Жительница Житикары до сих пор не может спокойно говорить о том, как восстанавливали город

История Великой Отечественной иногда кажется неохватной. Вот уже 68-я годовщина Победы, а нам открываются все еще малоизвестные страницы войны. Помните главы из учебников истории о восстановлении народного хозяйства? Для многих - это просто фраза. А ведь чего стоило, например, поднять из руин города разгромленные заводы, когда ослабленная войной страна могла обходиться лишь своими скудными ресурсами, без любимых ныне внешних инвестиций? Жительнице Житикары Вере Максимовне Поповой судьба уготовила особую долю - участвовать в возрождении Кенигсберга, немецкого города, только что ставшего советским.

Убирали трупы

Прошла лишь неделя, как старший сержант Иван Попов вернулся с фронта, и его пригласили в горком партии. Там настойчиво предложили выехать в Кенигсберг, где сейчас очень нужны надежные советские люди с военным опытом. Можно взять с собой жену, сына, а из вещей -  только чемодан с одеждой. И уже в июне 1945 года артиллерист, получавший партийный билет в окопах, прошедший фронтовыми дорогами от Подмосковья до Берлина, отбыл из Бредов к месту нового назначения.

 - Город был очень разрушен, - рассказывает Вера Максимовна, - но на окраинах сохранились дома. Военные жили в трехэтажном доме, там поселили и нас. Выдали матрац, суконное одеяло, две простыни, кое-какую посуду. Муж был занят на восстановлении рыбоконсервного завода, а я как вольнонаемная была зачислена в так называемую похоронную бригаду.

Питьевая вода была отравлена, поэтому воду привозили, никакой транспорт не ходил, заводы были затоплены, магазины закрыты. Военным выдавали паек - понемногу картошки, хлеба, а лакомством было варенье из моркови, 250 г на взрослого и 100 г на иждивенца. Вера, другие женщины и некоторые солдаты убирали трупы погибших.

- Выдали нам резиновые перчатки, и мы пошли работать, - вспоминает Вера Максимовна. - А у меня порвалась обувь. В каком-то разрушенном здании я нашла немецкие галоши, так и ходила. Мы проверяли подвалы домов, траншеи, вывозили нас и в леса. Каждый член бригады вел свой счет, найденные документы сдавали военным. Немецких солдат хоронили на местном кладбище, кстати, очень шикарном. Русских - отдельно, в общей могиле. Всего 1 280 человек подобрала наша группа.

Спокойно говорить о своей работе тех лет она не может:

- Как насмотришься, надышишься, как представишь, что по каждому найденному телу плачут мать, отец, а может, жена и дети, не спишь всю ночь. Да и в городе было неспокойно. Пока не увеличили количество наших воинских частей, могли обстрелять из-за каждого угла. А тех жителей, что вселялись в брошенные частные дома, банды, в которые входили немцы, литовцы, латыши, вырезали целыми семьями.

Тогда Вера вспоминала свое недолгое пребывание на фронте - там хотя бы было понятно, где линия фронта, а где более-менее безопасно. Да, в августе 1941 года семнадцатилетней Вере Найде вручили повестку, а они с Иваном Поповым вопреки воле родителей только поженились. Мобилизованные неделю были в Чебаркуле, а потом в товарных вагонах их отправили к Москве. Ее стрелковая дивизия была в 350 километрах от столицы. Вера стала регулировщиком движения. В дыму и грохоте ее красный флажок указывал путь - и мимо бесконечным потоком шли пехотинцы, танки, орудия. Потом выяснилось, что Вера беременна, ее демобилизовали. Она так быстро уехала от этой человеческой мясорубки, что не оформила все документы. Дома в 1942 году родила сына Юрия.

Назвали Калининградом

В Кенигсберге постепенно жизнь налаживалась. Начали выдавать зарплату военным и вольнонаемным, но приобрести продукты и все необходимое было трудно, поэтому на поезде-кукушке ездили в литовский Шяуляй. Когда проезжали мимо лесов или через туннель, кондуктор предупреждал, чтобы все ложились на пол - возможен обстрел. Тогда Вера впервые купила себе брезентовые туфли, и это была такая радость!

В 1946 году город стал называться Калининградом. Через год отсюда уехали все немцы, это были в основном женщины и дети, им разрешили брать на каждого члена семьи по 10 килограммов груза. Закончила зачистку и похоронная бригада, сдала всю свою одежду и ее сожгли. Вера стала работать продавцом в пивбаре и начала заочно учиться в торговом техникуме.

В начале 50-х годов Ивана Михайловича Попова назначили замполитом на рыболовецкий пароход «Балтика». Это была плавучая база, где принимали выловленную другими судами рыбу, в холодильниках замораживали ее в бочках и доставляли потребителям - в Одессу,  Польшу, Прибалтику, Германию. Здесь работало до ста человек, 5 месяцев на «Балтике» буфетчицей была и Вера.

Почти два десятка лет Вера Максимовна отработала на рыбоконсервном заводе. Была насосчицей, разделочницей, мастером. В 1958 году ее отметили медалью «За трудовую доблесть». Помнит, как их, человек 30, пригласили в Москву. Награды вручал Алексей Косыгин, в те годы работавший заместителем председателя СНК СССР. В столице жили целую неделю, побывали на Красной площади, в мавзолее, во многих храмах, поразили станции метро, эти великолепные подземные дворцы. Когда на заводе стало работать около 3 тысяч человек, Веру Максимовну, окончившую вечернее правовое училище, назначили освобожденным председателем товарищеского суда.

Война догнала

В 1971 году Поповы приехали в Джетыгару в гости к сестре. И тут Ивану Михайловичу стало плохо. Во время войны он был много раз ранен, дважды контужен, десять осколков из него удалили во время операций, но часть так и оставалась в ноге. Это постоянно беспокоило, он хромал. И в 48 лет старший сержант умер от инфаркта.

У него было много наград, но жена все их отдала племянникам. Осталась лишь грамота, врученная в мае 1945 года командиром части. Ее предваряют слова «Смерть немецким оккупантам!», далее: «Слава сталинской гвардии!». В ней сказано, что великий вождь Верховный Главнокомандующий, маршал Победы, товарищ Сталин объявляет три благодарности гвардейцам-артиллеристам генерал-полковника Варенцова за отличные боевые действия на подступах к Берлину, за разгром гитлеровцев в столице Германии и за овладение Дрезденом, важным оборонным пунктом в Саксонии. Как-то Попов побывал в одном из концлагерей, увидел там горы человеческих костей и женских волос и это не мог забыть до конца своей жизни.

Как там липы цвели!

Ивана Михайловича отправляли в Кенигсберг на пять лет. Но если ты поднимал город своими руками, видел, как он крепнет и хорошеет год от года, невозможно его оставить. На полную мощность заработали вагоностроительный, судостроительный, коксовый и другие заводы. Действовали театры, магазины. На могиле советских солдат установили памятник, где указали фамилии тех, чьи документы удалось разыскать. Здесь похоронен и погибший в бою генерал, дважды Герой Советского Союза Иван Черняховский. Его жена и дочь всегда приезжали в город на День Победы.

Не раз Поповы в три часа ночи ходили смотреть, как разводят мосты над заливом, чтобы прошли крупные торговые суда. А как весной там благоухали липы, каштаны, радовали глаз цветы!

В Калининграде семье выделили двухкомнатную квартиру, до сих пор Вера Максимовна помнит адрес: переулок Кирхгаузен, 8-2 (это старое название, а потом переулок переименовали в Солдатский). После смерти мужа Попова осталась в Житикаре, из Бредов перевезла к себе мать. Обменяла калининградскую квартиру на житикаринскую, стала работать в ОРСе асбестового комбината. Два года назад перенесла новое непоправимое горе, инфаркт внезапно унес единственного сына...

Вере Максимовне скоро 90 лет. До 2010 года она работала на даче, имела свои овощи, ягоды, фрукты. До сих пор сама ходит в магазины, аптеку, на почту, где покупает газеты «Время» и «Свобода слова». Из них, говорит, узнаешь то, о чем не пишут другие.

- Осталась я совсем одна, - говорит Вера Максимовна, - но спасибо людям, не забывают меня, отмечают как вдову инвалида войны и как приравненную к фронтовикам… А Калининград не забывается. До смешного доходит: если вижу рыбные консервы из этого города, обязательно покупаю.

Фото из личного архива В. Поповой