Единственный раз увидеть первого президента лицом к лицу мне довелось двадцать два года назад, в сентябре 1998-го. Это была встреча президента с победителями и призерами республиканских олимпиад.

Нас, сто двадцать человек, собрали со всей страны и привезли в Астану, которая тогда даже рядом не напоминала себя сегодняшнюю. Президент был с женой, разговаривал с нами часа два, потом мы фотографировались. У каждого из нас была возможность задать президенту вопрос и пожать ему руку. Вопрос я задавать не стал. Руку пожал с большим удовольствием.

Нас никто тогда специально не отбирал. Не дрессировал. Не готовил вопросы. Не отмывал доблеска. Я был пятнадцатилетний школьник из Талдыкоргана. На встречу я пришел в старом костюме, который был коротковат в рукавах. Никакой ретуши, никакого гламура, никаких постановочных улыбок.

Президент тогда, в сентябре 98 года, говорил о том, что страна только начинает развиваться. Что нас, желающих учиться и побеждать, ждет в ней большое будущее. Каждого из нас. Мы верили. Со встречи я вышел очень воодушевленный. Меня сильно взволновал тот факт, что для того, чтобы встретиться с первым лицом в стране, достаточно просто выиграть олимпиаду.

Черт его знает, что потом пошло не так. То ли в голодные девяностые все действительно были на расстоянии протянутой руки. То ли благополучные нулевые окончательно поселили в головах тех, кто тогда управлял страной, мысль о том, что все делается правильно. Что не надо никаких реформ, никаких институтов, никакой серьезной борьбы с коррупцией. Что все и так круто и хорошо.

Но первый президент, которому когда-то мог пожать руку амбициозный школьник, стал все больше отдаляться. Становился все более мифической фигурой. Стал все серьезнее бронзоветь. Появились первые переименования. Потом их стало много. Переименования стали способом заявить о себе для тех политиков в стране, у которых других способностей и талантов для роста не было. Появились фильмы, книги, песни. Слишком много фильмов, книг и песен.

Нет, молодежь все так же встречалась с президентом. Но это была совсем другая молодежь. Аккуратная, тщательно отобранная, проверенная на благонадежность. Прилизанная. Умеющая старательно улыбаться. Тогда, в девяносто восьмом, президент собрал вокруг себя самую амбициозную молодежь страны. Мы были пахари, нас было за что уважать даже в таком юном возрасте. Те, кто мелькает на фотографиях сейчас, уважения не вызывают совсем.

Доступ к первому президенту стал привилегией, пропуском в высшую лигу. Посвятил президенту стихотворение – все, ты народный поэт, вот тебе творческий вечер на крупном канале, оплаченный из бюджета. Снялся в фильме о президенте – получи место депутата. Предложил поставить памятник – стал функционером центральной партии страны. Это работает так. Это всем понятно.

Из тех, кто тогда собрался в Астане, двадцать два года назад, реализовались многие. Есть пара человек на хороших государственных должностях. Есть люди в бизнесе. Многие – слишком многие – уехали из страны. Кто-то совсем потерялся, это тоже нормально. Мы, которым было пятнадцать тогда, все-таки смогли немало получить от жизни. Этому, конечно, поспособствовали сытые нулевые, но способность работать и учиться, благодаря которой мы и собрались тогда в Астане, этому помогла куда больше.

Черт его знает, что пошло не так. Но двадцать лет назад в нашей стране, чтобы увидеть первого президента, достаточно было очень хорошо учиться. Двадцать лет спустя для достижения этой же цели нужно уметь красиво улыбаться, сочинять стихотворения и вовремя предлагать ставить памятники.

И это, я вам скажу, так себе результат.

Публикуется с согласия автора

Статья опубликована в блоге Yerzhan Yessimkhanov в Facebook