В Санкт-Петербурге 29 мая прошел грандиозный благотворительный концерт, организованный фондом «Подари жизнь!». Он проходит уже в пятый раз. Деньги, собранные на этих мероприятиях, идут на лечение детей, больных раком. Например, в Питере за два часа было собрано более 800 тыс. рублей. И не только для российских детей. Фонд финансирует лечение маленьких больных из многих стран в СНГ, в том числе и казахстанцев. Сегодня, например, он оплачивает лечение мальчишки из Рудного... Одним из учредителей фонда и его главной движущей силой является российская актриса Чулпан Хаматова.

izvestia, ru zaks.ru

Дело жизни

Родилась 1 октября 1975 года в Казани. После школы несколько месяцев проучилась в финансово-экономическом институте, а потом ушла оттуда и поступила в Казанское театральное училище. Позже переехала в Москву, поступив в ГИТИС. Играла в Молодежном театре, в Театре Луны и Театре Антона Чехова. Позже перешла в «Современник». В кино Хаматова начала сниматься на третьем курсе: известность пришла к ней с первых ролей в фильмах Вадима Абдрашитова «Время танцора» и Валерия Тодоровского «Страна глухих», там она снялась вместе с актрисой Диной Корзун, которая является соучредителем фонда «Подари жизнь!». Хаматова снималась за рубежом в фильмах «Тувалу», «Виктор Фогель - король рекламы» и «Гуд-бай, Ленин!», сыграла яркие роли в картинах «Лунный папа» и «Львиная доля», работала в телефильмах «Дети Арбата» и «Доктор Живаго»... Одна из последних ее работ - в фильме «Дом солнца».

Она необыкновенно энергичный человек, склонный к эксперименту, даже эпатажу. Танцевала роль в балетном спектакле «Бедная Лиза», участвовала в съемках «Ледникового периода», вела программу «Жди меня». Но все это уже несколько лет она делает параллельно с делом, которое, как многим кажется, становится делом ее жизни.  В последние годы тема большинства ее интервью одна - благотворительность. И встречи с актрисой назначает журналистам не ее агент, а пресс-служба учрежденного ею фонда. Мы подобрали фрагменты интервью, в которых Хаматова рассказывает, как возникла идея фонда, и что эта работа для нее.

«У меня есть то, что может заменить и сцену, и любовь»

- Чулпан, ты училась в математической школе. А на сцене ты стихийный человек? Или ты предпочитаешь поверять сценическую алгебру гармонией?

- Скорее все же рациональный, чем стихийный. Мне очень важно все про свою героиню понимать. Многих режиссеров это раздражает и даже бесит.

- Ты предпочитаешь работать с режиссерами мощными, концептуальными, но они-то как раз часто работают методом проб и ошибок. А есть другой тип режиссеров, умеющих обслуживать знаменитые актерские личности. С ними легче...

- Я не представляю, что кто-то придет и скажет: давайте я вас сейчас обслужу выгодно. Выгодно - это как? Это то, что я умею делать? А зачем? Для меня важно движение вперед.

- Но артист - это такой человек, который все время хочет нравиться.

- Может быть. Только я самой себе хочу нравиться. Не в глянцево-гламурном понимании. Я хочу быть довольна собой.

- Но если будет жесткий выбор: нравиться самой себе и - в силу какой-то культурной конъюнктуры - не собирать зал или не очень нравиться самой себе, но все же стяжать успех, ты что выберешь?

- Ну, если речь идет о том, что моим детям нечего есть, тогда, конечно, второе...

- Давай не будем брать такие крайние случаи.

- А во всех других случаях у меня сомнений нет. Да хоть три человека в зале, только бы нравиться самой себе. В моей актерской копилке есть один любимый рассказ. Он про человека, который не связан с актерской профессией, но весьма знаменит. Как-то раз я сидела рядом, а он рассказывал, как повел маму своей невесты на чудовищный, отвратительный спектакль. Всех артистов, сказал этот человек, надо повесить вместе с режиссером. И дальше он стал описывать спектакль, в котором я играю главную роль. Он не идентифицировал меня совершенно. И я ему говорю: «Знаешь, это мой спектакль, он один такой в Москве».

- Сейчас я попытаюсь угадать, что это. «Голая пионерка»?

- Нет. «Антоний и Клеопатра». Я очень смеялась. Это просто удивительно. Кто-то выходит и плюется, а кто-то выходит и говорит: «Ах! Как все прекрасно. Как все глубоко и красиво. Это же спираль истории...» Так что успех - очень условная вещь.

- Я все время пытаюсь поставить себя на место лицедея, живущего в эпоху режиссерского театра и ставшего средством самовыражения режиссера. Сначала он должен побывать в импрессионистической режиссуре, потом, скажем, в постимпрессионистической, потом вообще в каком-то фовизме, потом вернуться в реализм. Неужели это не давит на психику? Ты не теряешь себя от таких перепадов?

- Нет, не теряю. Меня не пугает эта смена стилей. Даже будоражит. Если бы я не имела возможности вот этого выплеска сценического, то... Я даже не знаю, что это - адреналин, какие-то энергетические сгустки, которые во мне не должны застывать.

- То есть выходить на сцену - это для тебя почти физиологическая потребность?

- Сейчас уже нет. Три года назад (интервью дано в 2008 году - «НГ») в моей жизни появился фонд «Подари жизнь!». И теперь у меня есть то, что, в принципе, может заменить и творческое общение, и сцену, и любовь. Вот только денег там нет и зарплаты.

- Подожди, это какое-то противоречие. Ты только что говорила, что тебя разрывает изнутри необходимость играть на сцене.

- Нет тут никакого противоречия. Просто актерский выплеск возможен и в работе с детьми. Подготовка праздников, игры с ними, споры с ними, концерты, которые мы делаем. Мы ведь устроили такой маленький театр в больнице. Когда возник этот фонд, я поняла, что актерство - в сущности, детская затея.

- А как возник фонд «Подари жизнь!»? Почему ты решила заняться благотворительностью?

- Я ничего такого не решала. Был один шаг, потом другой, а потом оборачиваешься назад - а там уже куча людей, ответственность за них, и пути назад нет. Я помню, когда я уезжала поступать в Москву, мой мастер в Казани написала мне такую записку: «Неси свой крест и веруй». Это из «Чайки». И мне казалось: ах, быть актрисой, да еще в нашей стране, - это действительно крест. Это же бедность. Я недавно искала менеджера в фонд и с удивлением поняла, что зарплата среднего менеджера в десятки раз превышает зарплату заслуженной артистки в театре. Но теперь я несу другой крест, и он гораздо важнее. У меня есть мои дети. И есть другие - за которых я в ответе. Дети, болеющие раком крови. Болезнь эта долгая, мучительная. Они сидят в больнице по два года, и их надо как-то отвлекать - их и их мам. Тут нужны клоуны, артисты, музыканты, художники. Ты не представляешь, как они ждут нашего прихода, какие эсэмэски пишут смешные, иногда безграмотные.

- На Западе очень развиты формы театральной терапии. Это, правда, больше относится к другим болезням, ментальным. Но, в принципе, такая смычка искусства и социальной терапии там в порядке вещей.

- У нас в прошлом году был концерт с участием детей. И цель была: чтобы люди увидели, какие они потрясающие, эти дети. Какие обаятельные, непосредственные, талантливые. Мы полгода их снимали на камеры. Хотели, чтобы они расслабились, не позировали, а вели себя естественно. Чтобы камеры стали для них как капельницы или игрушки. Ну вот... И там был мальчик, наш герой. Необычайно светлый и позитивный. Он как раз вошел в ремиссию - это выздоровление. А потом он уехал к себе домой. Недавно я его встретила - ощетинившегося, злобного, сквозь зубы разговаривающего. Я спрашиваю: ты видел себя на концерте (а концерт показывали по НТВ)? Оказывается, после концерта его вызвала то ли директор школы, то ли завуч и сказала: «Тебе что, славы захотелось, в концерте захотелось поучаствовать, позор свой на всю страну показать?»

- Господи, это что же за город такой? Что за школа?

- Я поклялась не говорить. С меня его мама взяла честное слово. Она говорит: «Вам-то что, вы - известная актриса, а мы останемся там жить». Но это же симптом болезни нации. Жуткий симптом.

- Семья, творчество, благотворительная работа - ваша жизнь состоит из миров, каждый из которых способен поглотить целиком. Что больше помогает вам жить?

- Я стараюсь не выстраивать, что на первом месте, а что на втором. Как только я начинаю вгонять свою жизнь в схему, сразу же чувствую: она не работает - рушится. Поэтому я убрала всякую приоритетность. Несомненно одно: люди, которых я люблю, всегда для меня будут выше, дороже чего бы то ни было в этой жизни. Если что-то случится, не дай бог, с близкими, я брошу все и буду рядом с ними. Но в обычное время и семья, и театр, и кино вовлечены в круговорот событий, и они, как планеты, крутятся по орбите: то одна высвечивается солнцем, то другая... Сейчас фонд занимает 90% моей жизни, завтра новый спектакль займет 150% - и так все меняется.

- Работа в фонде - это и опыт встреч со страданием...

- У меня нет такой потребности - страдать. Но и защититься не получается, ведь если уже любишь этих детей и уже знаешь этих мам... Я говорю себе: если всего бояться, то вообще можно и не жить!

- Помощь другим помогает вам обрести смысл. Что еще?

- Любовь, огромное количество любви. В моей жизни появилась новая семья - из врачей и детей, из волонтеров, которые стали очень близкими друзьями и которым я могу позвонить даже среди ночи. Раньше простые люди не входили в мою жизнь: меня интересовал лишь мир искусства! Зато сейчас я вижу такое богатство, такие примеры стойкости духа - нормальных человеческих поступков! - которые не превзойдет ни одна сгоревшая на костре Жанна д'Арк.

Фото www.zaks.ru