Сегодня хорошо известно «окно Овертона» - по имени социолога Джозефа Овертона, ставшего знаменитым с середины 90-х голов прошлого века. Приемы, обозначенные в таком «окне», демонстрируют механизм ломки человеческого сознания по этапам: приемлемо - разумно - стандартно - действующая модель - обязательно. То есть, недопустимое в данном социуме, в данной культуре изображается сначала как приемлемое, а со временем и обязательное, так что система ценностей и морально-юридических регуляторов буквально переворачивается.

Ситуация (а точнее - множество ситуаций) осложняется тем, что вся человеческая история, вся история человеческой культуры сопряжена с переворачиванием систем ценностей, особенно взрывных в трагически переломные эпохи.

А что же такое антиовертон, или скольжение по перилам ярких образов и логических конструкций? Суть - в том векторе трансформации (и намеренных спекуляций), когда от признанного, казалось бы, и совершенно очевидного сознание движется по жестко обозначенному пути к кульбитам, при которых борьба за очевидные благие цели, за Добро превращается во взращивание Зла. Механизмы такого антиовертона, лозунги, используемые при этом, настолько действенны, что побуждают присмотреться к ним внимательнее.

Начнем с того, что на слуху - национал-социализма и некоторых черточек его идеологии и системы образов.

Взять идею национального возрождения и ритуалов, вдохновляющих и взращивающих чувство братства. Народные костюмы, какие-то обычаи, совместные застолья, празднества - да это ж далеко не только у нацистов. И само по себе это здорово.

А культ здоровья и силы? А культ мужества с образом хрестоматийного дуба, способного противостоять любым бурям? Он же - культ закалки характера, доходящей до испытаний, рядом с которыми и Рахметов из «Что делать?» показался бы подростком.  

Но… внимание! Культ всего этого уже взывает к борьбе. Которая может быть обозначена и вроде бы абстрактным названием «Моя борьба». И это уже не только борьба с самим собой, с собственной слабостью, расхлябанностью, ленью, робостью, переходящей в трусость. Как и всякая масштабная борьба, это уже и борьба с чем-то Иным, превращающимся в непримиримого Врага.

Нечто подобное происходит и с борьбой за справедливость. У истоков-то, как правило, борьба с кажущейся, а то и очевидной, подчас дикой несправедливостью. Например, с последствиями унизительного для Германии Версальского договора.

А идея соединения политически разрозненных немцев? Казалось бы, ну какое дело посторонним до аншлюса, который, кстати, Гитлер осуществил не под грохот пушек, а под гром аплодисментов? То есть, практически почти бескровно, если не считать подавления кого-то из внутренних оппозиционеров. Ну да где в нашем мире особо сильные не подавляли жестко оппозицию, когда такая возможность представлялась? 

Да и капитализм для масс - не торт на блюде в то время. Идеи и идеалы социализма витают в воздухе. Назовите только новую идеологию «национал-социализмом», то есть миром социальной справедливости для своего собственного народа - и опять все вполне съедобно.

И даже Судеты достаются такому «успешному» государству бескровно.

Но… «Социализм» для своего народа оказывается «социализмом» за счет других народов. И вот это-то тот изгиб перил, тот этап движения в антиовертоне, где вроде бы очевидное и даже необходимое подводит к пропасти и даже обрушивает в нее.

Поэтому-то, когда мы имеем дело с условно названным антиовертоном, очень важно нащупать, определить ту грань, которую нельзя переступать. Интуитивно либо опираясь на трезвый расчет. На мой взгляд, чисто зрительно проблема такой грани в обостренно символическом виде дана в фильме Элема Климова «Иди и смотри». Подросток, прошедший сквозь все круги ада, после разгрома партизанами карателей натыкается на валяющийся на земле портрет фюрера. Он стреляет в упор. И с каждым выстрелом история откатывается назад: катятся в небытие марширующие колонны, разглагольствующий Гитлер. Но вот на портрете появляется маленький Адольф. И подросток останавливается. Он, не кончавший академий, но официально прошедший воспитание в той советской школе и в той жизни, где была своя система ценностей, интуитивно чувствует, что есть такой шаг, перед которым даже на скользкой дороге надо остановиться. И ощущение такой недопустимости перехода грани, пожалуй, главное при столкновении с антиовертоном…

Увы, так называемые реальные политики, словно околдованные злыми чарами, сплошь и рядом ни в истории, ни в настоящем не видят этой черты. О чем наглядно свидетельствует кровоточащая современность и пограничные с ней эпохи - от Вьетнама до распада Союза и сегодняшних дней.