Костанайцы Чирковы сделали вклад в историю, не выбросив чужие документы и старую газету

В «НГ» позвонила пенсионерка Эрна Давыдовна Чиркова и сказала, что в доме у них есть газета «Искра». Та самая, печатный орган РСДРП. Возможно, уникальная - вышла в свет в декабре 1900 года, № 1. Владельцы готовы передать газету в добрые руки, к которым они относят руки журналистов «НГ». Дескать, найдете как использовать.

Редакция сделала встречное предложение - при нашем посредничестве определить издание в музей. И «Искра»-газета окажется при деле, и пример сознательного отношения к ценностям прошлого через «НГ» будет преподан. Мы поладили.

Издана в Лейпциге

Работники Костанайского областного историко-краеведческого музея (спасибо им!) идею поддержали сразу. И вместе с главным хранителем музея Ириной ТЫШТЫКПАЕВОЙ и заведующей отделом истории Валентиной ФЕДОРЕНКО мы отправились в гости к чете Чирковых.

Газета ждала нас в зале на столе, упакованная в большой кусок целлофана. Желтоватый лист ломкой уже бумаги, шрифт с «ятями» и две статьи Ленина, которые исчерпывают содержание. «Насущные задачи нашего движения» и «Вильгельм Либкнехт». Прочитаешь только названия и если ты учился в советском вузе, то немедленно вспомнишь семинары и незачеты по марксизму-ленинизму. А уж если в текст Владимира Ильича внедришься: «Со смертью старейшего вождя германской социал-демократии революционный пролетариат всего мира лишился одного из своих значительных и неутомимых борцов-руководителей...», то форменная ностальгия затеплится.

Но эмоции эмоциями, а музейная ценность - это по другому ведомству. Еще по дороге Валентина Андреевна Федоренко осторожно сказала, что, скорее всего, мы будем иметь дело не с оригиналом, а с ротапринтной копией печатного издания. К юбилеям Великой Октябрьской социалистической революции подобные делались немалыми тиражами с идеологическими целями - чтобы использовать такого рода материал в пропагандистской, просветительской работе.

Первичный осмотр газетной страницы, который Чирковы, чтобы не мялась, много лет держали под клеенкой на столе, показал, что, скорее всего, это действительно копия. Не совсем пока понятно, какого года - в верхнем левом углу листа есть синий прямоугольный штамп, что для старой ротакопии нехарактерно. На нем, кстати, сведения на немецком языке - о том, что издана была газета в типографии Лейпцига.

«Искру» сотрудники музея все равно взяли, изучат. Она интересна как документ эпохи. Говорят, возможно, станет частью экспозиции, которую подготовят к 100-летию революции.

Кстати, этот юбилей в следующем году не внесен в календари знаменательных дат ни Казахстана, ни России. Впечатление, что уже только музейщики помнят о ней, а главное, осознают значение ее без знаков плюс и минус, просто как события планетарного масштаба, повлиявшего на судьбы многих стран, народов, да что там - человечества.

Теперь в музее

Наверно, Чирковы в музей придут, во всяком случае, их туда уже приглашали. И в тематической экспозиции будет не только газета, которую они сохранили, но и их грамоты за доблестный труд, старые фотографии. Одну мы сразу запомнили - фото коллектива рантового цеха Костанайской обувной фабрики имени Дзержинского. А еще там могут оказаться документы Минжамал Башировой, их тети Мани, тоже отданные по описи в музей.

Тетей приветливую пожилую татарку звали дети Чирковых, немки Эрны Давыдовны и русского Владимира Михайловича.

Когда-то давным-давно их свела житейская ситуация. Добрая женщина дала, уступила им  место под дом на своей территории, неподалеку от обувной фабрики, где оба тогда работали. А они приглядывали за ней до самой смерти, относились, как к родной, и проводили к вечному приюту так же. И документы ее немудреные тоже сохранили. В сознании Чирковых не укладывалось, что можно просто взять и выкинуть за ненадобностью трудовую книжку Минжамал Башировой, 1908 года рождения, малограмотной, принятой в 1942 году на работу дневным курьером в редакцию газеты «Большевиктик жол». На одной стороне нелинованного листка - запись о приеме на работу, на обороте - перечень объявленных благодарностей «в связи с празднованием Дня советской печати». Или ее же потертое удостоверение члена МОПР - Международной организации помощи борцам революции (секция СССР), выданное аж в 1947 году. Интересно, на что оно давало право... Или свидетельство о смерти.

Именно в ее доме, когда прибирали Чирковы немудреное добро, и обнаружилась та самая «Искра». Само наличие такой газеты у тети Мани супруги и связывают с тем, что работала она где-то в редакционно-типографских кругах.

Хранители

Честно говоря, пока мы разглядывали документы и грамоты, такие по-советски нарядные, на шикарной бумаге, пока слушали разъяснения по поводу фотографий, система ценностей этого дня как-то сдвинулась. От потертых на сгибах страниц в человеческую сторону. С нами общались не архивисты, не историки, Чирковы даже не гуманитарии с институтскими дипломами, росли не в домах, заваленных академическими изданиями. Они просто люди, которым не наплевать на память.

Эрна Давыдовна - из семьи высланных в войну на Алтай немцев. В Кустанай с матерью приехала в 1954 году, когда можно стало. Поступила работать на обувную фабрику, в том самом рантовом цехе трудилась. Владимир Михайлович - уроженец Кустаная, тоже на фабрике работал поначалу. Там они познакомились, поженились. Глава семейства окончил учетно-кредитный техникум, поступил работать в систему Госбанка СССР. Стал инкассатором, потом возглавил целую службу. Нам и сотрудникам музея с гордостью показывал фото своего отдела инкассации и называл серьезных мужчин со снимка орлами.

Дом у Чирковых уютный, скромный, и сразу чувствуется - дом не одиноких людей. Родные, близкие, знакомые - все там присутствуют зримо и незримо.

Стоит в зале на серванте с простеньким сервизом большая деревянная рама, в ней под стеклом разные семейные фото. В центре - большой портрет отца Владимира Михайловича, внизу поменьше - снимок матери, смотрит прямо в объектив женщина в темном платочке. В другой комнате - еще одна такая же рамка. А под сервант задвинуты картонные коробки, в них всякие документы прошлых лет, ценные, по мнению хозяина, газеты. Он вообще прессу регулярно ревизирует, отбирает то, что выбросить ни в коем случае нельзя. В этих коробках лежал и небольшой архив Минжамал Башировой, с фото, которое, судя по кнопкам, было снято прямо со стены да так и лежало в целлофановом мешочке до поры.

 

Подписывая подготовленную Валентиной Федоренко опись документов, которые от Чирковых отправлялись в музей, Владимир Михайлович взял в руки свидетельство о смерти Башировой и спросил жену:

- Может, это дома оставим, не будем отдавать?

А потом сам себе же ответил:

- Нет, мы не вечные, а без нас пропадет. Нехорошо.

А мы с Эрной Давыдовной успели в это время обсудить, как страшновато выглядит, когда выбрасывают фотографии людей. Она припомнила, как увидела в доме знакомых после их отъезда рассыпанные по полу снимки со следами ботинок на лицах и принялась подбирать.

Всего-то - взять и не дать пропасть. И семейная память, память обычных отдельных людей будет сливаться в реку времени. Без таких ручьев она мелеет, а народы деградируют.

Но именно с этим у нас сегодня - беда. В каком-то осатанелом темпе стирается память о советском прошлом - меняются названия, перекраиваются на скорую руку не страницы, целые главы в учебниках истории. Но не только времен СССР коснулась анафема. Царствует гуманитарное убожество без всякой идеологической подоплеки.

Свидетельство тому - материал на соседней странице «НГ». Алексеевскую стоянку, о плачевном состоянии которой газеты пишут уже несколько лет, разрушают равнодушие, безответственность, быдляческое отношение к истории и культуре в первую очередь людей, которые обязаны обеспечивать сохранность этого бесценного наследия.

Они все время объясняют журналистам, почему нельзя сохранить и отчего они ни в чем не виноваты. А обычные, без должностей, пожилые люди показывают, как надо хранить и помнить. 

Фото Николая СОЛОВЬЕВА