Недавно мы проводили тренинги в Туркменистане. Обучали местных журналистов и блогеров медиаграмотности и фактчекингу. Такое событие казалось абсолютно нереальным ещё недавно. И оно, по всей видимости, может означать некоторую оттепель в этой стране.

Адиль Джалилов: "Месседж должен быть доведён до адресатов и понятен им." /Фото - azattyq.org

В это самое время две традиционно самые демократичные страны региона - Казахстан и Кыргызстан - начинают бить все антирекорды, демонстрировать крутое пике вниз в сфере прав и свобод человека.

Казалось бы, после Кантара нас сложно чем-то шокировать. Но убийство Айдоса Садыкова…, киллеры, выстрел в голову… Это что-то латиноамериканское, мафиозное. Отмороженный месседж в стиле Эскобара, выбивающийся из общего ряда. Это не из разряда дискуссий. Это конкретное желание донести мысль до адресата, показав, кто ставит точку.

Жуткое событие, потому что необратимое, отнявшее жизнь. А в адрес журналиста должно читаться как «кто трогает эту тему, уйдет следом». Это такой яркий флажок или буек, за которым отстреливают без предупреждения.

Что нам, в частности журналистам, блогерам, Telegram и YouTube-каналам и прочим хотели донести? Очевидно, нужно посмотреть на темы, которые освещались в «Бәсе». Одна из них - это как раз Кантар. Как раз, потому что там тоже были выстрелы в голову.

Обычно любое событие оценивается в старой доброй двухмерной плоскости «кто виноват?/что делать?». Но у первого вопроса могут быть как минимум три варианта ответа (нынешняя власть/прежняя/частные лица). А у второго вполне очевидный, общечеловеческий - расследовать, обнародовать результаты и наказать.

Посмотрим на это ужасное событие трёхмерно: с точки зрения предыстории; с точки зрения принимавшего решение; с точки зрения последствий.

Вполне логично рассматривать убийство Айдоса Садыкова в контексте подобных попыток давления на журналистов. И здесь сложно не вспомнить недавний анамнез: атаки и блокировки, аресты и заключения и т.д. Такое ощущение, что подавление свободы слова это исконная казахстанская традиция, эдакая скрепа. Но несложно также заметить, что всё, что касается Январских событий, наказывается жестче.

Да, можно разочарованно констатировать изменение вектора или утрату иллюзий. Мол, были надежды, что Новый Казахстан это не просто слова. И сюда вроде бы вполне «прикручиваема» версия о том, что это якобы выгодно только представителям Старого Казахстана.

Но можно посмотреть также на это событие с точки зрения анализа принятия решения.

Согласно исследованиям поведенческой сферы, большинство наших решений, в том числе самых важных, иррациональны и продиктованы различными когнитивными искажениями. Например, есть фундаментальная ошибка атрибуции, когда человек объясняет своё поведение объективными факторами, обстоятельствами, а поведение других - индивидуальными особенностями.

К примеру, власти авторитарных стран могут объяснять свои худшие, аморальные действия объективной необходимостью, желанием обеспечить стабильность, построить светлое будущее. А действия своих критиков - злой природой, «поганой» сутью и меркантильными интересами.

Но очевидно, что принимая решение о «ликвидации», нанимая киллеров и организуя убийство, ты идёшь на определённый риск. Так как об этой операции будут знать несколько людей, детали могут быть слиты, и ты впадаешь в зависимость от всех соучастников. У рискованного решения должны быть серьёзные мотивы. Например, угроза чего-то, чего ты очень боишься. И эта угроза должна перевешивать все возможные риски. Когда, например, одно убийство может помочь прикрыть много других убийств.

Гипотетически такие мотивы могли быть и у нынешней власти, и у прежней, и у каких-нибудь частных лиц. При этом нельзя игнорировать несколько фактов: это демонстративное убийство в другой стране; киллеры, вероятно, бывшие силовики; и один из них сдался властям. То есть на свободе для него рисков больше. И эти факторы вполне красноречиво обозначают административный ресурс, которым обладает(-л) заказчик.

В этой связи можно даже допустить, что общество не случайно знает о том, что киллеры связаны с силовиками. Потому что месседж должен быть доведён до адресатов и понятен им.

Каковы возможные последствия этой трагедии? Снижение позиций Казахстана в страновых рейтингах по свободе слова. Вряд ли это страшит заказчика больше, чем что-то, о чём журналисты не должны больше писать. Возможно, о Кантаре.

Но как раз с точки зрения последствий есть определённые нюансы. Несмотря на то, что об убийстве Айдоса Садыкова узнали, скорее всего, все журналисты и блогеры, помнить о нём будут именно вовлечённые - правозащитники, родственники, соратники.

Мейнстрим - вряд ли. Потому что есть усталость аудитории, масса отвлекающих событий. Потому что насилия сейчас в мире и так очень много. Потому что любое яркое событие в ближайшем будущем затмит в общественном сознании даже убийство.

Но вот документы, право, законы, здравый смысл и общечеловеческие ценности - у них срок давности и жизненный цикл другие. Есть и пресловутый суд истории. А есть ход истории и объективные факты. И они говорят о том, что авторитарные режимы рушатся. Их становится меньше. Потому что в них меньше здравого смысла, гуманности и рациональности.

Адиль Джалилов - директор Международного центра журналистики MediaNet, медиа-тренер, консультант, журналист. Инициатор и разработчик нескольких обучающих проектов: «Практическая журналистика», Медиа-Школа (независимая школа журналистики) и др. Материал опубликован с согласия factkchek.kz

Читайте также:

"Принял мученическую смерть" - Подстреленный ранее оппозиционный журналист Айдос Садыков скончался

«Критиковал и Старый, и Новый Казахстан» - Акция памяти Айдоса Садыкова прошла в Костанае