Гвоздика, потому что мужественный цветок, коробка «Птичьего молока», потому что всем по зубам, и желание поговорить «за жизнь» с теми, кто делал Победу на фронте ли, в тылу - не суть важно. Вот, собственно, и всё, с чем мы пошли к людям, чьи имена нечасто произносятся с трибун. Зачем пошли? Затем, что понимаем: они уходят. И если не побежать вдогонку, не идти рядом, не заглянуть в глаза - так и уйдут, не произнеся чего-то важного.

В прошлом мае их в области было 2200. В этом, по данным на начало апреля, - 1805.

Воспоминания одного дня

Обычная малосемейка Костаная. Горы мусора в грязном коридоре. В квартире - тот особый уют из ничего, который умело наводить, наверное, только то поколение. Здесь живут 81-летний ветеран войны Юрий НАРБЕКОВ и его жена. Их совместному дому - 3 года. До этого Нарбеков скитался по домам милосердия.

- Что там говорить, - смущаясь, говорит ветеран, - пришлось помучиться. Я прожил со своей женой 32 года, она тоже ветеран войны была. Общих детей у нас не было, у неё - дочь. Когда жена умерла, дочь меня из квартиры выгнала. Пришлось искать пристанище. Сначала жил в Рудном в доме милосердия, потом несколько месяцев в костанайском доме милосердия. Там мы с Валентиной и познакомились.

На самом деле всё было не так просто. За право поселиться с Валентиной в своей квартире, старикам пришлось «повоевать».

У Валентины комната в малосемейке была. Удобства - на два хозяина, в соседях алкаш. Когда она заболела и отправилась в больницу, а следом - в дом милосердия, он над бабулькиной комнатой основательно поработал. Вернулась Валентина домой,  а у неё даже ложки нет. Это позже они с мужем добились, чтобы алкоголика выселили. Комнату отдали Нарбекову. Получилась счастливая семья в простенькой, но отдельной и, как ни крути, двухкомнатной квартире. Долги соседские они выплатили потихоньку, ремонт сделали. После всего, что пришлось пережить, - рай земной, невзирая на соседку сверху, которая по особо весёлым дням их затапливает.

 - Помучились мы изрядно, - говорит Юрий Дмитриевич. - Не думал я, что вот за такую жизнь на войну пошёл.

На фронт в 1943-м году он попал совсем салагой. Его так и называли в шофёрском подразделении 155-й танковой бригады. Исполнилось ему тогда 17 лет.

Сегодня, несмотря на всё, что было, обиженным Юрий Дмитриевич не выглядит. Мудрым - да. И с высоты этой мудрости он легко так, спокойно за чашкой чая бросает:

- Сейчас ветераны делятся на две категории: те, о ком помнят постоянно, и те, о ком вспоминают только по праздникам, и плечами пожимает. Спокойно так, точно знает, к какой категории относится.

- Я три раза ходил в поликлинику, - усмехается ветеран, - говорю, слух стал пропадать. Врачи то говорят, что всё в порядке, то, что слуховых аппаратов нет. Обратился в соцзащиту и понял, что аппарат проще купить самому. Вот теперь хожу со своим собственным и не чувствую себя никому обязанным.

Но 9 Мая на парад в честь праздника Юрий Нарбеков всё равно пойдёт и наденет свой «праздничный пинжак»:

- Я выйду на улицу, чтобы увидеть лица детей, которые в этот праздник до сих пор верят. И всё равно, что я буду воспоминанием для одного дня...

«На войне сверхчеловеков не наблюдал»

Костанаец Анатолий ПУГАЧЁВ тоже собирается 9 Мая надеть ордена и посмотреть на парад. Личный праздник. Как-никак, в 20 лет стал командиром батареи зенитно-артиллерийского дивизиона. Прошёл от лейтенанта до майора, три ордена Великой Отечественной войны имеет, три ордена Красной Звезды, о медалях речи нет.

Живёт ветеран со своей супругой в обычной двухкомнатной квартире. Здорово благодарен властям, что платит теперь за свои «хоромы» не 6000 тенге, а только 2000. Компенсация! Была бы площадь меньше, вообще бы не платил.

По телевизору Анатолий Васильевич смотрит только новости.

- Сейчас вокруг войны появилось много лжи, - делится своим видением политической ситуации ветеран. - Есть две силы, которые хотят переписать историю войны 1941-1945 годов. Внешняя сила - на Западе. По их учебникам основные военные операции того времени проходили, в частности, в Африке, где американцы за Роммелем гонялись. И внутренняя сила - те, кто на лживых лозунгах к власти пришел.

Фильмы о войне Пугачев тоже не смотрит принципиально. Говорит, нет в них правды. Не было взрывов вместе с огнём, не было летающих тел после разрыва снарядов, не было на войне и сверхчеловеков.

А вообще Пугачёв говорит о жизни и смерти просто и спокойно, без суеты. О том, что болен неизлечимо. Что своих родителей похоронил в Костанае. «И меня тоже тут похоронят». О внимании к себе Пугачёв говорит с оттенком иронии: «Когда из акимата дадут указание, приходят и поздравляют».

«Не наше это время»

Братья Гибало живут в посёлке Борки Мендыкаринского района. Их дома как раз через дорогу друг от друга. И Василий, и Михаил - фронтовики. Правда, воевали в разных местах. Зато после войны всю жизнь рядом.

Василия ГИБАЛО мы дома застали. Повезло, его только из больницы недавно выписали. Болен ветеран. Очень болен. И не слышит ничего к тому же. Нас увидел - слёзы потекли.

- Сентиментальным дедушка стал. Сдаёт, - вздохнула дочь Василия Ивановича, Ольга. - В гости к отцу сегодня приходят редко. Большое спасибо, что заглянули.

- Как здоровье? - нацарапал корреспондент «НГ» простым карандашом на листке бумаги.

- Не жалуюсь,- по-солдатски коротко ответил Василий Иванович.

Михаил ГИБАЛО за брата волнуется. Сам-то он заметно бодрее. По сельским меркам живёт скромно, но всё же на подворье корова, поросенок да с десяток кур. Помогать ухаживать за хозяйством ветеран никого не просит. Говорит, пока есть силы - справлюсь сам.

О времени нынешнем сказал ветеран просто:

- Какая разруха была после войны! Всё подняли, восстановили. Казалось, так вперёд пошли, что и не остановишь. И что? Жизни финал, а вокруг - опять развалины, Без войны. Дожились, народ из Борков уезжает. Не наше это время.

Шахтёр Уркия

Уркие ЕСКАНОВОЙ - 81. Маленькая, сухонькая, ноги болят. По комнате передвигается на корточках. А поёт - любая молодуха позавидует. С ходу уселась на корпе и завела песни военных лет. На казахском, на татарском, на русском.... Ни разу слов не забыла. Мы с соседкой, которая тоже забежала проведать Уркию-апа, заслушались.

Все эти песни Уркия 15-летней девчушкой с подругами пела. Отработают в шахте смену, останутся на вторую. А потом приползут в барак - и поют, как заведенные. В 1941 году её с девчонками из Семипалатинского детдома отправили в Караганду добывать уголь.

Говорит, было страшно и жутко спускаться под землю, но на юный возраст тогда не смотрели. Работать заставляли как взрослых. Ну и умирали, конечно, сплошь и рядом. А что? Такое время. Война.

Жила тогда Уркия в бараках, наспех из досок сколоченных. Щели зияли - ладонь проходила. Затыкаешь - не замёрзнешь. Но молодость - страшная сила. Там на шахте Уркия познакомилась с будущим мужем. Роман получился у двух полуголодных подростков. После войны приехали жить в совхоз им. Кирова Торгайской области. Образование у обоих понятно какое - шахтное. Так что работали оба разнорабочими, скотниками. Переехали в Аркалык, потом в Костанай. Помыкались.

Сейчас из трёх сыновей у Уркии живы двое. К ней всё больше внучка заходит. Но не часто. Пенсия-то у Уркии - ого-го. Как у ветерана войны. Приравняли. Ну и фонд «Ата» помогает, чем может. А сил нет. В квартире - старые вещи, паутина по углам. Даже тараканы гуляют какие-то потерянные. И воспоминания тоже гуляют.

Без почестей

Мария НАДЕИНА живёт недалеко от Уркии. В той же малосемейке. И лет ей столько же. И работать во время войны пошла после шести классов. Бросить школу пришлось - некому было пшеницу растить, косить сено и ухаживать за колхозной скотиной.

Правда, к ветеранам войны никто Марию не приравнивал. Пенсия - обычная. Ни льгот, ни помощи.

- Да что ты, деточка! - машет рукой пенсионерка. - Победа для меня, конечно, праздник. У меня муж-покойник фронтовик был, кучу медалей имел. Да и я на победу нашу поработала. Вот только я - не герой этого праздника. За 62 года меня ни разу не пригласили ни на одно праздничное мероприятие. Да что я, одна, что ли? Нас тут таких много. Зовёмся ветераны труда. Живём без почестей.

Насчёт много - это Мария погорячилась. На самом деле всё поколение Великой Отечественной уходит быстро. Куда быстрее, чем государство успевает принять льготы, поднять пенсии. А ведь они на ту Победу отработали по полной. Итог - труженик тыла военных лет плюс 2 МРП к пенсии. Две тысячи к минималке - это девять с копейками. Девять с копейками минус квартплата по минимуму - это пять тысяч на руки. Жить. Лечиться. Праздновать.

Храни их, Господи. Больше, похоже, некому.