Как девушки из тылового Кустаная становились женами военных летчиков

В «НГ» № 19 (267) от 10 мая мы писали о Сталинградской авиашколе пилотов, базирующейся в годы войны в Костанае. В материале «Первым делом - самолеты» было несколько строк об одном из пилотов - Федоре Здоровце. Вскоре после выхода материала в редакции раздался телефонный звонок: «Я Аня... Жена того летчика, о котором вы писали».

«Мы просто жили»

В 1941 году Анна Знова только заканчивала школу. Вчера сдала последний экзамен, а сегодня началась война. На фронт девчонку не брали, сказали, слишком мала - всего 16 лет.

- Многие мои подружки ушли в армию, - говорит Анна Тимофеевна, - я им так завидовала. Хотела быть нужной. А потом отца забрали на фронт. Остались больная мать, сестра и два брата. Нужно было работать. И тут из Херсона к нам в Кустанай эвакуировали «Большевичку».

Установили фабричное оборудование за 26 дней. Аню взяли работать швеей. Сначала ничего не получалось. Работали в две и даже четыре смены. Иногда пришивали себе пальцы, но это не освобождало от обязанностей. Аня работала упорно, стала стахановкой, «двухсотницей», то есть выполняла норму на 200%. Как передовика ее бесплатно кормили в столовой при фабрике супом с галушками. Галушки были из крахмала, а суп - на воде. Иногда на столе появлялись лепешки, тоже из крахмала, но с зеленью. Есть статистика, что за годы войны «Большевичка» обшила 49 девизий, а 200 ее работниц ушли в действующую армию. Аня была единственной кормилицей в семье, поэтому ее на фронт не брали.

- Мы хоть и голодали, но и повеселиться не забывали, - вспоминает Анна Тимофеевна, - даже на танцы ходили. Вот только парней на них не было: взрослые - на фронте, а маленькие работали на торфяных разработках. Мой младший брат тоже на торфе работал. Правда, еды почти не приносил, не говоря уж о деньгах.

Именно на танцах, которые проходили там, где сейчас площадь перед областным акиматом, молодые швеи заметили красивых парней в форме. Оказалось, что это летчики: в Кустанай переехала Сталинградская авиашкола. Все, конечно, перезнакомились. А потом переженились.«Швейно-летный союз» говорили о таких браках.

«Я тоже бомбила немцев!»

Начинающий летчик Федор Здоровец был старше Ани на 8 лет. Скромную свадьбу сыграли в 1943 году. И почти сразу же мужа отправили на фронт. Служил он под Кенигсбергом, был ночным бомбардировщиком и всю кабину самолета оклеил фотографиями жены.

- Поэтому я шучу, что тоже бомбила немцев, - говорит Анна Тимофеевна. - Когда перестали приходить письма, я, конечно, думала, что он погиб. Плакала, ждала похоронки. А летом 1945 года меня к себе вызвал директор «Большевички». Ну, думаю, как ударнице опять задание. А оказалось - муж возвращается!

Уже после счастливых рыданий Аня узнала, что муж был дважды сбит, контужен, не мог говорить и писать. Но все позади. Для встречи Федора передовой работнице выделили 10 помощниц с большими букетами. Тогда каждый состав с военными встречали духовым оркестром и цветами. Встречал зятя и отец Ани, который после войны стал инвалидом и ходил с костылем.

- Тогда в Кустанае не было ни одной машины, - говорит Анна Тимофеевна, - все полуторки отдали на фронт. Даже для руководителей только гужевой транспорт. Отец устроился извозчиком, и его начальник разрешил ему встретить Федю.

Правда, муж приехал лишь в короткий отпуск и через несколько дней он вернулся в Подмосковье, в свою часть. Осенью 1945 года забрал жену к себе в город Алтырь. Потом была уже гражданская авиация, жизнь в Сталинабаде (Душанбе) и желание вернуться в Костанай.

В Кустанай они вернулись в 1947 году. Родилась дочь. Анна стала швеей в лучшем ателье города - «Чародейке», потом училась на закройщика в Алматы, выступала со своими моделями на союзных конкурсах, сама была моделью. В перерывах между рабочими подвигами, шутит Анна Тимофеевна, родила сына. Кстати, он тоже стал военным.

- Мой муж оказался основателем династии летчиков, - говорит женщина, - сын стал летчиком, дочь - связист в летном училище, зять - летчик, внук - тоже. Даже сват - начальник летного училища в Оренбурге.

На прощание, после многочасовой беседы, слез, смеха и безумно вкусного чая Анна Тимофеевна сказала: «Мы прожили тяжелую и интересную жизнь. Я ни за что бы не поменяла ее на более спокойную и богатую. Я горжусь всеми нашими бедами. Горжусь каждой моей слезой!»