Реабилитированная судьба

Сын ищет могилу отца на протяжении всей жизни

С Алексеем Григорьевичем Семыкиным мы познакомились после публикации в «НГ» от 4 октября материала «Костанай, стоящий на костях». Как признался 71-летний тарановец, после прочтения он сразу подумал: может, среди недавно обнаруженных на стройке в областном центре костей есть и останки его отца, расстрелянного в феврале 1938 года.

Расстрелян без суда

Как уроженец села Ефимовка Куйбышевской области Григорий Семыкин попал в казахстанские степи, сын не помнит. Но знает, что отец с женой Екатериной обосновались сначала в Садчиковке (Костанайский район). Здесь у них родились сыновья Александр и Алексей. Казалось бы, жить молодой семье счастливо, поднимать детей, да только судьба им была уготована, полная лишений. Наступали времена, когда за каждое неверное слово, не то что поступок человека, без суда и следствия могли надолго упечь в тюрьму или просто расстрелять. Так машина репрессий перемолола и судьбу Григория Яковлевича Семыкина.

- Мама рассказывала, что отца арестовали и сразу же увезли в Кустанайскую тюрьму. За что арестовали? Якобы за поджог мастерской только что отстроенной Садчиковской МТС. Хотя когда загорелось здание, отца не было в поселке. Механик, он уехал в тот день в Челябинск за запчастями, вернулся поздно вечером. Дома-то его и задержали, - вспоминает Алексей Григорьевич, которому в том декабре 1937 года было всего лишь 11 месяцев от роду, а старшему брату Александру едва исполнилось 6 лет. - Разбираться особо не стали: кто был на месте, кто уезжал. Под подозрение попали 9 работников МТС, которые и были арестованы. Мама после ареста съездила в Кустанай с передачкой для отца, но ее не приняли. Сказали, что его уже нет в живых. Папу и его товарищей расстреляли. Как гласил приговор - за «антисоветскую право-троцкистскую диверсионно-вредительскую организацию». Там говорилось, что в осуществление своей преступно-вредительской деятельности 20 декабря 1937 года они подожгли МТМ Садчиковской МТС, чем причинили крупный материальный ущерб. Решением тройки УНКВД по Кустанайской области они приговаривались к исключительной мере наказания - расстрелу.

За арестом главы семьи последовала конфискация имущества. Лишившись всего, с маленькими детьми на руках Екатерина пыталась устроиться на работу, но ее нигде не принимали. Пришлось Семыкиным из Садчиковки уезжать. Они осели в Викторовке (так тогда называлась Тарановка), где и живут по сей день. Именно здесь в 1958 году они узнали о реабилитации своего отца и мужа, возвращении ему доброго имени. Именно это позволило в 1964 году Алексею поступить в Алма-Атинскую специальную школу ГАИ, работать в милиции.

Некуда цветы положить

- В 2008 году будет 70 лет с тех пор, как мы стали тарановцами, - говорит Алексей Григорьевич. - А в Садчиковку мы наведывались: у мамы ведь там много знакомых осталось. Помнится, в 1965 году, когда случилось большое наводнение, там на окраине села размыло овраг и всплыли трупы. Приезжала милиция, но мне не удалось проследить за дальнейшей судьбой этого захоронения. Я предпринимал попытки что-нибудь узнать об отце. Был в комитете госбезопасности в Кустанае, где мне показали его дело, которое уместилось всего-то на 5 листах.

От отца у Семыкиных осталась единственная фотография, которую братья хранят в семейном архиве как зеницу ока. Их мать умерла в 1997 году, так и не узнав, где похоронен муж.

- Я до сих пор не теряю надежды найти могилу отца, - говорит Алексей Григорьевич, - положить цветы, и хоть так передать ему свою частичку любви и памяти о нем.