На память о ней у Цебергов остался настоящий китайский фарфор

 

В 2008 году китайский город Харбин отметит свое 110-летие. Оказывается, есть в Костанае люди, для которых и эта дата, и история самого Харбина много значат. Например, для семьи Виктора ЦЕБЕРГА.

Жизнь в Китае

Правда, самого Виктора Георгиевича уже нет в живых. Зато историю его семейного клана, старинные фотографии хранят супруга Анна Ананьевна и дочь Ирина Шевнина. Ирина, о чьей работе в лаборатории археологических исследований в «НГ» не раз появлялись материалы, и навела нас на «китайский след».

- Папа всю свою жизнь с теплотой отзывался о Харбине, - рассказывает Ирина. - Мечтой последних лет его жизни было поехать на родину, в свой тихий уютный город: посмотреть, каким он стал, пройтись по улочкам своего детства и юности, ведь он прожил там 18 лет. Каждый раз, как только по телевизору заговаривали о Харбине, он слушал, затаив дыхание. Немного истории. Харбин обязан своим возникновением Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД), которую начали строить с 1898 года. Магистраль должна была соединить Россию с Китаем. Именно в точке пересечения будущей КВЖД и реки Сунгари был заложен Харбин. В числе первых жителей городка был и дед Виктора - Иван Цеберг, которого, как и остальных русских, царское правительство направило на обслуживание железной дороги.

Приток эмигрантов и беженцев из России увеличился сюда после Октябрьской революции 1917 года. До середины 20-го века это был практически единственный город в мире, где сохранилась старая русская культура, не уничтоженная, как в Советском Союзе. В городе работали больницы и школы, выходили журналы и газеты, действовали многочисленные общественные организации, было множество магазинов, парикмахерских, харчевен, кинотеатров. Государственные здания имели центральное отопление и водопровод.

- Бежали туда и родственники по линии бабушки - зажиточные купцы Наумовы, - продолжает Ирина. - По воспоминаниям отца, в Харбине было немало представителей русской интеллигенции, людей культуры и искусства, а также купцов, простых рабочих, - в общем, тех, кто приезжал в поисках хорошей жизни и, надо заметить, находил ее. Это был удивительный островок дореволюционной России, где все оставалось по-прежнему: православные церкви, гимназии, газеты, театры. Здесь практически все жили зажиточно. Уже мой дедушка, папин папа, Георгий Иванович был таксистом, что приносило ему неплохую прибыль. Папа и его старший брат Коля получили прекрасное образование, окончив духовную семинарию, которая находилась в Русском доме, и закрытое военное училище. Там же в Харбине папа научился играть на трубе у преподавателя музыки Ивана Преучиля.

- Витя был очень музыкальным и способным учеником. Он с легкостью овладел еще и игрой на аккордеоне, - рассказывает Анна Ананьевна. - Здесь в Костанае он потом играл в духовом оркестре.

Наряду с русскими в Харбине жили и китайцы. Правда, в гораздо меньшем количестве. Для примера, в 1930 году среди населения Харбина было почти полтора миллиона русских эмигрантов и всего полмиллиона китайцев.

- Но что-что, а жили русские с китайцами мирно, - добавляет Анна Ананьевна. - Муж вспоминал страшные годы оккупации Манчжурии Японией. Русских японцы не трогали, а китайцев вырезали подчистую.

Жизнь вне Китая

И все же японское давление, Вторая мировая война спровоцировали массовый исход русских из Маньчжурии в Шанхай, Тяньцзин, на юг Китая. Люди устремлялись в Северную и Южную Америку, в Австралию и Африку. Некоторые, на свою беду, решили вернуться в СССР, где им потом до смертного одра поминали их «сомнительное прошлое», запугивали, запрещали переписываться с заграничными родственниками.

- После войны началась пропагандистская кампания по возвращению русских из эмиграции: вербовали всех ехать на родину, сулили золотые горы, - говорит Ирина. - Когда встал вопрос о смене места жительства, папин старший брат Николай - он тогда уже был женат - рискнул попытать счастья в Австралии. А вот дедушка Георгий, бабушка Тося и 18-летний папа решили вернуться в Россию. По приезде в Советский Союз папу призвали на три года в армию. Служить ему довелось в афганском городке Азад-Баш.

- Витиных же родителей направили в какую-то глухую деревеньку Березняки. Землянки нужно было строить самостоятельно. Лепить кирпичи приходилось из навоза, прежде помяв его ногами. После чистого белого Харбина это казалось дикостью. Поэтому, не прожив в Березняках и двух лет, Цеберги переехали в Костанай, - рассказывает Анна Ананьевна. - Сюда же из армии пришел Виктор. Кстати, с его братом Николаем Цеберги не могли общаться на протяжении 30 лет. Тогда же за переписку с родственниками, живущими за границей, можно было с легкостью угодить за решетку.

- Переписываться стало возможно только с началом перестройки. Воспользовавшись представившимся случаем, Коля вызвал к себе на ПМЖ мать, отец к тому времени уже умер. Бабушка Тося дожила там до 94 лет, - рассказывает Ирина. - Уехал в Австралию и мой старший брат с семьей. Скоро будет 20 лет, как он там живет.

Виктор Цеберг всю жизнь проработал инженером в Костанайском аэропорту. В его семье единственные памятные вещи привезены из Харбина, - это тарелки из настоящего китайского фарфора. Анна Ананьевна до сих пор сервирует ими стол.

- Вошло в наш обиход и приготовление различных китайских блюд, которые с детства любил Витя: это и китайская закуска, и рыбный пирог с фунчезой и рисом, - улыбается Анна Ананьевна. - Всегда на столе у нас стоял соевый соус: Витя его обожал. Вот в принципе и все, что «перекочевало» к нам из Китая.