Помните, еще в конце января («НГ» № 5 (357), вспоминая, как на 1 апреля 2001 года премьер Балгимбаев обрушил курс тенге сразу в полтора раза, мы риторико-профилактически вопросили: а не повторит ли ту «шутку» нынешний премьер? Выходит, не зря беспокоились, хоть и не угадали ни с датой, ни с исполнителем. День дурака в этом году нам устроили досрочно, а главным «шутником» выступил Нацбанк.

При этом Григорий Марченко всерьез обижается  и на обменники, которые своими повышенными ставками, особенно ночными, разжигают слухи-ожидания следующей девальвации до 180 тенге за $1, и на СМИ, позволяющие себе вопрошать, почему за два предшествующие смене курса дня на бирже было продано валюты столько же, сколько за весь январь (кстати - тоже повышенно много), и в чей карман ушел курсовой «навар» порядка $375 млн.   

А я вам так скажу: предположение, что самый знаменитый наш банкир, чья «фишка» - профессионализм и честность, вторично поставленный (как раз ввиду критичной ситуации) руководить Нацбанком, замешан в банальных курсовых спекуляциях - сомнительно. Уверен, наш герой не таков, это случай не коррупционный, а именно профессиональный, и потому и более... тяжелый.

Конечно, издержки от девальвации валюты есть: всплеск цен и эмоций, у людей обесценились доходы и сбережения, правительству приходится всех успокаивать, зато достигнуто главное: стратегический валютный запас сохранен, тем более - ввиду предстоящих, еще более сложных времен. Причем максимально полезный эффект достигнут как раз через одномоментность этой спецоперации. Эдакий жестоко-милосердный профессионализм военно-полевого госпиталя: ампутация неотложна, наркоза нет, оперируемый орет и готов убить хирурга, но тот мужественно режет - спасает жизнь. Это  на профессионально-хирургический взгляд Нацбанка, пусть он скромно гордится тем, что сделал. Пока не обнаружится, что операция помогла лишь на время - все надо повторять...

Дело в том, что одноразовая курсовая сдвижка меняет балансы скупки-продажи валюты лишь на время продолжительности экономических циклов участников валютных торгов. А циклы эти составляют от нескольких дней до трех-пяти и более лет. В среднем же, это год-полтора, ну - два (экономика-то у нас - отнюдь не производственная!), именно столько может как-то сказываться волна изменения валютного курса.

Причем максимальный «оздоравливающий» (на взгляд нашего «хирурга») результат  имеет место как раз сразу после вот этой разовой «ампутации» покупательной стоимости национальной валюты, и он будет держаться лишь какое-то время, убывая по экспоненте до исчезающе малого эффекта уже через несколько  месяцев. Причем арифметическая величина: 120, 150 или 180 тенге за $1, с которого придется устраивать следующее «похудение» никакого значения не имеет. Значение имеет только сдвижка, скажем, на 25%, как в этот раз. И тот факт, что эту сдвижку наш профессионал устроил в один день, а не растянул месяца на три, означает лишь то, что на эти три месяца он приблизил следующую «неожиданную» девальвацию.

Одно обнадеживает: до 1 апреля осталось так мало, что досрочно устроенный «день дурака» дает нам запас где-то до мая-июня, а пока можно расслабиться...