Интернет – страшная сила. Многие считают, что во Всемирной паутине можно безнаказанно транслировать любые мысли, в том числе - не слишком приличные. Другие справедливо полагают, что «за базар надо отвечать».

Последние судебные примеры в Казахстане это красочно подтверждают. Количество судебных решений по спорным высказываниям в Интернете увеличилось в разы. Людей наказывают за пропаганду экстремизма и терроризма, национальной и религиозной розни, за оскорбление и клевету.

Недавно на «словоблудии» попался житель Уральска Николай Иванчук. Пользователь социальной сети ВКонтакте решил выразить свое отношение к полицейским весьма традиционным способом – нецензурной фразой. Комментарий Иванчука увидел сотрудник местной полиции и написал рапорт начальству. В итоге Николай предстал перед уголовным судом за «Оскорбление представителя власти при исполнении им своих служебных обязанностей или в связи с их исполнением, совершенное публично или с использованием средств массовой информации или информационно-коммуникационных сетей». Итог «свободы слова» – штраф в размере 50 МРП (99 100 тенге).

Приговор Иванчуку вызывает массу серьезных вопросов. Во-первых, в документе ни разу не встречается собственно причина конфликта – та самая злополучная фраза. Возможно, воспроизводить ее полностью и без сокращений было бы не совсем этично, но дать представление о словах, которые послужили причиной уголовного обвинения необходимо. Иначе каким образом люди смогут понять, за что могут быть наказаны?

Во-вторых, фраза не была адресована какому-либо конкретному полицейскому и была написана в обезличенной форме. Почему представитель власти города Уральска решил, что это сказано именно ему – остается непонятным.

Кстати, несколько лет назад подобный случай рассматривался в Европейском суде. Исландский журналист Торгерсон в своих публикациях назвал полицейских Рейкьявика «дикими зверями в униформе», «скотами и садистами» и другими нелестными выражениями. Суд Исландии обвинил журналиста в целенаправленном подрыве деловой репутации правоохранительных органов. Европейский же суд решил иначе, посчитав, что «действия государственных служащих должны быть объектом постоянного пристального наблюдения, открытыми для критики, а также для оскорбляющих, шокирующих или причиняющих беспокойство сведений». В итоге с Торгерсона были сняты все обвинения.

Я отрицательно отношусь к проявлению эмоций в виде нецензурщины, оскорблений и т. п. Но раз уж люди их активно используют и уголовно наказываются, то судебные решения, равно как и законы, должны быть ясными, конкретными и давать возможность оценивать последствия своих действий.

Это необходимо еще и для качественного обобщения и анализа судебной практики. Человек должен четко понимать, за что может быть привлечен к суду. И касается это не только дел, связанных с оскорблениями, но и с разжиганием всяческой розни, пропагандой экстремизма. А судебные акты, подобные приговору по делу Николая Иванчука, увы, рождают лишь неопределенность, непонимание и – страх.