Буря споров о языках сотрясает наше общество. И это не случайно. Ведь речь-то идет не просто о сфере образования, а о судьбах миллионов граждан страны.

Скажу сразу: я, конечно же, за изучение языков. И при этом, как и министерство, полагаю разумным в младших классах вести занятия по предметам на языке обучения, привычном для детей. А вот дальше – буквально частокол вопросов. И вопросы эти напрямую связаны с методами и масштабами задуманного.

Не оспаривая значимость английского, все же думаю, что главный подводный камень, о который разбивалось немало благих замыслов еще советского времени (например, введение 11-летки с элементами «производственного обучения» в школах) – это переход от эксперимента к всеобщности. То, что лучше или хуже, а то и блестяще срабатывает в ограниченных масштабах, может проявить себя совсем иначе в условиях навязанной массовости.

Возьмем для сравнения большой спорт и оздоровляющую физкультуру. Кто ж будет спорить с тем, что физкультура, помимо прочего, создает питательную среду для подготовки и широкого выбора будущих чемпионов? Однако само выковывание этих чемпионов требует специальной профильной подготовки. Тут уж на общешкольной физкультуре не выедешь. То же можно сказать и о подготовке языковой. Общее повышение ее уровня – это одно, а профессиональное использование языка – совсем иное.

К тому же есть тут и особые подводные камни. Скажем, медикам необходимо читать научные новинки на английском. Но научный язык, будь то русский, английский или иной – это совсем не язык базара. Поэтому общеязыковая подготовка сама по себе в специальных профессиональных областях даст не больше, чем утренняя гимнастика для взращивания спортсмена-олимпийца. Специалиста, в том числе и в языковых сферах, надо готовить специально, четко понимая конкретные задачи и сознавая при этом, что даже подготовка бегуна-марафонца резко отлична от подготовки бегуна-спринтера.

К тому же наше стремление к стремительной массовой подготовке знатоков английского сталкивается с проблемой языковой среды. Миллионы казахов смогли блестяще освоить русский, да так, что дали миру одного из самых колоритных русскоязычных поэтов – Олжаса Сулейменова, потому что десятилетиями и в быту, и в труде жили бок о бок с миллионами русскоязычных. И очевидно: для того, чтобы казахстанцы массово овладевали английским на том же уровне, нужна языковая среда, необходимы живые контакты, по крайней мере, с сотнями тысяч англоязычных. А таковая, даже с учетом Интернета, может быть создана лишь двумя путями: временным выездом за пределы Казахстана (и он дает замечательные результаты, но пока не может быть массовым) или привлечением соответственного числа англоязычных в Казахстан, что, в идеале представимо при появлении проектов, равномасштабных целине или советской индустриализации. Но пока лишь в идеале. В противном случае английский будет осваиваться массово, лишь как язык базара и язык обслуги.

На сегодня же день мы, к глубочайшему сожалению, стремительно утрачиваем и грамотный русский язык – не обиходный, а именно тот, который позволяет прикоснуться не только к собственно русской, а и к мировой культуре и науке. И это драма, масштабы и последствия которой нам еще только предстоит осмыслить. Причем, осмысливая, действовать аккуратно и обдуманно на благо и нашей страны, и нашего народа в целом. Иначе – тупик.