20 марта стало магической датой, в преддверии которой резко усилились ожидания больших кадровых изменений.

Сами выборы мало кого интересуют, так как результаты вполне ожидаемы, а скучные дебаты никак не поменяли настроения (не удивлюсь, если явка на выборах будет низкой, тем более что это не президентские, а парламентские выборы). Людей больше интересует то, что будет после, а именно, кадровые расклады – в кухонно-ресторанных разговорах, особенно в Астане (сказывается концентрация госсектора), обсуждаются различные версии (коих я насчитал около 20) того, кого куда назначат. Последний раз такое оживление было осенью 2013 года перед съездом "Нур Отана". Но тогда, после съезда, никаких кадровых изменений не состоялось. Быть может, и в этот раз так будет.

Однако есть интересный нюанс: обсуждение версий идёт с точки зрения того, как изменятся позиции того или иного клана. Казахов можно поздравить: теперь они не делятся на роды и жузы (им оставлено лишь бытовое применение) – теперь они делятся на кланы. Это социальное отражение масштаба межклановой борьбы, которая, по косвенным оценкам, находится на пике. Понятно, что в каждой стране есть различные группы, борющиеся за власть, но отличие развитых стран в том, что эта борьба институционализирована и предполагает борьбу не в ущерб текущему состоянию и интересам страны, а наоборот, даже помогает оттачивать способы защиты интересов страны. Хочется, чтобы в следующем витке политических реформ страна пошла по этому пути. А пока приходится видеть, что межклановая борьба лишь делает невозможной эффективную реализацию любых крупных государственных программ или проектов.

Есть ещё другой вопрос, который интересует население: что будет с курсом тенге? Здесь более-менее ясно. В феврале Нацбанк не продавал доллары, а покупал, причём купил почти на миллиард (а не на полмиллиарда, как скромно было заявлено официально) – такая оценка исходит из данных по приросту резервов за февраль. Динамика продолжилась и в марте, а с учётом того, что цена нефти вернулась к 41 доллару, то последующий рост будет также вызывать лёгкое укрепление тенге, сопровождаемое необходимостью выкупать валюту и не допускать сильного укрепления.

Кстати, предполагаю, что официально цифры интервенций (пусть даже покупок) занижаются, мол, участие Нацбанка в торгах минимально (ибо свободное плавание!), хотя на самом деле Нацбанк участвует, как и прежде: если надо, он продаёт валюту или покупает, причём столько, сколько нужно. В целом, сейчас курс тенге зависит от цены нефти, причём когда цена растёт, то зависимость меньше, а когда падает – больше.

Цену нефти трудно спрогнозировать, но пока она ещё остаётся под давлением. За резким приростом длинных позиций может последовать long squeeze (ситуация на рынке, когда игроки, имеющие открытые "длинные" позиции, вынуждены их закрывать из-за падения цен. – Ред.). Плюс выяснится, что Иран наращивает добычу нефти больше, чем планировал, Ирак и Нигерия возобновят прежние объёмы поставок, Китай выложит массу негативной статистики, а США нарастят число буровых установок, а ошибка в учёте мировой добычи нефти может и не оказаться ошибкой. Так что вероятность, что в ближайшие месяцы мы увидим новые минимумы по нефти, ещё высока, хотя картинка в диапазоне год и далее говорит, что всё же цена нефти будет расти.

Кстати, с точки зрения внутренних обстоятельств может сыграть "самоисполняющийся сценарий", когда все ждут падения курса после выборов, дружно побегут за долларами, и сами же вызовут его падение, а цена нефти всё это время будет стоять и с удивлением наблюдать за курсом тенге. Также может сыграть фактор отложенного увольнения – насколько я понимаю, политически-сознательные руководители компаний решили отложить свои планы по сокращению персонала на апрель-май, и там уже посмотрим, насколько всё это повлияет на курс тенге.

Немного удивило решение Нацбанка по сохранению уровня базовой ставки в 17% +/− 2%. Ведь всё это время Нацбанк держал и сейчас держит фактическое значение по нижней границе 15% (=17%−2%), а потому резонно было формально снизить ставку до 15% +/−1%. Фактически ставка не изменилась бы, но просто целевой уровень стал бы соответствовать факту.

В целом же ситуация в экономике депрессивная, и только рост цены нефти, упёршийся пока в уровень сопротивления (42 доллара за баррель, после преодоления которого цена может быстро доскакать до 50 долларов), уже позволяет, пусть и неуверенно, прогнозировать улучшение ситуации. Особенно радуются нефтяные компании, сумевшие сильно порезать расходы и теперь пожинающие прибыль. Но таковых немного, а на основной массе висят социальные расходы и валютные займы, которые можно будет оплачивать и не быть в убытке, если цена нефти дойдёт до 50 долларов.

Собственно, как мы говорили ранее, у сценария "свободного плавания" есть только один вариант, когда будет позитив – это при росте цены на нефть. Правда, позитив условный. Рост цены нефти предполагает постепенный рост цен, из-за чего постепенно инфляция догонит темп девальвации, пока же цены с августа прошлого года выросли в среднем на 23-25%. А укрепляющийся тенге лишь поможет этому. Фактически, с точки зрения равновесия, мы вернёмся к тому же положению, что и было до реализации сценария "свободного плавания".

А если же цена нефти обманет и снова начнёт падать и, более того, остановится на уровнях, доселе считавшихся невозможными, тогда нищета государственной антикризисной мысли засверкает всеми красками! Самое интересное, что достаточное количество топ-чиновников на самом деле реально умные и талантливые люди, причём искренне желающие помочь поднять страну, но мешает тот самый формат межклановой борьбы, когда "ни себе, ни людям".

А геополитическая ситуация становится все суровее, испытывая на прочность пока ещё оптимальную политику многовекторности. Думается, уже через несколько лет перед страной будут стоять задачи, масштаб которых требует большого количества тех, кто является честным профессионалом. Вот и посмотрим, насколько кадровые расклады позволят нарастить число таких людей на госслужбе. Осталось ждать недолго.