Костанайцы рассказали о том, как участвовали в ликвидации катастрофы в Чернобыле

Услышав, что едут в Чернобыль, они равнодушно пожимали плечами: Родина сказала «надо», а дело простого солдата привычно ответить «есть!». Никто не объяснял, что они отправляются на место грандиознейшей техногенной катастрофы в истории человечества. Они преспокойно ели зараженные радиацией яблоки, купались в ядовитой речке и дышали отравленным воздухом. Конечно, по прошествии 30 лет костанайцы Владимир СОВА и Алексей БУЛАНОВ вспоминают об этом с ужасом. Но машину времени еще, к сожалению, никто не изобрел…

В далеком 86-м...

Это сейчас не найдешь человека, который бы в самых общих чертах не знал, что происходило в Чернобыле. Тем более что в последнее время эта тема неожиданно стала популярной - техногенная авария легла в основу сюжетов многих фильмов, книг и компьютерных игр. Появилась даже отдельная молодежная субкультура, чуть ли не философия, получившая название «сталкерство». А тогда, а 1986 году, всю информацию об аварии держали в строжайшем секрете, тем самым подвергая и местных жителей, и простых солдат-ликвидаторов смертельной опасности. Страшно подумать, но в день катастрофы, 26 апреля, окрестности Чернобыльской АЭС жили обычной жизнью: дети сидели на уроках в школе, на улице прогуливались мамочки с колясками… Хотя слухи об аварии поползли уже во второй половине дня и посеяли панику среди населения, официально эвакуация началась только ночью.

Город, которого нет

В то время костанайцу Владимиру Сове исполнилось 19 лет. Он был призван в армию 5 мая и уже спустя 4 дня находился на территории Украины - в учебной части в городе Бердичеве.

- Нам вообще не говорили, куда и зачем мы едем, - вспоминает Владимир Сова. - Да у нас и в мыслях не было что-то спрашивать. Нам ставили задачу - мы ее выполняли. Я стоял в оцеплении. Было три зоны: километровая, 10-километровая и 30-километровая, а дальше уже - зона отчуждения. Я стоял в километровой. Нашей задачей было охранять Припять от мародеров. Попытки проникнуть в мертвый город были. Тогда ведь в Припяти зажиточные люди были - на АЭС хорошо платили. Практически у каждого в квартире - телевизоры и радиоприемники. А люди ведь все побросали - разрешалось взять с собой только документы и ту одежду, в которой они находились на момент эвакуации. Все остальное было заражено. Так вот, целью мародеров и была, как правило, вся домашняя техника. Тот же самый телевизор можно было продать на черном рынке, разумеется, умолчав о том, что он «фонит».

«Фонило» все, но солдаты об этом не знали. От скуки они прогуливались по Припяти, осматривали дома и квартиры, которые выглядели еще жилыми. Купались в местной речке, даже не догадываясь, что с каждой минутой теряют здоровье. И даже ели все, что попадалось под руку.

- Таких огромных яблок я не видел больше нигде и никогда, - вспоминает Владимир Сова. - Ей-богу, они были величиной с голову человека. И очень красивые. Мы бестолковые совсем были, все это ели: и яблоки, и груши, и у местных хуторян, бывало, столовались. Мы им помогали чем могли, а они нас подкармливали. Никто не предупреждал, что это опасно. Местные, кстати, которые остались, тоже не особо в радиацию верили. Бабки говорили: «У нас же ничего не болит, мы вон нормальные, пугают это все…» И нам тогда море по колено было. А сейчас вот аукается - 2-я группа инвалидности.

Демобилизовался Владимир Сова в 1988 году. Перед отъездом у всех солдат забрали фотоальбомы, в которые было вложено много времени и сил. Владимир до сих пор вспоминает об этом с большим сожалением. О неразглашении разговора не было, но солдатам намекнули, что болтать о службе нежелательно.

Вечера на хуторе близ Чернобыля

В том же 1988 году на место чернобыльской аварии отправился Алексей БУЛАНОВ. В свои 29 лет Алексей уже отслужил, но с первого дня, как узнал о ЧП, он начал писать рапорты о мобилизации. Всего их было 8, но отправлять в Чернобыль Буланова не спешили. Почему - для него остается загадкой до сих пор. Зато он совершенно точно знает, почему добровольно подверг себя опасности.

- Нас так воспитывали, - объясняет Алексей Буланов. - Мы были патриотами. Случилась беда, мы - мужчины, мы должны. В то время я жил на Севере и на Украину ехал через Москву. Там меня встретила сестра и сразу начала кричать: «Ты что делаешь? У нас тут москвичи и квартиры продают, только бы в Чернобыль не посылали, а ты сам, добровольцем!» Но близко к сердцу я слова старшей сестры не принял и поехал дальше с легким сердцем. Палаточный городок у нас стоял в деревне Черемошне Иванковского района. Помню, уже через какое-то время после приезда меня спросили, сколько у меня в палатке бэр. Это я сейчас знаю, что это биологический эквивалент рентгена, а тогда просто пожимал плечами. У нас был специальный человек из химроты, который занимался измерениями. Я как-то у него поинтересовался, а тот ответил: «Да я эту шкалу и сам не понимаю». У нас общий инструктаж был - всем писать менее 20 бэр. Так и писали.

У Алексея Буланова и его сослуживцев была особая задача - снимать крыши с домов окрестных хуторов. Зачем это делать, никто не объяснил. Но поговаривали, что из-за радиоактивных осадков. Хуторянам действия солдат очень не понравились.

- Помню, стоит такая розовощекая женщина, руки в боки и кричит: «Не дам, я только в прошлом году дом построила!» - вспоминает Алексей Буланов. - А потом местные жители стали идти на хитрость. Там, где надо было снимать крышу, ставили крестик. Так вот, хуторяне потом крестиками погребки и сарайчики стали сами втихушку помечать. Был и вообще дикий случай. Заходим мы в один двор, а там бабушка. Говорит: «А можно крышу аккуратно снять, а то у меня клубничка растет…» Поворачиваемся, а за ней детки стоят - в одних рубашонках, рты клубничным соком перемазаны, а в руках ягоды огромные. Я опешил: «Бабушка, кто это, откуда дети?» А она мне: «Так это дочка с Киева на лето прислала». Видели и мальчишку 14-летнего, который на хуторе один остался. Хуторяне тогда и сеялись, и грибы-ягоды в лесу собирали, и рыбу ловили, хотя это было строжайше запрещено.

30 лет спустя

С момента чернобыльской катастрофы прошло 30 лет, но Владимир Сова и Алексей Буланов в дальний угол своей памяти эти события прятать не торопятся. Тем более что тема Чернобыля так или иначе в их жизни присутствует до сих пор. Владимир Сова возглавляет ОО «Союз Чернобыль» Костанайской области. Алексей Буланов затеял масштабный проект «Лагерь «Содружество».

- Я не хочу стонать о том, что пенсии маленькие, льгот нет… Я просто хочу, чтобы люди знали о том, что произошло, - говорит Буланов. - И еще хочу сплотить тех, кто еще остался. В Костанайской области чернобыльцев сейчас 120 человек, в Казахстане - 4 200. Прикрепить бы нас всех к медицине катастроф или военной медицине, тогда проще было бы… Но это все формальности. Главное - вместе держаться.

Так и живут, держась вместе. 26 апреля они традиционно встретятся возле памятника жертвам радиационного воздействия в парке Победы. Вспомнят былое, поговорят о настоящем.

- Хотелось бы только, чтобы школьники еще пришли, - сказал Владимир Сова. - Хотя бы кадеты. Чтобы молодежь знала, что это за дата - 26 апреля 1986 года...