«Декабрьские события 86 года в Алма-Ате», - именно таким, нейтральным по смыслу словосочетанием многие политологи уже 20 лет называют демонстрацию протеста казахской молодежи по поводу избрания первым секретарем ЦК Компартии Казахстана посланца Москвы Геннадия Колбина.

Драматизм этой акции придают карательные действия, которые последовали после того, как в ответ на предложение демонстрантам разойтись в представителей власти полетели камни. Реальные жертвы, страх населения перед неведомым будущим, ставший благодатной почвой для распространения самых невероятных слухов, всё это - следствие применения репрессивного механизма, который любое государство раскручивает в подобных случаях. У каждого из очевидцев в эти дни была своя история того, как они оказались втянуты в этот бурный круговорот новейшей истории Казахстана, однако никто из них до сих пор не знает достоверно о внутренних пружинах, которые раскрутили алматинские события именно по этому сценарию.

Протест или восстание?

В 1994-м году для их изучения была сформирована специальная парламентская комиссия, но вскоре её распустили. Впрочем, как и Верховный Совет, её создавший. Поэтому о том, что случилось в тогдашней столице Казахстана в декабре 1986-го года, до сих пор идут дискуссии. Произошло это событие стихийно или его кто-то организовал? Была ли это акция протеста или «национально-освободительное восстание казахского народа»? Носили эти массовые выступления антирусский характер, или они были направлены против тоталитарной системы управления в СССР? Поиски ответа на эти вопросы нельзя назвать праздными. Дело в том, что многое, происходящее в нашей стране сегодня, на мой взгляд, имеет истоки именно в тех днях. Неполная информация порождает всякого рода спекуляции, которые выгодно используются некоторыми политиками.

Например, Жасарал КУАНЫШАЛИН, бывший в начале 90-х годов одним из руководителей гражданского движения «Азат», на недавней международной конференции сообщил сенсационную новость о причинах смещения Динмухамеда Кунаева с поста первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. По его словам, тогдашний руководитель СССР Горбачёв под предлогом укрупнения некоторых областей добивался согласия Кунаева об объединении богатых нефтью прикаспийских территорий Казахстана, управление которыми нужно передать российскому Оренбургу. Его отказ, дескать, и стал причиной отставки. При этом г-н Куанышалин не стал «перегружать» участников данной конференции информацией об источниках озвученных им сведений. Очевидно, решив, что ему достаточно будет ограничиться критикой «лжеисториков, которые берутся за исследование декабрьского вопроса не из искренних побуждений, а руководствуясь конъюнктурными соображениями».

Учитывая, что информацию Куанышалина невозможно проверить, то и его вывод о том, что главная причина «декабрьского восстания» заключается «в сохранении территориальной цельности Казахстана в конкретных историко-политических условиях 1986 года», тоже представляется сомнительным.

Человек со стороны

Что касается предыстории освобождения Кунаева от должности, то здесь, скорее всего, сработали другие обстоятельства. Главное из них - преклонный возраст казахстанского руководителя. Он стал внутренней причиной публичной критики людьми из его ближайшего окружения (включая и тогдашнего председателя Совета министров Назарбаева) ещё на 16-м съезде Компартии Казахстана, который прошёл в феврале 1986-го года. Автору этих строк пришлось воочию наблюдать эту картину, и, поверьте, партийная номенклатура могла тогда решиться на подобные «наезды» только в одном случае: дни их «патрона» были сочтены. Кунаева тогда вновь избрали первым секретарем, но кое-кто этот мундир уже начал примерять на себя. Возможно, таких людей оказалось слишком много, о чём было известно в Москве. Выход в таком случае был один: в качестве временной фигуры направить человека «со стороны». Им оказался Колбин. Вряд ли аппарат ЦК КПСС в ситуации, которая сложилась в казахстанской верхушке, не просчитывал возможную негативную реакцию с её стороны на московского «засланца». Тогда возникал вопрос: как её нейтрализовать? Тут -то и возникают различные версии. Вплоть до фантастических. Об одной из них можно узнать в книге Андрея и Галины Свиридовых «Современный Казахстан: двадцать лет общественной мысли».

Гэбэшная провокация?

Казахстанский журналист Андрей СВИРИДОВ 17 декабря 1986 года был на площади им. Брежнева, и хотя о собственных наблюдениях почти ничего не рассказывает, но в своей книге приводит фрагмент из романа Мориса Симашко «Путешествие в Карфаген», где главный герой этого произведения, оказавшийся в тот момент на площади, «мог бы поклясться, что первый камень вылетел» из группы, где были «одинаковые молодые люди с едва заметной выправкой».

Сложно сказать, насколько литературный эпизод повлиял на мнение журналиста Свиридова, но он всерьёз верит в возможность провокационных действий московских агентов из спецслужб, которые прибыли в Алма-Ату заранее. Именно с целью превратить возможные мирные протесты по решению из Москвы в «кровопускание». Надо понимать - для того, чтобы потом обвинить казахстанскую партийную элиту в национализме. Чем и подтвердить правильность своего решения о смене казахского руководителя на русского.

Автор этих строк достаточно осторожно относится к таким лихо закрученным сюжетам подковёрных интриг, но логически вроде бы всё получается достаточно выверенным. Тем более, что и сам Колбин пробыл на этом посту ровно столько, чтобы расчистить властное поле для Нурсултана Назарбаева, а тому, в свою очередь, хватило времени завоевать себе необходимое доверие для негласной победы над другими претендентами на пост лидера Казахстана.

Истоки «управляемой демократии»

Ну, а что же молодёжь, которая тогда вышла на площадь? Выходит так, что она стала разменной монетой в чьих-то играх? Ведь не зря же среди них в большинстве своем оказался «колхоз», как определил Михаил КУБЕКОВ, организовавший впоследствии национально-патриотическую партию «Желтоксан». В вышеназванной книге он рассказывает, что пришёл тогда на площадь из любопытства и обнаружил там, в основном, студентов «непрестижных институтов - КазСХИ, Зооветеринарного, ЖенПИ». Тем не менее, увидев там антиправительственные выступления, почувствовал, что в истории страны происходят очень важные события.

«Я стоял очень близко к трибуне, - рассказывает Кубеков, - и видел несколько генералов, Назарбаева, Абдильдина и других. Сначала военный, а потом кто-то в штатском начали что-то говорить, их никто не слушал, засвистели и вдруг стали швырять куски льда прямо в трибуну. Я видел, как Назарбаев, тот военный и ещё двое в штатском пригнулись, потом припали на колени. Через несколько секунд под улюлюканье толпы они бросились к «чёрному» выходу».

Уж не после этого ли эпизода у Нурсултана Назарбаева возникло устойчивое неприятие уличной демократии? Согласитесь, что после такого сеанса площадной «психотерапии», после пережитого публичного унижения, вряд ли кому-то захочется подобное испытать ещё раз. Вот вам и объяснение упорства, с которым казахстанское руководство следует концепции «управляемой демократии». Тем более, что от декабрьского «восстания» сегодняшней управленческой элите Казахстана, кроме собственного прихода к власти, ничего и не нужно было.

Что же касается романтизации «национально-освободительного движения казахского народа», то это тоже один из важных компонентов удержания власти. Ведь недаром же сейчас главные критики теперешней власти, проповедующие радикальную демократизацию общества, записываются в «агенты влияния» других стран. Правда, некоторые теоретики утверждают, что «декабристы» ещё не добились своей цели «национального освобождения», и борьбу надо продолжать, так ведь организаторы того социального бунта, судя по всему, перед ними такой задачи и не ставили. И теперь, если кто-то и мечтает об освобождении, то мелодия у этой революционной песни должна быть другая.