Казахский язык в качестве государственного существует более 20 лет. Область его применения из года в год расширяется, однако реально господствующим в Казахстане он до сих пор не стал. В чем причина?

«Всему свое время»

Одни утверждают, что в специальных отраслях человеческой деятельности (юриспруденция, техника, медицина и т. п.) казахский язык, сколько бы его не совершенствовали, по своим функциональным возможностям навряд ли сможет составить конкуренцию русскому. По этой причине работающие там казахи поневоле будут чаще говорить на русском. Другие считают, что во всем виновата определенная часть казахской управленческой элиты, для которой карьера и личное обогащение выше ценностей национальной культуры своего народа. Они предлагают тех, кто не владеет свободно государственным языком, удалить из властных кабинетов. Дескать, после такой «зачистки» все преграды для широкого применения казахского языка упадут. 

Такие подходы лишь провоцируют злобную перепалку на различных площадках Интернета, отравляя атмосферу межэтнических отношений.

Есть и попытки другого рода. Одну из них в газете «Мегаполис» недавно продемонстрировал главный научный сотрудник Института философии, политологии и религиоведения Министерства образования РК, доктор философских наук Рустем КАДЫРЖАНОВ («Исчезнет язык, исчезнет и нация», 14.01.2013 г.). В своем интервью он  попытался с научных позиций обосновать необходимость доминирования в Казахстане казахского языка, но в то же время не «гнать лошадей».

-  Число людей, говорящих на казахском языке, значительно выросло, употребляется он всё чаще, а это – главное условие для его развития, - заявил Кадыржанов. - Но перелома, о котором мечтают те, кто хочет, чтобы казахский язык занял главенствующие позиции, пока не произошло. Потому что это культурный процесс. А культурные процессы обладают большой – иногда на десятки лет – инерцией. Ни одно государство, даже самое тоталитарное, не может их ускорить. Это реальность, с которой не поспоришь. Поэтому давайте учить казахский язык, давайте говорить на нём, но давайте не будем ждать от него слишком многого сегодня и сейчас. Всему своё время.

Звучит достаточно убедительно, и, казалось бы, дает ответ на вопрос, поставленный в начале данного материала. Однако, при всей привлекательной умиротворенности, которую демонстрирует философ, отдельные его оценки заставляют рассматривать все сказанное с критических позиций. Мы опять получили случай, когда рецепты даются на основе стереотипных оценок национального вопроса в СССР, которые сложились в идеологических схватках периода распада советского государства. 

Одно потеряли, другое нашли

Например, кто бы возражал выводу Рустема Кадыржанова о том, что «наш мир – это мир наций, или, говоря другими словами, сообществ людей, объединённых двумя родами ценностей – политическими и культурными». И поскольку, по его оценке, «без языка нет нации», то для того, чтобы Казахстану войти в «мир наций», всему народу нужно впрягаться в «культурный процесс» по овладению государственным языком.

Но вот в чем загвоздка – общепринято, что нации формируются в условиях индустриального и постиндустриального общества (о чем говорит и Кадыржанов), а развитые страны давно пошли дальше. Они начали переход к информационному обществу. Этот процесс сопровождается стремительной глобализацией всех связей между людьми, стирающей государственные границы. В технологическом плане Казахстану до этого еще далеко, но мы все плотнее входим в общий мировой процесс, и этот фактор ломает все прежние представления о формировании на нашем территориальном пространстве национального государства. 

Второй момент. Анализируя причины плачевной ситуации, в которой оказался казахский язык за десятилетия его соседства с русским, Кадыржанов напомнил, что в 60-е годы казахское население в республике составляло всего 30% и потому началась его русификация.

- Сыграло свою негативную роль и то, что казахская нация с приходом к власти большевиков в одночасье из кочевой превратилась в оседлую, - добавил ученый. - Этот цивилизационный слом способствовал утере значительной части культуры, да и самой казахской идентичности. Особенно это касалось казахов, которые стали проживать в городах. Казахстанские города почти на сто процентов были русскими – с русскими традициями, русским менталитетом. Нельзя сказать, что это навязывалось и казахам. Нет, это просто преобладало и естественным образом одерживало верх. 

Не будучи сторонником всякого насилия, я хотел бы спросить: есть ли в мире другие народы, по которым колесо истории ни разу не проехало? И чего только у них не осталось в прошлом. А что приобреталось?  Разве в «одночасье» превратиться из кочевого народа в оседлый - это не тот самый фактор, который позволяет быстрее войти в индустриальную эпоху, дающую базу для формирования нации?

Язык, безусловно, - одна из составляющих культуры, и вместе с ней постоянно находится в движении. По этой причине русский язык, в массовом порядке пришедший к казахам с индустриализацией, в силу исторических причин сам уже давно впитал в себя элементы языка других народов. Через него в Казахстан шел мировой процесс проникновения разных культур. И продолжает идти. По разным каналам, которыми сегодня так богаты современные технологии. Этого для людей, владеющих русским языком, достаточно. В такой ситуации абстрактные ссылки на «инерцию культурных процессов» больше годятся для дискуссий в профессорской среде, чем для анализа причин медленного вживления в казахстанцев государственного языка. А потому пора бы уже прекратить поиски черной кошки в темных углах советского прошлого.