Какой представляли историю Кустаная в 1939 году

Костанайские архивисты и историки справедливо обратили внимание на уникальный документ советской эпохи, посвященный истории нашего города. Его название звучит в командно-административном, советском духе: «Справка начальника Кустанайского областного управления народно-хозяйственного учета Волкова и начальника промышленного сектора Ващенко об истории возникновения и развития города Кустаная».

Один из авторов - Владимир Захарович Ващенко - известный партийный работник, в 1938 г. был 1 секретарем Кустанайского райкома (горкома) партии, избран депутатом Верховного Совета Каз. ССР, через год возглавил промышленный сектор обкома КП(б)К. В примечании указывается, что «справка подготовлена к паспорту города Кустаная за 1939 г.».

В самом документе приводится сравнительный анализ дореволюционного Кустаная, и города периода «победившего  социализма». Советские начальники проявили себя знающими краеведами, дотошно вникая в историю родного города. Начало документа действительно является исторической справкой. «Возникновение населенного пункта Николаевска (ныне города Кустанай) относится к 1879 г., - писали товарищи Волков и Ващенко, - то есть, спустя некоторое время после учреждения Тургайской области (2 января 1869 г.), выделенной из состава Оренбургской области в количестве 4 уездов, в том числе - Николаевским, управление которым было помещено в станице Николаевской, а оттуда временно переведено в г. Троицк».

Постройка уездного города должна была в русле разоблачения (по мысли авторов) наследия царского прошлого «сыграть свою роль в деле упрочения колонизации над казахским народом». Вначале «летом 1870 года было избрано в степи, в 170 верстах от города Троицка, урочище Ордабай-Тугай,  но в 1879 г. бывшим военным губернатором области генералом Константиновичем это урочище было признано неудобным и выбрано другое место приблизительно в 9 верстах от первого на левом берегу реки Тобола, на урочище Кустанай, заключающем в себе богатые пахотные сенокосные угодия и находящимся на торговом тракте Сырдарьинская область - Акмолинск - Тургай - Троицк».

В 1939 г. «начальник облУНХУ и начальник промсектора» прямо указывали, что все это неизбежно привело «к насильственному изъятию земли из пользования казахского населения посредством оттеснения двух казахских родов - Ордабая и Колчабаева». Таким образом, по их мнению, «было отнято сперва 13,5 тыс. десятин земли для городского поселения и пригородного поселка (теперь называемого «Красный пахарь»), а затем было отобрано урочище Майкуль в 40 тыс. десятин и на правом берегу реки Тобола - урочище Ары в 5 тыс. десятин для постройки образцового конного завода в 500 производителей».

Когда переселенческое движение России приняло огромные размеры, то город,  «с изумительной быстротой, на американский лад, начал разрастаться так, что в 1897 г. (по данным переписи) он имел уже 14 275 жителей, живущих в 1542 домах, в т. ч. 38 каменных». В справке значительное внимание уделяется разоблачению «дворян, купцов, прасолов, духовенства и др. торговых предпринимателей», которые, прибыв в казахскую степь, «используя народную темноту, дешевизну рабочей силы и интенсивируя торговлю посредством длительных ярмарок, частых базаров и разного рода предприятий, сказочно быстро богатели».

Составители справки, имея  образование «ФЗУ, школы ученичества», весьма красочно, с изюминкой  оценивали ситуацию. Они по-большевистски  считали, что «обману и жульническим махинациям паразитической верхушки пределов не было», так как  они «пользовались неграмотностью и незнанием бумажных денег казахским населением, «покупали» у него за разные этикетки и цветные бумажки все, что им привозилось на базары и ярмарки, и таким образом вчерашний пропойца-дворянин через год-два становился настоящим тузом».

Вместе с тем, по мере роста населенного пункта, как отмечается в документе,  появились в городе «церковь, волостное управление, волостной суд, сборщики, десятские и др. принадлежности русской сельской общины до постоялых дворов и бань включительно».

Процесс колонизации имел и ряд положительных сторон. Так в 1884 г. в поселение Кустанай было не только «переведено из Троицка уездное управление», но также и «двухклассное русско-киргизское училище». А затем процесс пошел по накатанной дорожке - «проведен телеграф, устроен почтовый тракт до г. Троицка, построены хлебозапасные магазины, учреждена образцовая заводская конюшня в 500 производителей, введено городское мещанское и общественное управление, открыто 3 одноклассные мужские и 2 женские школы, изысканы средства на содержание учреждаемого двухклассного городского училища русско-киргизской прогимназии, учреждено общество попечения о начальном образовании, построена школа, церковь, открыто общественное собрание и привлечены довольно обильные пожертвования на сооружении первого в области соборного храма».

Авторы не забыли отметить, что 8 февраля 1895 г. (по высочайшему повелению) город был  «переименован с присвоением названия Кустанай».

Идеологические советские штампы, конечно, давали о себе знать в оценке многих явлений. Так, когда в 1913 году «к г. Кустанаю подведена железнодорожная ветка, соединившая его с меновым двором г. Троицка», увеличившая торговый оборот, то это означало не что иное, как «грабеж казахского и русского трудового населения». Классовый подход был налицо, особенно того, что касалось периода «до Октябрьской социалистической революции». В соответствии с таким подходом Кустанай являлся не просто  «вотчиной царских чиновников и попов», он был «рассадником темноты, бескультурья и невежества».

Авторы не преминули заметить, что «грамотного населения насчитывалось только 23,3%», но значительная их доля «слагалась за счет имевшихся 125 семей дворян, 57 попов, дьяков и монашек, 3 татарских мулл и 25 семей купцов». В качестве «культурных насаждений» в городе с немалой долей сарказма были выделены - «1 собор, 1 монастырь, 5 церквей, 2 мечети, 4 дома терпимости, 4 пивных, 4 винных лавки и 41 трактир». А далее в противовес уже с чувством гордости приводились данные за 1939 год: «Теперь же г. Кустанай, являясь областным центром, имеет 19 школ, 2 техникума, 1 институт, 1 театр, 2 кино, 4 клуба, 1 библиотеку, 1 музей и 103 промышленных предприятия, в числе которых 67 колхозно-кооперативных».

 Для сравнения здесь, конечно, были взяты разные плоскости человеческого бытия, с определенной долей лукавства. Ведь буквально перед этим, советские руководители признавали, что «до Октябрьской социалистической революции г. Кустанай имел довольно большое торгово-промышленное значение». Вот здесь-то и указывалось, что в городе тогда «было заводов - 20 кожевенных, 2 пивоваренных, 3 горшочных, 3 салотопенных, 12 кирпичных и 246 торгово-промышленных заведений». Это все до революции, а с «построением социализма» в Кустанае действовали - «2 механические мельницы, 2 МТМ, 6 авторемонтных мастерских, 2 кирпичных завода, хлебокомбинат, элеватор, электростанция, типографии, портяжно-белошвейная мастерская, сапожная мастерская и гормолзавод».

В справке-паспорте области за 13 марта 1939 г. под грифом «секретно»  о городе Кустанае значилось - «Направление - обл. центр, количество горсоветов - 1, колхозов - 1, МТС - нет, совхозов - нет, число населения - 27,8 тыс. чел., посевная площадь - 652 га. Поголовье скота - 12 177 голов». Действительно, все познается в сравнении. В чем-то Кустанай образца 1939 года кардинально изменился, а по сути тогда недалеко ушел от своего дореволюционного прошлого. Хотя, конечно, новая эпоха рождала новые задачи.