В последние годы в Казахстане строятся новые храмы, множатся молитвенные дома, власти проводят мероприятия, утверждающие атмосферу духовного согласия между людьми, проповедующими различные религиозные взгляды. Казалось бы, общество в таких условиях должно становиться более нравственным, чем в былые годы. Что же происходит в действительности? Об этом мы решили побеседовать с профессором Костанайского госуниверситета, кандидатом философских наук Юрием БОНДАРЕНКО.

- Юрий Яковлевич, недавно Святейший Патриарх Кирилл, говоря в своей проповеди о массовых беспорядках на Манежной площади в Москве, среди причин, приведших к трагедии, сказал о том, что многие люди «забыли о Боге». У нас с россиянами общая история, поэтому сказанное наверняка относится и к нашему обществу. Однако все ли так просто?

- Один мой коллега как-то сказал, что мы во многом напоминаем испуганную лошадь. Ее напугали - она бежит галопом в одну сторону, потом опять напугали - понеслась обратно. Еще в 18 веке Вольтер писал, что церковь - враг, и требовал: «Раздавите гадину!» Панацею от всех бед видели в науке. Давили церковь, давили, а хорошо не становилось. Сейчас обратная картина: подняли религию на щит и хотят с ее помощью, как волшебной палочкой, решить все проблемы.

Это наивно. На мой взгляд, религия как таковая отвлеченно от реальной действительности не существует, а потому не может стать основой новой нравственности. Так же, как наивно было думать в недавние времена, что ею может стать коммунистическая партийность. Я не против тех людей, которые искренне верят в Бога или служат партии, но против игры словами. Само по себе строительство храмов автоматически не повышает нравственность.

- Но согласитесь, что глубоко верующий в Бога человек ведет себя все-таки нравственнее?

- Когда из поколения в поколение передавались какие-то жесткие запреты, религиозность как часть системы воспитания могла дать свой положительный результат. Хотя на бытовом уровне она нередко ведет к фанатизму, к неприятию тех, кто что-то делает не так. Есть и явления глобального характера: терроризм, преступность, политика, где религиозность играет другую роль и используется в интересах различных групп. Например, по данным, опубликованным в США, насаждение христианства на американском континенте после открытия его Колумбом привело к гибели 30 млн индейцев. В это же время был нанесен и жесточайший удар по древней культуре проживающих там народов.

- В прошлом чего только не было. Мы говорим о сегодняшнем дне, и в этом смысле церковь, говоря светским языком, наверное, тоже стала более цивилизованной?

- Сегодняшний день еще не так долог, чтобы судить о нем определенно, поэтому честно ответить на ваш вопрос вряд ли кто-то сможет.

Раздавая, не утрачивать

- Но тогда кто сегодня может поднять духовность?

- Во-первых, что такое «духовность»? По этому поводу пишут столько белиберды, не понимая даже, о чем идет речь. Зачастую нам предлагается коктейль, в котором смешиваются несоединимые точки зрения разных глашатаев духовности. Достаточно вспомнить о всякого рода внецерковной мистике. Получается «и Богу свечка, и черту кочерга». Хотя, вроде бы, все достаточно просто. Духовность - это прежде всего то, что возвышает человека над животным миром. Во-вторых, это то, что в отличие от предметов мы можем раздавать, ничего при этом не утрачивая. Если я вам передал свой жизненный настрой, свое отношение к жизни, то я от этого беднее не стану. Скорее наоборот - получу удовлетворение. В этой связи можно сказать, что и от религии можно много взять, и от искусства. Но всегда нужно думать: что мы берем и кто передает? Это очень важно. Есть базовые нравственные нормы. Они рождены человеческим опытом. Религия наряду с искусством и философией, а иногда и сливаясь с ними, создает язык ассоциаций, символов, которые нас объединяют. Но они могут и разъединять. Причем политики иногда этому способствуют.

- Как это возможно в условиях, когда церковь отделена от государства?

- С самой неожиданной стороны. Например, через систему образования. Если одни изучают только элементы ислама, а другие - православия, то сам культурный фон раскалывается и возникает непонимание даже при владении одним и тем же языком. Например, недавно для иудеев в Костанае открыли синагогу, но спросите у студентов, откуда пришло слово «иудаизм». Наверняка они ответят, что от Иуды, и что он предал Христа. И хотя это не имеет никакого отношения к религии, называемой «иудаизмом», но слова-то созвучные.

В ходе одного исследования у людей спрашивали об их отношении к нетрадиционным религиям. Боюсь, что многие знают о них столько же, сколько папуасы 19 века знали о современных синхрофазотронах. Тем более словосочетание «нетрадиционные религии» по звучанию напоминает «нетрадиционную сексуальную ориентацию». Из того же ряда и часто употребляемые понятия «тоталитарные» и «деструктивные» секты. Хотя почему не использовать такое нейтральное определение, как «новые религиозные движения»? Пока же работают звуковые ассоциации, а понимания нет. И это очень опасно.

- Но ведь государство по каким-то критериям все-таки определяет, какие религиозные конфессии нужно запрещать?

- В качестве критериев называют наличие там идей, направленных против основ государственности или вредящих здоровью людей. Но проблема в том, что оценка «нетрадиционных» конфессий зачастую делается с позиции традиционных религий. Хотя есть много специалистов, которые более глубоко изучают эту тему, и считают, что государству в таких случаях нужно подходить более внимательно. По их оценке, в новых религиозных объединениях идейная система и обрядность еще только складываются, поэтому вопрос о «деструктивности» остается открытым.

Уйти от «желтого дьявола»

- У нас получается, что сегодня быть не религиозным человеком как-то нехорошо.

- Почему? Даже быть атеистом - это нормально. Не нормально, когда неверующий человек мешает жить верующим. Коробит меня и от того, что некоторые люди считают себя святее Папы Римского. Грустно смотреть на тех представителей творческой интеллигенции, которые бьют себя в грудь, говоря о своей оцерковленности. В этом смысле православные священники, апеллирующие к разуму, выглядят гораздо привлекательнее некоторых интеллектуалов. Я отчасти понимаю Ленина, почему у него вызывало отвращение «заигрывание с боженькой». Когда интеллигенты ради привлечения к себе внимания начинают заниматься мистикой или говорить о своей церковности, то это все игры, не имеющие никакого отношения к духовности.

- Однако вернемся к вопросу: что поможет нашему обществу в духовном развитии?

- Честно говоря, ответа на него я не знаю. Слишком тут все сложно. Могу только высказать свое мнение о том, что мешает развитию духовности. Понимаю, что не буду оригинальным, тем не менее считаю, что главное заключается в социальных проблемах. Недавно в России, - а в Казахстане в этом смысле одинаковая ситуация, - проводили исследования, и подавляющее число опрошенных главной проблемой назвали несправедливое разделение собственности в ходе рыночных реформ. Вот в чем корень бездуховности! Одни «хапнули», другим - нельзя. Люди задаются вопросом: «Почему?» Сейчас у нас сформировался огромный дисбаланс в доходах. Между затраченным трудом, уровнем образования и получаемым денежным результатом образовались ножницы, которые говорят: что-то не так в «датском королевстве», что-то несправедливо. Люди с этим сталкиваются каждый день, и ощущение несправедливости рождает обиду. О какой духовности в таком случае можно говорить?

Свой отрицательный эффект дает и агрессия чужеродной культуры. Один замечательный поэт сказал, что, открываясь Западу, мы хотели подключиться к чистому источнику, а подключились к канализационной трубе.

- Получается так, что выход в переделе собственности и введении цензуры?

- Не знаю. Но даже для атеистов в призывах церкви «уйти от поклонения Дьяволу и прийти к Богу» есть определенный рациональный смысл. Написал же Максим Горький когда-то в «Городе желтого дьявола» о том, как деньги поглощают американское общество. Так что в этом смысле позиция светского человека может совпадать с мнением священника. Важно только, чтобы цель не ограничивалась декларацией.

Когда английский мыслитель Тойнби накануне начала Второй мировой войны проехал через всю территорию СССР, он заявил, что не нашел более религиозного человека, чем «молодой русский коммунист». Имея в виду веру советских людей в идеалы, в то, что их действия не должны отрываться от идеалов. Может быть, и в нашем обществе случится что-то такое, когда духовными лидерами окажутся люди, у которых слова не расходятся с делами? Ведь там, где дистанция между декларациями и делами сокращается, места для бездуховности почти не остается.

Досье:
Бондаренко Юрий Яковлевич.
Родился в 1948 году в Ленинградской области.
С 1956 года живет в Костанае. Окончил исторический факультет Костанайского пединститута и аспирантуру философского факультета МГУ.
С 1971 года работал в Кустанайском пединституте, затем - в Костанайском госуниверситете.
Входил в состав Совета по связям с религиозными объединениями при правительстве РК до его реорганизации.
Профессор, кандидат философских наук.
Издал около 30 книг и брошюр на темы истории и философии религии.