Так уж повелось - увидит человек в себе какие-то способности и принимает решение: нужно ехать в Москву. Там его талант непременно должны увидеть и по достоинству оценить. И станет он тогда известен не только в пределах своего двора, школы или города, но и далеко за пределами родной Отчизны. Едут в российскую столицу тысячи, а известными становятся единицы. Наш земляк Александр ЮРПАЛОВ популярность приобретает все большую и большую. Об истории своего успеха он рассказал «НГ».

 

Досье «НГ»
Юрпалов Александр Викторович.
Родился в 1968 году в Кустанае.
Учился в школе № 12 и профессионально-техническом училище № 16.
4 года работал во Дворце культуры «Текстильщик».
11 лет возглавлял рекламное агентство «РЕПАКО».
В 1993 году стал одним из учредителей телекомпании «Алау».
С 2003 года занимается шоу-бизнесом в Москве.
Автор и исполнитель песен, наиболее известная из которых - «Вороны».

 

Всему свое время

- Александр, не слишком ли поздно ты собрался в Москву? Музыкой ты увлекаешься давно, а на большую сцену пробиваться решил только в 35 лет?

- Действительно, я еще с пионерского возраста пытался конструировать самодельные гитары и играть. А лет в 17-18 мы уже собрали группу из 4-х человек и даже пытались делать свои аранжировки, и мы играли на танцах, ездили на «халтуру». А еще я тогда увлекся театром. Теперешний главный режиссер Костанайского русского драмтеатра Александр Александрович Лиопа руководил театральной студией в ДК «Текстильщик», он и стал моим первым наставником на сцене. После окончания училища я устроился в ДК на какую-то свободную ставку - кажется, это было место заместителя начальника отдела по воспитательной работе, но фактически работал в студии. Мне нравилось. Если подходить с вузовской меркой, то я там, можно сказать, получил высшее театральное образование. Так что музыка в те годы для меня была, скорее, увлечением. Серьезно я занялся ею лишь 5 лет назад. Я имею в виду сочинительство и запись своих произведений. Оказалось, все это не так просто.

- К тому же у тебя и специального музыкального образования нет...

- Да. Но я этим не бравирую. Видимо, для меня в этом смысле еще не пришло время. Я только сейчас начинаю читать некоторые книги, которые не прочитал раньше. Может, это и правильно. Моему сыну уже 19 лет, взрослый, но когда он говорит, что не хочет читать какую-то книгу, потому что не понимает ее, значит, и для него еще время этой литературы не пришло. Хотя он учится в Санкт-Петербурге, будет актером театра и кино, и у него достаточно образованные друзья. Знаете, это крест такой образуется: «в легкую» ему читать не хочется, а до глубины копаться он еще не в состоянии. С музыкой так же. Только сейчас я понимаю, что в музыке - такая глубина... Когда я слушаю произведения великих авторов, меня поражает, какой у этих людей склад ума, какое мышление. Я до сих пор не могу этого в полной мере понять. В легкой, популярной музыке понимаю, а здесь... Аналогично и в живописи. Я сам рисовал неплохо, но когда на выставках, в музеях вижу картины некоторых художников, то всегда думаю: как это им пришло в голову, как возможно такое сделать. Я так никогда не смогу.

- Но ты творческий человек, и акт создания такого рода произведений тебе знаком. Как у тебя рождаются мелодии и тексты песен?

- Песню «Вороны», которая принесла мне определенную известность, я написал в 16 лет. Когда начинаю анализировать, о чем она, точно сформулировать не могу до сих пор. Это был результат суммы каких-то впечатлений в юношеской голове, который отложился таким образом. Бывает, песни долго не приходят. А случается - возьмешь гитару, полистаешь старые записи в блокноте и ... У меня правило - если ночью что-то в голову приходит, встаю и записываю. Бывает - ничего получается, а бывает - такую чушь запишешь. Потом все дорабатываешь. Вообще, звучащая песня - это итог коллективного труда. Когда мы говорим: Шаинский или Крутой написал песню, которая отлично звучит, то надо иметь в виду, что звучанием специально занимаются аранжировщики. Они, как правило, очень хорошие музыканты. То же могу сказать и о бэк-вокалистах, которые выступают на так называемой «подпевке». Со мной работала Матильда Пак, которая была у Пугачевой и у Медянника. Матильда так поет, что невольно задумываешься, почему она не делает сольную карьеру. Отвечает: не вышла этим, не вышла тем, вот и подпеваю.

 

В Москву, чтобы остаться

- Может, у них нет амбиций?

- Амбиции нужны. Вот выпускники «Фабрики звезд» - там они у многих есть. Это их подтягивает, подхлестывает, и человек начинает упорно заниматься. Если ты планку установил, то хочешь перебраться через нее. А если забрался туда и повис, то хочется подтянуться.

- Это ты уже о себе? Жил в Костанае, играл на гитаре и в театре, и вдруг почему-то рванул в Москву. Тоже амбиции взыграли или случай какой-то помог?

- Я поехал в Москву к друзьям. Попили пива, посидели на кухне, и я показал им песни, которые перед поездкой записал в Костанае, благодаря местным музыкантам. Мне говорят: надо по студиям походить. Возьми, мол, справочник, полистай и найдешь. Но я так месяц могу листать, говорю, подскажите, кто занимается жанром, в котором я выступаю. Мне дали адреса и говорят: приходи, там есть ящик, оставь свою запись и жди. Сколько ждать? Некоторые годами ждут, а другие уже и ждать перестали, отвечают мне друзья. Мне, правда, сразу же позвонили и сказали: приезжай. После чего и начались какие-то движения - стали включать в какие-то сборники с мастерами этого жанра. Потом захотелось большего: получить качественное звучание, сцену, то есть постоянно двигаться вперед.

- Как-то все у тебя просто. Мне приходилось в подобных случаях слышать истории куда драматичнее.

- Зачем сейчас вспоминать, как ночевал на вокзалах, на скамейках, в лифте, как приходилось подрабатывать, чтобы хотя бы на йогурт хватило. Вообще, в Москву можно приезжать часто, но чтобы в ней остаться, там надо что-то сделать. Мне помогали многие люди. Среди них мой костанайский друг - предприниматель Андрей Емельянов, уже в самой Москве я познакомился с Александром Розенбаумом, Игорем Крутым, Иосифом Пригожиным, которые послушали мои материалы и дали очень хорошие советы. И, конечно, я дорожу своим знакомством с Софией Ротару. У нас оказались общие знакомые, один из которых ей и представил меня на корпоративном выступлении в Санкт-Петербурге. С тех пор мы постоянно поддерживаем отношения, и я поражаюсь ее профессионализму. Мне очень приятно, что и она у меня интересуется, какая музыка нравится сегодняшней молодежи.

 

Мужской жанр

- Твои песни относят к «русскому шансону». У многих людей он ассоциируется с тюремной романтикой. Среди известных исполнителей, выступающих в этом стиле, некоторые действительно побывали в шкуре «зека». В твоей биографии такого вроде бы нет.

- Шансон - это не уголовщина, несмотря на то, что там присутствует тюремная лирика. Наверное, популярность этих песен обусловлена строем, при котором во многих семьях кто-то побывал в лагерях. Я лично благодарен новому времени, что эти песни вышли из подполья и сейчас премию «Шансон года» вручают в Кремле. В каждом жанре есть определенные стилистические направления. И в шансоне кто-то занимается уголовным песнями, кто-то - обычной лирикой. Абсурдно ведь, если человек с нормальным мужским голосом поет о лютиках-цветочках. Иногда тембр определяет, в каком жанре петь.

- А в разговоре у тебя голос без хрипотцы, с которой ты поешь.

- Пел. Это был не мой голос. Я раньше его выдавливал, напрягал, стремился кому-то подражать. Потом мне сказали, что у меня нормальный тембр и не надо ничего выдумывать. Надо петь своим голосом. Но я не задумываюсь, в каком жанре пою. Хотя с понятием «неформат» мне приходится сталкиваться достаточно часто. Мне говорят: как ты себе представляешь, если на радиостанции «Европа плюс», где звучит «фирма», молодежь, вдруг появляешься ты со своим голосом? Я завожу речь о радиостанции «Русское радио», где, по идее, должны звучать русские песни, но мне опять говорят: это шоу-бизнес, это интересы определенных групп людей, там свои артисты. Парадокс, но известных исполнителей, работающих в стиле шансон, подают на «Русском радио» в порядке эксперимента и в самое неудобное время. А ведь именно эти музыканты могут собрать «Олимпийский», в то время как остальные, выступающие там регулярно, не смогут наполнить и обычный зал. Но они в формате «Русского радио». Причина в том, что артисты в «формате» созданы их руками, это их «продукт», и они не пускают туда лишних. Они не хотят, чтобы человек, в которого они вложили столько денег, остался в тени. Такой подход - проявление нечистоплотной конкуренции.

Я пришел в шоу-бизнес уже сложившимся человеком, и когда поначалу разговаривал с известными продюсерами, мне говорили, что я им не интересен. Дескать, ты уже не пацан, который будет выступать за $50, поедет туда, куда укажут, и спать будет там, где покажут. Им интересны девочки и мальчики, которых загнали на месяц гастролей, им 17-18 лет, их все любят, им рисуют плакаты, к ним лезут в номер и пишут любовные записки. В московской музыкальной тусовке очень много грязи. Люди улыбаются друг другу и тут же могут вставлять палки в колеса. Там нет правил, там каждый представляет самого себя.

- Можно ли сравнивать российскую «Фабрику звезд» с казахстанским проектом «Super Star. kz»?

- «Фабрика» выявляет талантливую молодежь, и в этом смысле я за этот проект. Но превратилось это все в засилье «фабрикантов». На первом канале, РТР одни и те же люди - «фа-бри-кан-ты». Что касается аналогичного казахстанского проекта, то я бы их не сравнивал. В Казахстане может появиться такой исполнитель, который переплюнет пять «фабрик». Но я не могу понять, почему люди, известные в Казахстане, как правило, не известны в России. Беда в том, что они могут прорваться туда только через Москву. Если ты хочешь стать известным в Казахстане, надо ехать в Алматы или Астану. Чтобы тебя знали в России, обязательно надо ехать в столицу.

- Насколько ты удовлетворил свои амбиции?

- Я наступил на ступеньку и уже с нее не сойду. Есть только одна дорога к победе. Это дорога, по которой ты идешь. Пусть она кривая, какая-то витиеватая, но я считаю, что иду по правильному пути. У меня уже вышло два клипа, сейчас готовлю третий. Осенью должен выпустить дебютный музыкальный альбом. Мне помогают хорошие музыканты. В частности, костанаец Марк Торосьян, который сейчас тоже в Москве. Аранжировку делает Юрий Шепета, который работал для Валерия Меладзе, «ВИА ГРЫ» и Софии Ротару. Наконец-то в Чикаго, например, мои песни «скачивают» с радиостанции. Пусть и не зная меня в лицо. Даже там, куда я раньше не мог прорваться, где двери передо мной закрывались, теперь через каждые три часа ставят мою песню «Крик журавля». Я понял, что этим бизнесом можно заниматься.