бы себя проявить. Поэтому и в политике люди ведут себя пассивно. Это тоже продукт политической системы, в которой не развивается политическая конкуренция. Когда нет, в частности, реальных дискуссий между партиями, то и общество становится безучастным.

Гражданское общество в Казахстане сильно проявило себя еще в первые годы становления независимости страны. Но оно прошло разные стадии. Сейчас ряд его институтов, включая разные политические партии и неправительственные организации, перестали действовать. Правда, в чем-то активность самих граждан проявляется без всяких организаций. Например, недавно в стихийных митингах по земельному вопросу.

Если говорить о политической оппозиции, то партии, представленные сейчас в Парламенте, являются лояльной оппозицией. Они не соглашаются с частностями, но поддерживают власть в целом. Депутаты от КНПК и «Ак жола» не стараются критиковать и предложения коллег из «Нур Отана». Поэтому их трудно назвать реальной оппозицией. Последняя у нас была и временами проявляла себя достаточно конструктивно. Однако с 2012 года власть предприняла ряд жестких мер, которые привели к резкому ослаблению оппозиции, - с политического поля ушли партии «Алга!», «Азат», Компартия Казахстана. Общество получило вакуум, который, к сожалению, увеличивает риски развития экстремизма и терроризма.

Петр СВОИК, экономический аналитик (Алматы)

 

Прошло 25 лет со дня провозглашения Казахстаном независимости, но ни одно правительство не призналось, что наша экономика переведена на колониальное положение.

Первая половина 90-х годов независимого Казахстана ушла на развал бывшего советского пространства и единого народного хозяйства, а со второй половины начала выстраиваться внешне ориентированная сырьевая модель. Стартом стала программа «Казахстан-2030». Она принята именно тогда, когда полностью сформировалось президентское единовластие, экспортно-ориентированные комплексы переданы в руки иностранных инвесторов и сделана опора на зарубежные инвестиции и кредиты. Все, что тогда состоялось, было заложено в неизменном виде на 33 года вперед. Про политическое реформирование там ни слова, какой-либо экономической модернизации тоже не предусматривалось. Предполагалось, что уже созданный костяк ориентированного на экспорт сырья «профессионального государства» будет теперь только наращивать мышцы, превращаясь в снежного барса - упитанного, но поджарого.

Да, политический строй остался неизменным, но в экономике не было ни одного правительства и ни одного года, когда бы не ставилась задача очередного экономического реформирования. То импортозамещение, то кластеры, то 30 корпоративных лидеров, то прорывные проекты и «сто шагов». Но все тонет внутри модели, в которой производство ориентировано на добычу сырья на вывоз, а внутренняя экономика понимается как инфраструктура для завоза и распределения иностранных товаров. Фактически это колониализм - монетарный, сырьевой и товарный. Вслух правительство этого сказать не может, но по-партизански пытается вывести экономику из придаточного состояния.

Если иметь в виду развитие созданной модели «естественным», по мановению невидимой руки внешнего рынка, образом, то схема работает так: валютные доходы от экспорта сырья идут на закрепление и усиление сырьевой зависимости и, расходясь от экспортеров кругами по экономике, позволяют привозить в страну все то, что здесь не производится. В таких рамках любые попытки правительства устраивать индустриально-инновационное обновление превращаются в греблю против течения. Эти усилия могли бы стать успешными, если бы пытались грести не ладошками (к тому же - загребущими, но не в ту сторону), а поставили собственный инвестиционно-кредитный мотор и держали руль на правильном курсе. Противодействовать тенденции, сносящей нас в сырьевую зависимость не просто. Нужна другая банковская система и другое планирование модернизации, а не полумеры и суррогаты, как ФИИР, «Дорожная карта бизнеса - 2020» и т. п. Деньги на них выделяются, но идут они в основном на субсидирование банковских процентных ставок. То есть на поддержку банковской системы, которая сама настроена на внешнее финансирование и откачку средств за границу.

Особый драматизм в том, что прежняя модель себя уже исчерпала, а иной даже не намечено. Вот и получается, что пока у правительства не будет программы, как выкарабкаться из колониального положения, основанной как раз на честной констатации этого факта, у нас будет беспомощное барахтанье, постоянно сносимое внешним рыночным течением. 

«Фактически это колониализм - монетарный, сырьевой и товарный»