Наблюдая из окна магазина в ожидании покупателей, заметил, что через дорогу, на остановке, на скамейке лежит человек. Непогода разыгралась не на шутку, и хотя температура не очень низкая, все же снег и ветер – это еще не весна, замерзнуть можно.
Читать новость

Ну, всё вроде логично:

"...человек, человеку - брат..." - это было при социализме;

теперь же: ".... человек человеку - волк..." - реалии нашего дня.

Цитата:
Всё смешалось в доме Облонских.
Здесь и бомжи в Рудном, и кошечки-собачки. И радио Свобода, и злая Россия и добрый остальной мир.
Чуть-чуть про фашизм.
В общем, на основе данной статьи можно замутить сценарий крутого западного боевика,и чтобы непременно была с фраза "Албибэк". И вабче, ощущаю что в авторе заснул великий талант писателя...

Цитата:
Ни дня без строки!

Цитата:

Как таг? Какое ты имеешь право расхваливать омерику? В Маскабаде такого не может быть вы всё врёте!

Цитата:
Ни дня без жалобы?

Цитата:
А вот таг!
Права не имеет, а туда же...
Кстати где прописаны права для расхваливающих омерику? Можете видос скинуть или ссссылочку-с!?

ув. журналисты вы бы сходили(съездили) как-нибудь в центры адаптации. Их у нас есть. Рассказали бы что да как, а то как то однобоко выходит.

Адреса на всякий случай.
Г.КОСТАНАЙ УЛ. МАУЛЕНОВА, д. 11А (КГУ "Центр социальной адаптации для лиц, не имеющих определенного места жительства".)
г.Костанай К.Батыра, 37(КГУ "Костанайский городской центр адаптации для женщин и детей " ГУ "Отдела занятости и социальных программ акимата города Костаная)

Цитата: Когда человек человеку волк это всё-таки какое-то отношение. Сейчас человек человеку никто.

Владимир отпер комоды и ящики, занялся разбором бумаг покойного. Они большею частию состояли из хозяйственных счетов и переписки по разным делам. Владимир разорвал их, не читая. Между ими попался ему пакет с надписью: письма моей жены. С сильным движением чувства Владимир принялся за них: они писаны были во время турецкого похода и были адресованы в армию из Кистеневки. Она описывала ему свою пустынную жизнь, хозяйственные занятия, с нежностию сетовала на разлуку и призывала его домой, в объятия доброй подруги; в одном из них она изъявляла ему свое беспокойство насчет здоровья маленького Владимира; в другом она радовалась его ранним способностям и предвидела для него счастливую и блестящую будущность. Владимир зачитался и позабыл всё на свете, погрузясь душою в мир семейственного счастия, и не заметил, как прошло время. Стенные часы пробили одиннадцать. Владимир положил письма в карман, взял свечу и вышел из кабинета. В зале приказные спали на полу. На столе стояли стаканы, ими опорожненные, и сильный дух рома слышался по всей комнате. Владимир с отвращением прошел мимо их в переднюю.— Двери были заперты. Не нашед ключа, Владимир возвратился в залу,— ключ лежал на столе, Владимир отворил дверь и наткнулся на человека, прижавшегося в угол; топор блестел у него, и, обратясь к нему со свечою, Владимир узнал Архипа-кузнеца. «Зачем ты здесь?» — спросил он. «Ах, Владимир Андреевич, это вы,— отвечал Архип пошепту,— господь помилуй и спаси! хорошо, что вы шли со свечою!» Владимир глядел на него с изумлением. «Что ты здесь притаился?»—спросил он кузнеца. — Я хотел... я пришел... было проведать, всё ли дома,— тихо отвечал Архип запинаясь. — А зачем с тобою топор? — Топор-то зачем? Да как же без топора нонече и ходить. Эти приказные такие, вишь, озорники — того и гляди... — Ты пьян, брось топор, поди выспись. — Я пьян? Батюшка Владимир Андреевич, бог свидетель, ни единой капли во рту не было... да и пойдет ли вино на ум, слыхано ли дело, подьячие задумали нами владеть, подьячие гонят наших господ с барского двора... Эк они храпят, окаянные; всех бы разом, так и концы в воду. Дубровский нахмурился. «Послушай, Архип,— сказал он, немного помолчав,— не дело ты затеял. Не приказные виноваты. Засвети-ка фонарь ты, ступай за мною». Архип взял свечку из рук барина, отыскал за печкою фонарь, засветил его, и оба тихо сошли с крыльца и пошли около двора. Сторож начал бить в чугунную доску, собаки залаяли. «Кто сторожа?» — спросил Дубровский. «Мы, батюшка,— отвечал тонкий голос,— Василиса да Лукерья».— «Подите по дворам,— сказал им Дубровский,— вас не нужно».— «Шабаш»,— примолвил Архип. «Спасибо, кормилец»,— отвечали бабы и тотчас отправились домой. Дубровский пошел далее. Два человека приблизились к нему; они его окликали. Дубровский узнал голос Антона и Гриши. «Зачем вы не спите?» — спросил он их. «До сна ли нам,— отвечал Антон.— До чего мы дожили, кто бы подумал...» — Тише!— прервал Дубровский,— где Егоровна? — В барском доме, в своей светелке,— отвечал Гриша. — Поди, приведи ее сюда да выведи из дому всех наших людей, чтоб ни одной души в нем не оставалось, кроме приказных, а ты, Антон, запряги телегу. Гриша ушел и через минуту явился с своею матерью. Старуха не раздевалась в эту ночь; кроме приказных, никто в доме не смыкал глаза. — Все ли здесь?— спросил Дубровский,— не осталось ли никого в доме? — Никого, кроме подьячих,— отвечал Гриша. — Давайте сюда сена или соломы,— сказал Дубровский. Люди побежали в конюшню и возвратились, неся в охапках сено. — Подложите под крыльцо. Вот так. Ну, ребята, огню! Архип открыл фонарь, Дубровский зажег лучину. — Постой,— сказал он Архипу,— кажется, второпях я запер двери в переднюю, поди скорей отопри их. Архип побежал в сени — двери были отперты. Архип запер их на ключ, примолвя вполголоса: «Как не так, отопри!» — и возвратился к Дубровскому. Дубровский приблизил лучину, сено вспыхнуло, пламя взвилось и осветило весь двор. — Ахти,— жалобно закричала Егоровна,— Владимир Андреевич, что ты делаешь? — Молчи,— сказал Дубровский.— Ну, дети, прощайте, иду куда бог поведет; будьте счастливы с новым вашим господином. — Отец наш, кормилец,— отвечали люди,— умрем, не оставим тебя, идем с тобою. Лошади были поданы; Дубровский сел с Гришею в телегу и назначил им местом свидания Кистеневскую рощу. Антон ударил по лошадям, и они выехали со двора. Поднялся ветер. В одну минуту пламя обхватило весь дом. Красный дым вился над кровлею. Стекла затрещали, сыпались, пылающие бревна стали падать, раздался жалобный вопль и крики: «Горим, помогите, помогите».— «Как не так»,— сказал Архип, с злобной улыбкой взирающий на пожар. «Архипушка,— говорила ему Егоровна,— спаси их, окаянных, бог тебя наградит». — Как не так,— отвечал кузнец. В сию минуту приказные показались в окнах, стараясь выломать двойные рамы. Но тут кровля с треском рухнула, и вопли утихли. Вскоре вся дворня высыпала на двор. Бабы с криком спешили спасти свою рухлядь, ребятишки прыгали, любуясь на пожар. Искры полетели огненной метелью, избы загорелись. — Теперь всё ладно,— сказал Архип,— каково горит, а? чай, из Покровского славно смотреть. В сию минуту новое явление привлекло его внимание; кошка бегала по кровле пылающего сарая, недоумевая, куда спрыгнуть; со всех сторон окружало ее пламя. Бедное животное жалким мяуканьем призывало на помощь. Мальчишки помирали со смеху, смотря на ее отчаяние. «Чему смеетеся, бесенята,— сказал им сердито кузнец.— Бога вы не боитесь: божия тварь погибает, а вы сдуру радуетесь»,— и, поставя лестницу на загоревшуюся кровлю, он полез за кошкою. Она поняла его намерение и с видом торопливой благодарности уцепилась за его рукав. Полуобгорелый кузнец с своей добычей полез вниз. «Ну, ребята, прощайте,— сказал он смущенной дворне,— мне здесь делать нечего. Счастливо, не поминайте меня лихом». Кузнец ушел; пожар свирепствовал еще несколько времени. Наконец унялся, и груды углей без пламени ярко горели в темноте ночи, и около них бродили погорелые жители Кистеневки.
Дубровский. Глава IV

Цитата:

тут пословица к месту
//Умный любит учиться, а дурак учить.//

Цитата:
Самокритично ))

Цитата:
+100500