Мы продолжаем рассказ об истории становления первого вуза Костанайской области. В очерках, основанных на документах Государственного архива Костанайской области, а также архива КГУ им. А. Байтурсынова и музея КГПИ, раскрывается многогранная деятельность их предшественника – Кустанайского учительского института накануне и в годы Великой Отечественной войны. На сайте «НГ» www.ng.kz можно познакомиться с дополнительными документами, ежегодными списками преподавательского состава и сотрудников.

Базу - усилить!

В предвоенный год материально-техническая база института, несмотря на наличие добротного учебного корпуса, оставалась слабой. Директор института И. П. Найдёнов в апреле 1941 г. бьет тревогу: «НАРКОМПРОС Каз. ССР. Замнаркома тов. Байгисиеву. Институт в течение двух лет (10 аудиторий и служебных помещений) освещается керосиновыми лампами, что в корне нарушает нормальную учебу студентов и всю учебную работу. У нас не имеют электросвета кабинеты: марксизма-ленинизма, военно-физкультурный, математический, географический, химический, кабинет директора, библиотека, канцелярия, буфет и раздевалка - гардероб.

Вам должно быть совершенно ясным, что при таких условиях невозможно вести нормальную учебу, так как даже простые работы по электролизам в химлаборатории невозможно вести. Создается совершенно невозможная обстановка для работы Института. Так дальше не может продолжаться».

На защиту своего подразделения встают союзные органы. Всесоюзный комитет по делам высшей школы при СНК СССР 10 февраля 1941 г. просит «пересмотреть решение Кустанайского областного Совета депутатов трудящихся о вселении авиационных курсов в гражданский Гос. учительский институт». Уже за полгода до войны интересы оборонного ведомства превалировали над другими.

Преподавательский состав начал изменяться. По конкурсу, объявленному в «Учительской газете», в институт прибыл ряд специалистов из других вузов: на должность заведующего кафедрой естествознания и географии - Ф. К. Сташевский из Томского университета, на должность доцента кафедры физики - Б. Я. Альтман из Одессы. По направлению Наркомпроса в качестве преподавателя русского языка и литературы приехала выпускница Ленинградского университета В. К. Иванова.

Зачетка студента образца 1941 г.

«За проявленный либерализм»

В то время с заведующих кафедрами, включая приезжих ученых, спрос был вдвойне. Так, по приказу от 4 февраля 1941 г., в строгой форме записано (фамилии опускаем): «Завкафедрой (…) за проявленный либерализм в даче оценки знаний отдельных студентов по своему предмету - поставить на вид». А по другому приказу от 23 мая 1941 г. в лаконичной форме вынесен вердикт: «И. о. завкафедрой физики и математики т. (…) от занимаемой должности освободить в связи с заменой его более квалифицированным преподавателем». Борьба за «остепененность» (говоря современным языком) в то время проводилась без всякого либерализма. Буквально в каждом протоколе Совета института ставился вопрос «по проведению научно-исследовательской работы лично преподавателями».

Так, за невыполнение планов НИР, выговор (вполне официально) следовал за выговором, причем с весьма неординарной постановкой вопроса. Процитируем только один приказ от 8 апреля 1941 г., касающийся сразу трех преподавателей: «За отказ работать по выполнению своей научной квалификации, что является нарушением приказа ВКВШ № 696 от 26 августа 1940 г., преподавателю зоологии т. (…) объявить выговор. И. о. завкафедрой физики и математики т. (…) за очковтирательство по вопросу сдачи двух кандидатских экзаменов объявить выговор. Указываю на недисциплинированность т. (…), который до сих пор не предоставил свой план повышения научной квалификации. Директор Найдёнов».

1941 год. Выпускной курс Кустанайского государственного учительского института.

Дыхание военного времени

За полгода до войны призыв в ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии шел регулярно. Например: «15 февраля 1940 г. курсанта нем. языка Ольденбурга Ивана Я. с 15 февраля от учебы освободить в связи с призывом и отправкой в ряды РККА. Курсанта русского языка и литературы Колдаспаева Шанира с 16 февраля исключить из состава студентов педкурсов в связи с призывом в ряды РККА. Бухгалтерии произвести расчет». И такие приказы выходили почти каждую неделю, вплоть до 22 июня 1941 г., и тем более, если это был «курсант немецкого языка». Так что страна готовилась к войне.

В это время также развернулась борьба за укрепление трудовой дисциплины. В приказах по институту нередки были формулировки (6 января 1941 г.): «В соответствии с указанием Верховного Совета СССР от 26.06.1940 г. приказываю: материалы о прогуле т.т. (…) передать в народный суд для привлечения к ответственности». Буквально на другой день идет следующий грозный указ: «За опоздание на работу 6-7 января на 9 минут кассиру (…) поставить на вид».

Борьба за моральный облик «курсантов» (как их называли тогда в приказах), как будущих учителей была каждодневной. Для примера приводим два приказа за десять дней 1941 г.: 18 февраля - «за неоднократную выпивку и скандал выселить из общежития» и 28 февраля - «за организацию игры в карты в общежитии объявить выговор студентам II курса естественно-географического факультета».

Наряду с этим были и существенные поощрения, и не только морального, идеологического характера. Студентов того же естественно-географического факультета 18 февраля 1941 г. руководством решено «за образцовые и отличные показатели в учебе и соцсоревновании - премировать месячным абонементом в кинотеатр и бесплатной выдачей тетрадей в течение 2 полугодия». 16 апреля 1941 г. по результатам соцсоревнования в общежитии премировали следующим образом: «лучшей комнате – новое оборудование (кровати, стулья, шкафы)».

Главный стимул учиться на «хорошо» и «отлично» был весьма заманчивым. По приказу от 11 января 1941 г. - «получившие в результате экзаменационной сессии две трети отличных, а остальные хорошие оценки, зачислить на госстипендию» (24 студента); часть 2 - «не получившие две трети отличных, а остальные хорошие оценки, снимаются с госстипендии». А вот таких нерадивых уже не оказалось. При поступлении за государственный счет учились тогда только те, кто сдал на отлично вступительные экзамены, их было немного. Практически всех «троечников» принимали в институт и давали шанс, что особенно было важно для сельских выпускников.

Приоритеты в учебе и общественно-политической работе

Руководство принимало все меры для изучения казахского языка не только студентами-казахами, но и лицами других национальностей. В приказе № 48 от 13 марта 1941 г. директором И. П. Найдёновым в развернутой форме было строго указано: «Проверкой учебной частью установлено, что многие студенты самовольно посещают уроки русского языка вместо казахского, как это установлено учебным планом. Считая это положение недопустимым, приказываю:

1. Считать изучение казахского языка обязательным для всех студентов, кроме казахов и татар по национальности.
2. Считать сдачу зачетов и экзаменов обязательным по казахскому языку - для русских, украинцев и прочих, по русскому языку - для казахов, татар и узбеков». На основании постановления СНК Каз. ССР, вплоть до 14 июля 1941 г. ежемесячно начисляли «надбавку к заработной плате за знание каз. языка».

Большую роль в жизни нового вуза играл Совет Кустанайского Государственного Учительского Института (как он стал официально называться), в протоколах которого отражаются все проблемы, вскрываются многие недостатки в работе. В довоенных годовых отчетах института обязательно присутствовали разделы «Соцсоревнование и ударничество».

Здесь в 1940 г. самокритично заявляется: «Стенная печать еще не окрепла, не выявлен и еще не сколочен актив вокруг этого участка работы, еще не создано общественное внимание». А партийным тогда был каждый второй преподаватель (6 человек из 13). На всех собраниях тщательно велись протоколы (14 протоколов на 335 страниц), все выступления фиксировались. В отдельно взятом пункте «13. Общественно-политическая работа и студенческая самодеятельность» превалировал вовсе не показной патриотизм, когда с оптимизмом заявляли: «В институте успешно развивается и ширится студенческая самодеятельность, созданы и работают кружки - драматический с охватом 10 человек, музыкальный - 9 человек, хоровой кружок (казахск. и русск. Объединен) - 23 человека, научно-педагогический с охватом 60 человек».

Таким образом, в суровые предвоенные годы многие проблемы решались позитивно, с высокой долей самокритичности и объективным подходом. Как тогда говорили, «задание партии и правительства» было выполнено, причем с большой пользой для самих людей и страны в целом.

Гордостью коллектива стал первый выпуск учителей. Курсанты первого выпуска учительского института (33 человека) были допущены к экзамену приказом от 7 июня 1941 г., буквально за две недели до начала войны. Дипломы об окончании им вручали 30 июня 1941 г. В итоге 16 выпускников (естественно-географический факультет - 9, физико-математический - 7) отмечены как окончившие «полный II годичный курс с дипломом», остальные 21 человек с другой формулировкой - «окончивших полный курс без диплома, как не сдавших Государственные экзамены, с окончательной сдачей таковых в следующем 1941-42 уч. году».

Первый выпуск 1941 г. Архив КГУ.

СПИСОК

преподавателей Кустанайского государственного учительского института

по состоянию на 5 октября 1940 г.

Директор Куст. Гос. учит. инст. /Найденов/

ГАКО. Ф. 916. Оп. 2. Д.81.

Выпуск Кустанайского государственного учительского института 1941 года

Приказ № 97 от 1 июля 1941 г.

На основании решения Государственной экзаменационной комиссии по Кустанайскому учит. институту от 1.VII.1941 г. считать окончившими полный курс института…(именительный падеж – Д.Л.)

Архив КГУ. «Приказы по Кустанайскому учительскому институту. 1939 год. 1941 год. 1942 год. 1943 год. 1944 год. 1945 год. 1946 год.» Л. 51.

Автор выражает благодарность работникам архива КГУ им. А. Байтурсынова, музея КГПИ, Государственного архива Костанайской области.