Костанайцы продолжают активно обсуждать дело о покупке здания для ЦОНа, причем видят в нем нюансы, которые, как мне показалось, упорно не замечали ни сторона обвинения, ни судья. Мнение Искака Исергепова, опубликованное в прошлом номере «НГ», как раз и было посвящено некоторым неувязкам и странностям громкого процесса, что наталкивает на мысль о некоторой заданности и предопределенности приговора.

Мне довелось присутствовать на одном из судебных заседаний, когда офицер финансовой полиции ходатайствовал о продлении срока ареста Анатолия Твердохлебова на месяц. Судья Татьяна Бусько попыталась выяснить основания для такого ходатайства и натолкнулась на полную неподготовленность финансового полицейского. Создалось впечатление, что он впервые услышал выражения «девиантное поведение», «маргинальные склонности», которые сам же зачитал в своем ходатайстве. Наблюдающие за процессом тогда подумали, что в рядах финпола появился эрудит, но просвещать своих коллег он не намерен - вот один из них и попал впросак. Позиция заявителя была разбита в пух и прах адвокатами Твердохлебова, после чего судья заявителю в удовлетворении ходатайства отказал.

Но дальше коллегия областного суда решение городского судьи отменила. Кажется, даже наказали судью. Можно предположить, что ее принципиальность чуть не поломала задуманный сверху ход событий, а такое допустить было нельзя. И не допустили, применив статью, не имеющую, по мнению адвоката Олега Малькова, никакого отношения к данной конкретной ситуации.

Еще больший интерес и недоверие к справедливому исследованию дела вызывает тот факт, что на самом процессе по делу о покупке здания для ЦОНа ни сторона обвинения, защищающая интересы государства, ни судья не обратили внимания на таинственное исчезновение из дела ровно половины «премиальных», а именно 24 млн тенге. Ну не странно ли, что более мелкие доли дележа были предметом пристального внимания сторон, а главный куш остался за кадром? Кто возьмется объяснить этот феномен? Хотя напрашивается вывод, что главная доля попала вдохновителю и истинному куратору провернутой операции с тендером по покупке здания. И уж это, извините, никак не Твердохлебов и даже не Щеглова. Видимо, за рамки дела выпала самая крупная фигура, настолько могучая и влиятельная, что участники процесса безропотно отыграли предписанные им роли и готовы загреметь на нары. Весьма вероятно, что им пообещали компенсацию за молчание и помощь в скорейшем вызволении из заключения.

У меня нет прямых доказательств, а есть только предположения. Но, как сказал кто-то из философов древности, «знание некоторых принципов освобождает меня от знания многих фактов». А принципы распила бюджетных средств известны всему обществу. По странной случайности они почему-то неизвестны надзорным органам. А, впрочем, чему удивляться? Органы тоже хотят жить хорошо, или, как сейчас принято говорить, быть успешными людьми...