Только что вернулся из Душанбе с международной конференции «Водно-энергетические проблемы Центральной Азии» - страшно интересно! Нас в Казахстане эти дела затрагивают все же чуть косвенно, в виде регулярных затоплений Кызылорды да усыхания Арала, а вот в столице Таджикистана, в компании с киргизами и отсутствующими (но через слово поминаемыми) узбеками, выпукло видно - это обнаженный нерв и экономики, и социальной проблематики, и всей местной политики.

80% стоков всех рек Центральной Азии формируются в горах Таджикистана и Кыргызстана, но 80% из них используются тремя «нижними» странами: Узбекистаном, Туркменией и Казахстаном. «Верхним» вода нужна для выработки электроэнергии, потребность в которой особо высока зимой, «нижним» - для полива, летом. Вырабатываемая на воде электроэнергия - рыночный товар, выращиваемые на ней хлопок и табак - тоже, получаемые от «нижних» газ и уголь - тоже покупаются, а вот сама вода - просто бесплатный ресурс. Хотя содержание гидросооружений стоит денег, и немалых. Вот, сжато, коллизия интересов «верхних» и «нижних», никак не разрешаемая.

Во всем «виноват» СССР, не будь его, не было бы крупных ГЭС в верховьях, не было бы массивной ирригации в низовьях. Но при Союзе, кстати, конфликтов не было. Вернее, случались, но всегда централизованно улаживались. Потому что тогда сразу все проектировалось и строилось по ирригационному приоритету, под который уже подстраивались и режимы работы ГЭС. В чем СССР виноват непоправимо - что развалился, не успев построить все запроектированное. Конкретно - каскад Камбаратинских ГЭС в Кыргызстане, Сангтудинские и Рогунскую ГЭС в Таджикистане. Воду гидротурбины, понятно, не пьют, просто через себя пропускают, испарение в высокогорьях тоже невелико, потому их ввод не только позволит «верхним» обеспечить себя и соседей электроэнергией, но и улучшить маневренность летней ирригации.

Это - в теории, на практике же Узбекистан справедливо опасается, что при заполнении новых гидроузлов он лишится и без того дефицитной воды. Да и перспектива, что у «верхних» появятся дополнительные регулирующие возможности, тоже вряд ли радует «нижнего» соседа, привыкшего ощущать себя сильной стороной.

Теоретически все противоречия могла бы снять прямая встреча президентов, но как прагматики, они на такую встречу не идут. Понимают, что в данной конфигурации договориться не смогут. Однако из этого вовсе не следует, что ситуация тупиковая, напротив, она имеет практический выход: через самостоятельное движение каждой из стран к собственным целям. Например, для Таджикистана Рогун сейчас стал вровень с национальной идеей, примерно то же с Камбаратой у киргизов. То есть дело движется к некоей новой конфигурации с более сложным набором объектов и субъектов (строительство идет через российские и китайские инвестиции), с улучшенными технико-экономическими возможностями, но и с дополнительно набираемым конфликтным потенциалом тоже.

В Душанбе от хозяев прозвучала такая мысль: гражданская война кончилась, когда стороны до предела обескровили друг друга. Поучительный пример, но вряд ли стоит доводить до его повторения.