На одной из осенних ярмарок в Костанае спросом пользовалась мука первого сорта, которую продавец рекомендовал как «отлежанную, из прошлогоднего зерна». И добавлял к своей рекламе: «Берите мешок, в этом году «вышка» (высший сорт - «НГ») будет хуже второго сорта, спросите мельников, что им сейчас везут». Спросили. На вопросы «НГ» о рисках переработки зерна нового урожая согласился ответить директор ТОО «Қазақ ұны», член международной ассоциации мукомолов IAOM Кумар КОЗЫБАЕВ.

 Кумар Козыбаев: «Мы постоянно делаем анализ качества муки, нам самим это нужно»

- Кумар Оразалинович, в этом году большая часть урожая в Костанайской области - это зерно 4-5-го классов и вовсе не классное. Тем не менее крестьяне заинтересованы в том, чтобы как можно больше его продать, в том числе и на мельницы. Берете? Или в основном перерабатываете российское зерно? Ведь сколько заслонов перед ним ни ставят, все равно оно в Казахстан доставляется. Так?

 - Начну с ответа на последний вопрос. Официально был временно приостановлен ввоз зерна к нам в страну из РФ автотранспортом. И этот запрет сохраняется. По железной дороге вроде бы отгрузки никто не запрещал. Но в реальности ситуация, например в сентябре, складывалась так. Мельники покупали зерно где-нибудь в Красноярске, направляли предоплату, оттуда грузоотправитель заказывал зерновозы и должен был их продвижение согласовать с КТЖ. Но оказывалось, что с этим - проблемы: наши отвечают, что принять груз не могут, ибо станции забиты, пути ремонтируются, сто причин находят. То есть по вроде бы объективным причинам импорт российского зерна тормозился. Мукомолы требовали ситуацию урегулировать, хотя бы квотировать ввоз, чтобы как-то разрядить напряжение. Правительство сделало ход конем и передало реализацию схемы квотирования Союзу зернопереработчиков Казахстана, там начались скандалы, полезли аффилированные с крупными мукомольными компаниями фирмы... Время шло, и только к концу октября вроде бы прошла заявка на 4 800 вагонов и ввоз 325 тыс. т зерна. Говорю «вроде бы» потому, что у нашей мельницы контрактов на импорт российской пшеницы не было.

 - На запасах работали?

- Старались и стараемся покупать прошлогоднее зерно, оно у некоторых аграриев есть, сохранилось на складах. И принимаем на переработку зерно нового урожая.

 - Но все буквально говорят о его очень низких помольных кондициях, о том, что оно проросшее. Разве из такого можно нормальную муку сделать?

 - Мы, конечно, не закупали и не закупаем сплошь проросшее зерно. Допустимый предел для переработки - 25% такой пшеницы от объема партии. Из такого сырья вполне возможно получить муку неплохого качества. Да, имеет место проблема с числом падения - это один из основных параметров, по которому оценивается качество муки. Она характерна для партий с включениями проросшего зерна. Но мы стабилизируем состав муки, используя добавки. Поставщик их - известная немецкая компания, имеет филиал в Казахстане, вся ее продукция сертифицирована, полный пакет разрешительных документов имеется. Результат наших потребителей вполне устраивает.

В конце концов, ничего страшного в проросшем зерне нет. Посмотрите - рекомендации по здоровому питанию пестрят советами употреблять пшеницу, которую люди специально проращивают, пекут цельнозерновой хлеб.

Но если вернуться к нашей муке, то уже проверено: из нее получается хороший формовой хлеб, кондитерские изделия, макаронные. Единственное исключение - тандырные лепешки. Вот они форму не держат. Мы поставляли пробные партии и узбекам, и афганцам. Не выходит у них традиционный продукт.

 - Это значит, что экспорт в Центральную Азию уменьшится? Это ведь один из немногих рынков, на котором все-таки пока солидно присутствовали казахстанские мукомолы.

- Экспорт наверняка уменьшится. Мы потеряем еще часть рынков. По моим прикидкам, объемы экспортной выручки будут меньше раз в десять. Узбекистан начнет активнее качать российское зерно. Может, соседи чуть потеряют на казахстанских внутренних пошлинах - везут же сырье через нас, но это для них не критично.

 - Что в этой ситуации можно предпринять, по-вашему?

- Скажу за себя. Продкорпорация будет продавать товарное зерно из своих запасов прошлых лет. Зерно высоких кондиций. Мы намерены покупать его для тандырщиков, чтобы совсем не сдавать рынки. Но зерно будет дорогим, думаю, от 150 до 200 тыс. тенге за тонну. Соответственно, будет дорогой и мука из него.

 - Кумар Оразалинович, хочу вернуться к одному моменту, который вы сами затронули. Только что вы говорили о том, что нет ничего страшного в проросшем зерне. Но ведь дело не только в том, что оно проросло и в таком виде попало на мельницу. Урожай этого года месяцами лежал на мокрых полях, грелся, плесневел, подгнивал в буртах на токах. Люди боятся, что такое зерно сейчас пойдет в переработку, а волшебные химические добавки нивелируют и в нем проблемы с качеством.

- Я понимаю, о чем вы. Тем более что ваши коллеги-журналисты на уровне республики уже подняли такую волну негатива - страху нагоняют на потребителей, рассказывая, что в зерне урожая этого года есть, а в муке и хлебе неминуемо останутся опасные мико- и афлотоксины. Потравим, дескать, людей. Да и скот потравим, если будем кормить испорченным зерном.

 - А что, страхи полностью беспочвенны?

- Давайте для начала я, опять же, скажу, как мы ведем производство. Кстати, а вы знаете, что микотоксины, например, присутствуют практически в любом зерне? Это обычный природный загрязнитель злаковых, бобовых культур, семян подсолнечника, а также фруктов, овощей. Но стандарты переработки ограничивают наличие токсинов пределами допустимых концентраций, при которых они не опасны. В этом, собственно, все дело.

Смотрите, к нам на мельницу приходит машина с зерном, испорченное всегда видно. Дурной запах, почернение, трухлявость, слежавшиеся заплесневелые куски и тому подобное. И мельник должен быть сумасшедшим, чтобы взять такое в переработку. Попадание такого сырья может испортить большое количество нормальной продукции. Дальше: каждые два часа с потока наши лаборанты берут пробы муки, потом смешивают, усредняя, и мы направляем их в Костанай, в Национальный центр стандартизации, метрологии и сертификации. Есть, конечно, и другие лаборатории. Но мы выбрали эту организацию, которая в свое время стала правопреемницей Госстандарта. Нам делают анализ проб. И мы убеждаемся, что все нормально. Нам самим это нужно. Нигде не прописана формально обязанность делать такие анализы.

Вы же понимаете, никто из нас не может поручиться за всех мельников, крестьян, директоров элеваторов... Какие-то 100-процентные гарантии дать. Но, повторю, надо быть абсолютно сумасшедшим, чтобы молоть испорченное зерно. Потребители быстро обнаружат это и отреагируют. Репутации конец. Поэтому мне кажется, что раздувание страхов - не то, что нужно сейчас. И аграриям трудно в этом году, и мукомолы в непростой ситуации. У нас хватает экономических проблем, чтобы ввергать себя в еще более серьезные.

 Фото из архива «НГ»