Эту страницу истории пытаются стереть. Но она живет в памяти узников фашизма

В начале марта представители латышской общественности в Москве организовали выставку фотографий детей времен Великой Отечественной войны. Были среди них ужасающие снимки из концлагеря Саласпилс, который располагался под Ригой. В нем были отделения для детей до 5 лет, до 12 лет, для взрослых и военнопленных, в которых погибли около 100 тыс. человек. Сюжет о выставке показал телеканал РТР.  С болью смотрел эту передачу житель Житикары Леонид Климентьевич ВИЛЕЙТО.

Начало апреля 1945 года. Узники Гремендорфа еще за колючей проволокой, но уже свободны. Эту фотографию в семье Вилейто 67 лет хранят как драгоценную реликвию. На ней - дети и взрослые еще за колючей проволокой, но уже свободные. Леня - пятый слева, держится руками за ограду.

Следы на всю жизнь

Он сам, будучи 9-летним, попал в концлагерь, только не на территории Латвии, а в самой Германии. Гремендорф, деревня около города Мюнстер, стала страшным приютом для тысяч детей до 12 лет, согнанных со всей Европы. Здесь были русские, украинцы, белорусы, латыши, поляки, французы, чехи, словаки.

У Леонида Вилейто есть справка Витебского областного управления КГБ о том, что он с октября 1943 по апрель 1945 года был узником детского концлагеря. Пребывание в фашистском заточении навечно вписано в его память. Напоминает об этом и физическое увечье. Как-то фашист после избиения с силой швырнул мальчика к стене. Он, защищаясь, непроизвольно вытянул вперед обе руки и сломал несколько пальцев. Никто его, конечно, не лечил, так и остались они скрюченными…

В деревне Балаи (недалеко от Хатыни) к осени 1943 года немцы уничтожили уже почти всех жителей. За связь с партизанами одних повесили, других сожгли в сараях. Зверства усилились после поражений фашистов под Москвой и Сталинградом. Но некоторые жители успели скрыться в лесах, прятались в подкопах. Так больше года жила и семья Климентия Генриховича Вилейто, в которой было два сына: 14-летний Иван и Леня. Но однажды фашисты провели мощную зачистку с большим количеством собак и выловили многих лесных жителей. Согнали в деревню, которая была почти сожжена, посадили на телеги и отправили на железнодорожную станцию Воропаево, оттуда - в товарных вагонах в Германию.

Маленькие узники

Леонид Вилейто. Фото 70-х годов.

В Гремендорфе всех «рассортировали», родителей, взрослых - в одни бараки, детей старше 14 лет - в другие, до 12 лет - в третьи. Так началась жизнь в неволе самого младшего Вилейто. Дети говорили на разных языках, но команды немецких надзирателей выучили сразу, их вбили в головы малышей дубинками. Среди тех, кто смотрел за детьми, были и предатели.

- Они особенно усердствовали, - говорит Леонид Климентьевич, - а ведь они тоже, наверное, имели своих детей, но к нам никакой жалости не было.

За непослушание, медлительность, строптивость избивали. А однажды вывели всех из бараков, отобрали наиболее непослушных и на лагерном плацу на глазах у всех расстреляли - их было человек 15. Зимой выводили раздетыми во двор, обливали водой и заставляли некоторое время стоять неподвижно.

Спали дети на многоярусных нарах, где лежала солома и непонятное тряпье. Зимой бараки не отапливались. Кормили один раз в день, давали какую-то баланду из зелени, иногда сырую брюкву, кусочек эрзац-хлеба, испеченного неизвестно из чего. Праздник для детей был тогда, когда давали по нескольку ягод клюквы. Иногда готовили варево с редкой крупой и головастиками (лягушечьими зародышами).

Распорядок дня был железным, как у взрослых пленных. Ранний подъем, работа, отбой в определенное время. Маленькие узники не должны были бездельничать. Они подметали территорию лагеря, помогали убирать в столовой, иногда детей вывозили на уборку мусора в город, они рыхлили землю вдоль колючей проволоки. Так как по ней был пропущен ток, а дети ничего не понимали, то, прикоснувшись,  погибали. Но это никого не волновало.

Когда пришло лето, местные жители стали брать ребят на сбор клубники и других ягод. Это было таким искушением! На плантации есть ягоды не разрешалось, если владелец что-то замечал - избивали и возвращали в лагерь. Но в конце работы детей все-таки кормили. Леня был послушным мальчиком, поэтому его не раз посылали на клубнику.

Периодически в лагерь приезжали дяди в черном с эмблемой «СС» на рукаве. Они отбирали мальчиков покрепче (девочки жили в других бараках) и увозили с собой, больше их никто не видел. Так исчез Войцек, маленький поляк, с которым подружился Леник. Часто появлялись тети в белых халатах. Они тоже отбирали детей, уводили в отдельную комнату, угощали конфеткой, а потом у них брали кровь, Иногда столько высасывали, что ребят выносили замертво. Некоторые добирались до нар сами, ложились и больше не поднимались. Выживших кормили получше до следующего прихода медиков. Вскоре дети поняли, что эти тети приходят за их кровью, стали прятаться, но выхода у них не было. У Лени тоже дважды брали кровь, и выжил он благодаря тому, что кровь у него четвертой группы, резус отрицательный.

Как-то к нему тайно пробралась мама. Оказалось, что взрослые находятся в этом же концлагере, но общаться с детьми им строго запрещалось. Тогда мать принесла Лене брюкву, это было все, чем она могла порадовать сына. И после Мария Петровна, рискуя жизнью, не раз приходила к нему, приносила то свеклу, то морковку, тем и спасала Леню от голодной смерти.

Чем жили, о чем думали маленькие невольники? В основном воспоминаниями о доме, о родных. Леня часто вспоминал, как мама вечером звала его: «Леник, иди вечерять». Теперь никто не звал к семейной трапезе. Во сне он видел свою хату, речку, соседний лес, где собирал вкусную землянику, чернику, ежевику.

Освобождение

Когда война шла уже на территории Германии, взрывной волной снесло крышу с одного из бараков и детей поселили в траншее, наподобие силосной. Так и жили под открытым небом, а еще стояли холода.

В начале апреля концлагерь в Гремендорфе освободили войска союзников. Сначала они перекормили детей и некоторые не выжили, Потом ввели диету, стали лечить. Тогда и появилась фотография, которую в семье Вилейто 67 лет хранят как драгоценную реликвию. На ней - дети и взрослые еще за колючей проволокой, но уже свободные. Леня - пятый слева, держится руками за ограду.

Затем концлагерь передали советским войскам, детей соединили с родителями и стали готовить к возвращению на родину. А до этого американцы взрослым предлагали выехать в США, даже вручали билеты. Но супруги Вилейто выбрали свою Белоруссию, а те билеты долго хранили у себя.

Истязания, непосильный труд испытал в плену и их сын Иван, от голода он уже был пухлый. Сами родители в результате бомбежек были ранены, отец - в ногу, мать - в голову, отец вообще остался без зубов - выбили за плохо выполненную работу.

И вот семья на родине. На месте деревни Балаи стоял лишь большой крест, от дома семьи Вилейто осталась печь и некоторые стены. И тем не менее жизнь постепенно налаживалась. Но через несколько лет война снова напомнила о себе - арестовали Климентия Генриховича. За то, что он якобы сотрудничал с немцами. Выяснилось, что один предатель жил по его документам. Хорошо, что нашлись свидетели, опознали и настоящего Вилейто, и полицая. Но пережить семье пришлось много.

Уже женатым в 1960 году Леонид Климентьевич приехал на целину. В совхозе «Мюктыкольский» Житикаринского района работал бульдозеристом. После переезда в Житикару работал в УМР треста «Казасбестстрой», строил асбестовый комбинат, через 8 лет перешел в цех обогащения АО «Костанайские минералы», где 24 года был слесарем по ремонту грохотов. Его жена Галина Ивановна постоянно работала в детсаде «Белочка». И часто, глядя на резвящихся ребятишек, вспоминала рассказы мужа о его пребывании в плену. 18 января 2010 года супруги Вилейто отметили 50-летие совместной жизни, они воспитали сына и дочь, имеют внуков и правнуков.

«У них нет памяти»

Леонид Климентьевич несколько лет назад от федерального фонда Германии «Память. Ответственность. Будущее» получил компенсацию за свои страдания в концлагере 1660 евро…

Наверное, самые трагические страницы любой войны - это судьбы детей, попавших в зону боевых действий или в оккупацию. А самое чудовищное преступление перед человечеством - создание детских концлагерей, где маленьких невольников превращали в доноров, ценой их жизни и здоровья спасали фашистов, которые потом убивали их же отцов и матерей. И никакие евро не компенсируют те ужасы, которые пришлось пережить детям в этих фабриках крови. Недаром говорят, что самое горькое горе - детское, а если оно еще длится годами…

В сюжете о Саласписле на РТР комментатор особо отметил, что в этом концлагере погибло более 3 тысяч детей в возрасте до 5 лет. Маленькие узники были донорами для немецких солдат и офицеров. А всего погубили там около 35 тыс. детей. В Латвии выставку, рассказывающую об этой трагедии, не разрешили проводить. Зато 16 марта в Риге организовали марш бывших латышских легионеров СС, при этом антифашистов оттеснили плотной стеной полиции. Было объявлено, что легионеры сражались не за Гитлера, а за свободу своей страны. Сейчас правительство готовит документ, согласно которому им дадут статус и привилегии борцов за независимость Латвии. Президент призвал всех перед ними склонить головы. В числе маршировавших  фашистских пособников, подчеркнул ведущий РТР, были  надзиратели и охранники лагеря Саласпилс.

- У руководителей Латвии нет памяти, нет совести и уважения к истории своей страны, к народу, - считает Леонид Вилейто. - Ведь среди замученных в Саласпилсе детей и взрослых, конечно, были и латыши.