Тему этого интервью обозначили отклики читателей на материал прошлого номера «Нас бьют рекорды...». Он был о трудностях уборочной кампании, явном кризисе перепроизводства пшеницы и о том, как ведет себя государство в сложившейся ситуации. На сайте тут же появились комментарии, суть которых сводилась к тому, что господдержки в разных формах село получает слишком много, а отдача при этом мизерная. Обсудить роль государства, эффективность действий госструктур в рыночной экономике с «НГ» согласился директор Центра экономических исследований Костанайского государственного университета им. А. Байтурсынова, кандидат экономических наук Андрей КОВАЛЬ.

Отработанных схем нет

- Андрей Петрович, относительно поддержки села у меня самой позиция двойственная. Приходишь на областное совещание, где предприниматели по большей части скучают, слушая рекомендации по срокам сева и увещевания заняться масличными, и не понимаешь, зачем все это. Ведь землю пашут сплошь частники. Хотят - пшеницу сеют, хотят - бананы, не продадут - разорятся, их дело. При чем здесь власть? А потом приходит уборочная, вот такая, как в этом году,  и начинаются звонки в газету: элеваторы крестьян обижают, горючего не хватает, куда власть смотрит...

- Есть такое понятие «продовольственная безопасность страны». Это ответственность государства. Сеют крестьяне, а стратегию формируют чиновники. Вот сейчас ставится проблема перепроизводства зерна, а если засуха - настоящая, от которой  вся область пострадает и социальная напряженность возникнет серьезная. Здесь без государства не обойтись. А какие у него схемы спасения в этом огромном диапазоне от перепроизводства до глобального неурожая? Я, например, с ними не знаком, хотя сельский бизнес - предмет моих научных исследований. Я кандидатскую защищал как раз по теме «Адаптация сельхозтоваропроизводителей зернового подкомплекса к рыночным условиям хозяйствования», а сейчас занимаюсь проблемой холдинговых структур в сельском хозяйстве. Так что о современном сельском бизнесе имею определенное представление. Нет у нас этих схем и отработанных сценариев. То, что сейчас произошел такой сильный спад цен на зерно, как частность, подтверждает, что нет четкой системы господдержки этого сектора, а есть пассивное следование за мировыми тенденциями. Ориентироваться на то, что именно на данный момент случится (град выбьет или жара спалит) и потом вырабатывать чрезвычайные меры - это не выход... А совещания, о которых вы говорите, унаследованы от прошлого. Тогда секретарь райкома товарищ Вера Сидорова диктовала на активе сроки сева и уборки  моему отцу, главному агроному хозяйства. И здесь мало что изменилось. Да речь и не только о совещаниях, конечно.  С благими целями добровольно-принудительное формирование всех этих стабилизационных фондов, уговаривание крестьян заняться масличными - это приемы административно-командной системы. Сегодня государству необходимы другие, эффективные экономические методы управления. И результаты нужны реальные, такие как доступные цены потребительского рынка на хлеб, молоко, мясо, рыбу...

- Но методы госуправления все-таки, по-вашему, нужны?

- Безусловно. И речь не только о нас. Глобальный финансовый кризис способствовал тому, что во многих странах мира государство как институт возвращается в экономику, расширяя в ней свое присутствие. Но, безусловно, методы этого присутствия должны быть современные. Это проблемы не только наши, но и США, Италии, Греции.

Риски вам одному

- Ну, куда уж современнее, чем у нас! Десятки программ поддержки, и все сплошь инновационные. И ведь если ассигнования на них пересчитать, так и получится, что огромные миллиарды в то же сельское хозяйство вбухиваются.

- Иностранные инвесторы не жалуют наше сельское  хозяйство, внося  только 1-2% от общего объема по стране. Значит, как работают эти программы, не могут себе четко уяснить? В этом все дело. К началу мирового финансового кризиса в Казахстане действовало около 100 бюджетных программ  развития разного уровня и сфер действия. Куда делись? Была Программа индустриально-инновационного развития. Потом - раз, и начала действовать Программа форсированного индустриально-инновационного развития, которая перекрыла ту, предыдущую, о результатах которой так обществу и не суждено было узнать. Похожая история и с социально-предпринимательскими корпорациями. Можете вы четко сказать, что с ними произошло, как трансформировалась идея и какая стране польза? А до этого мы кластеры организовывали, потом звучал клич: беремся за производство биоэтанола. Беда-то в том, что предприниматели ведутся на эти инициативы, открывают производства, ввязываются в капитализацию, а риски с ними делить никто не хочет, несмотря на то, что затевало все государство. С ним играть в азартные игры можно пробовать, но только оно имеет право менять правила по ходу игры, а значит риски очень высокие.

- То есть государство - игрок безответственный?

- Нет, просто в последнее время никто из  исполнителей-чиновников не берет на себя ответственность за принятие решений и неминуемые ошибки. Причем под это подведена соответствующая теоретическая база и создана своеобразная инфраструктура. Понимаете, государство из нашей сельской экономики ушло почти полностью. Присутствует в ней только как  орган, определяющий экономическую политику и распорядитель денег. Но дает оно их не напрямую, а через посредников. В их роли дочки фонда «Самрук-Казына», частные банки, которые торгуют деньгами господдержки, сдают их в аренду. Дочек уже около сотни. Даже термин придумали специальный «квази-государственные» структуры, в которые превратились задуманные как благо институты развития Казахстана. Количество и затраты здесь такие, что их вопиющая безответственность и спекулятивный интерес стали бросаться в глаза, недаром какие-то сейчас передают по министерствам. Но это вряд ли что-то изменит. Потому что порочен сам подход, он называется «минимизация ответственности». Например, холдинг «КазАгро», деньги бизнесу дает, не забывая с них маржу получить при передаче, а клиент  пусть проблемы решает сам. Не умеет, не получается - его дело. Понимаете, все увлечены процессом, никто не интересуется результатом, потому что никто за него не отвечает. Мне интересно, как стало возможным банкротство «Казхимволокна», если проект вел Банк развития Казахстана, и кто ответит за бездарно растраченные государственные деньги, за химическую бомбу в Костанае... Еще одно «достижение» казахстанской системы господдержки -  взращено поколение менеджеров, которые сидят в статусных креслах нацхолдингов, инновационных и других фондов и ничего не смыслят в практической экономике. Они хорошо умеют лишь распределять деньги, выделенные бюджетом, и шустрить на тендерах, опекать «свои» структуры, но к развитию экономики РК это отношения не имеет.

С небес - на землю

- Может, с этим связана потеря у бизнеса аппетита к государственным деньгам? По «Дорожной карте бизнеса» в этом году область возвращает 300 млн тенге, которые не берется освоить...

- Нет, бизнесу нужны государственные деньги. Но опираясь на собственный опыт по консультированию предпринимателей, могу сказать, что в большинстве случаев средства господдержки для них недосягаемы. Готовим бизнес-план, подаем заявку, и начинается «война» с риск-менеджментом институтов развития на тему «вернем-не вернем и чем гарантируем». Мало чем отличается ситуация и в банках-операторах программ. Причем  в нашем случае соискателем выступает многопрофильное предприятие, которое не вчера на рынок вышло. Что там говорить о небольшом сельском бизнесе. Не случайно пробились к этим средствам лишь единицы в области.

-  Ну а если вернуться все-таки к сельскому бизнесу. Каким, по-вашему, могло бы быть присутствие государства в этом секторе?

- Надо с уровня макроэкономических экспериментов спуститься на уровень реальных хозяйств. И построить, например, 10 госэлеваторов, уничтожив монополию частника. Или - вместо уговоров развивать животноводство поставить 3 комбикормовых завода, снабжать сельчан дешевыми кормами, на первых порах можно и  вообще бесплатными, с фиксированными на приемлемом уровне закупочными ценами на основную и побочную продукцию. Возможны и другие меры...

-  Про 10 элеваторов я задавала вопрос ответственному секретарю минсельхоза Евгению Аману. Он ответил: строить самим - не функция министерства, мы деньги даем в рамках специальной программы, бизнес по хранению зерна суперприбыльный, пусть предприниматели этим занимаются.

- А бизнес на ГСМ еще более прибыльный. Но что-то за 20 лет в Казахстане, при нашей серьезной зависимости от поставок российского топлива, не построено ни одного нефтеперабатывающего завода, и имеющиеся не модернизированы. Видимо, не выгодно «КазМунайГазу» вкладывать деньги в такие объекты, проще качать нефть из земли и продавать. И с пшеницей для многих так же: посеял, убрал, продал. Не повезло сегодня, подфартит завтра. Чем меньше вкладываешь в дело, тем меньше риски. Вот откуда ноги растут у кризисов в зернопроизводстве. И в ломке этого предпринимательского стереотипа государство должно быть кровно заинтересовано. А что касается позиции Евгения Иосифовича, то и он, и наш премьер, и господин Шукеев - представители, на мой взгляд, ортодоксального рыночного подхода к роли государства в экономике, который был опровергнут мировым финансово-экономическим кризисом 2008 года. И, повторюсь, он связан с минимизацией ответственности. В этом подходе можно дойти до абсурда. Как вышло с банками, которые во время кризиса государство на казенные деньги практически купило, а теперь не вмешивается в их управление. И не может спросить с них, например, за игнорирование сельского бизнеса, а все ведет разговоры о необходимости создания Сельхозбанка. Зачем, если можно заставить на село работать эти. Не рыночный подход?  Да он подтвержден мировым опытом.  Например, когда в Англии в 50-х годах прошлого века был кризис угольной отрасли, государство купило шахты, где запасы были более-менее нормальные, провело их модернизацию, после чего их приватизировали. То есть сохранило рабочие места, инфраструктуру. Вот это и есть эффективная господдержка с конкретным видимым результатом. А социально значимые результаты сегодня в условиях угрозы нового кризиса очень нужны.

Фото Николая СОЛОВЬЕВА