Костанайские обществоведы - о программе модернизации общественного сознания

Прошло больше года после публикации программной статьи Нурсултана Назарбаева «Взгляд в будущее: модернизация общественного сознания». Для реализации предложенных в ней идей структуры исполнительной власти создали оргкомитеты, разработали планы мероприятий, выделили немалые деньги и уже начали отчитываться о проделанной работе. Но пока все эти действия затрагивают поверхностный слой общественного сознания. Что нужно, чтобы этот процесс пошел в глубину? Эту тему обозреватель «НГ» обсудил с доктором философских наук Сафаром КОЛДЫБАЕВЫМ, доктором исторических наук Дмитрием ЛЕГКИМ и кандидатом философских наук Юрием БОНДАРЕНКО.

Модернизацию общественного сознания начали с экскурса в историю. Будет ли от нее эффект?

Революция в сознании

- Как модернизировать сознание у казахстанцев, если между доходами разных групп людей образовался огромный разрыв, заставляющий думать не о высоких материях, а о том, как «отобрать и разделить»?

Сафар Колдыбаев: - Прежде всего нужно разобраться в понятийном аппарате. Общественное сознание часто трактуют упрощенно: как сознание массы людей. На самом деле общественное сознание - это общие характерные черты для определенной общности людей, которые проявляются в социально-психологических, идеологических, мировоззренческих аспектах. Иначе говоря - общее, типичное, характерное для определенной общности людей.

Если придерживаться этого понятийного аппарата, то к необходимости модернизации общественного сознания, на мой взгляд, подходит материалистический принцип. Хотя слово «модернизация» - довольно мягкое. В принципе, в документе президента речь идет о кардинальном, революционном духовно-психологическом преобразовании. Так вот, исходя из упомянутого материалистического принципа, нужно сказать, что в казахстанском обществе за годы независимости кардинально изменился базис: установились другие производственные отношения, появились и стали господствовать частная собственность и вытекающие из этого социальные отношения. В этих условиях естественным образом должны происходить и соответствующие изменения в духовной надстройке, а следовательно, и в общественном сознании. С материалистической точки зрения, безусловно, упомянутый вами разрыв в уровнях доходов создает сложности в модернизации общественного сознания.

Сафар Колдыбаев: «Сознание людей начало меняться еще в середине 90-х годов»

 - Началось это еще в 90-х годах, а модернизацию сознания решили начать только сейчас…

Сафар Колдыбаев: - Да, уже с середины 90-х годов иные экономические отношения начали менять общественное сознание. Оно у нас стало больше частнособственническим, начали превалировать элементы индивидуализма, обособленности и все «прелести», вытекающие из капиталистического общества. Но Нурсултан Абишевич сейчас ставит вопрос о другом. О том, чтобы мы с уровня, характерного для 90-х годов, когда сочетались элементы феодального и родового сознания, социалистического и зарождающегося буржуазного сознания, могли выйти на иной качественный уровень сознания. Здесь примером могут быть западноевропейские страны. Как не крути, но основным локомотивом для мира сейчас являются западноевропейские технические, культурные и прочие достижения, которые исторически основаны на античной цивилизации. В немалой степени они держатся на некоторых важных, неоспоримых преимуществах западного общественного сознания. Прагматизм, рационализм, открытое понимание, которые предлагает Назарбаев, - это слагаемые европейского сознания. Но он предлагает формировать их с соблюдением нашего национального культурного кода. Это что-то похожее на Японию и Сингапур, где прелести технологий Западной Европы прекрасно сочетаются с восточной спецификой.

Дмитрий Легкий: - В 90-е годы, когда объявили о деидеологизации, отказались от материалистического понимания общественных процессов и откатились к чему? К шаманизму, ударились в религиозный ренессанс. И, между прочим, это не заканчивается. Говорю это к тому, что, если модернизация общественного сознания пойдет только через сакральность, а многие чиновники понимают возвращение к «духу предков» как возвращение к могилам, это будет откат в прошлое, в пещерное сознание. Нужно сохранить все лучшее, что было в обществоведении, в науке. И не только материалистическое понимание истории. Когда в первые годы советской власти появился план ГОЭЛРО, параллельно был ликбез. Большевики понимали, что провести свою модернизацию без грамотного населения невозможно. Сегодня модернизация общественного сознания - это фактически культурная революция начала XXI века. Каждая страна может проходить ее по-своему. Чем кончилась «культурная революция» в Китае известно, но компартия Китая извлекла из этого уроки и постепенно, эволюционно, не отказываясь от своих «измов», ссылаясь на китайскую специфику, смогла преодолеть тяжелые последствия. Мы в Казахстане свою специфику тоже пытаемся обозначить. Нельзя копировать ни Японию, ни Турцию, ни исламские ценности, нужно выбрать свой путь, но открещиваться от исторического опыта восточной и западной цивилизации мы ни в коем случае не должны. Вопрос только в том, как это на практике будет.

Дмитрий Легкий: «Если модернизация пойдет только через сакральность, это будет откат назад»

 Проблема - в ценностях

- Но сегодня многие люди в большей степени заняты не вопросами культурологического характера, а подсчетами, сколько им понадобится денег, чтобы выжить, поправить свое здоровье, выучить детей, а кто-то - и тем, как получить все прелести вещной жизни. О какой модернизации сознания может идти речь?

Юрий Бондаренко: - В реальной жизни говорить о том, где базис, где надстройка, что первично, что вторично, иногда очень сложно. Проблема в ценностях. Парадокс - сегодня в наших условиях доминирует не сознание экономических интересов социума, не сознание экономических интересов страны. То есть не упрощенное понимание - вот экономика диктует… Доминирует, скорее, сознание собственного кармана, когда личное превалирует…

Сафар Колдыбаев: - Но такое сознание и есть результат влияния иных, становившихся сейчас экономических отношений, производственных отношений, основанных на собственности…

Юрий Бондаренко: - Я не противоречу. Конечно, это экономические отношения. Но сами экономические отношения могут складываться по-разному. Во времена становления капитализма создавалась такая радужная картинка: собственник, желая разбогатеть…

Сафар Колдыбаев: - Влияние экономики, производственных отношений на общественное сознание ни в коем случае нельзя понимать упрощенно. Такой вульгаризированный подход к объяснению сознания мы уже проходили.

Юрий Бондаренко: - Я договорю: собственник будет разумным эгоистом. Будет выпускать, например, замечательный товар и тем самым побивать своего конкурента. Но, по сути, такой радужной картины уже во времена Маркса не было. Маркс писал: все идет к тому, что сильный сожрет слабого и никакой чистой конкуренции, основанной на сугубо экономических соображениях, а не на элементах грабежа и обмана, не будет. Вот о чем речь. У нас сегодня творится масса вещей нерациональных.

Важная составляющая сознания - духовность. Но ее, как и национальный код, рассматривают кто как хочет. Элементы рационального отношения тоже входят в духовность. Но тут опять парадокс - нацизм тоже рационален, но он чудовищен. Поэтому одного рационального (или якобы рационального) мало. С другой стороны, отсутствие рационального (например, у нас так подрезают деревья, что они гибнут, или так тратят бюджетные деньги, что их просто зарывают в землю) подрывает то, что мы называем духовностью. Это дискредитирует идею модернизации сознания. Нам говорят об одном, но фактически думают о собственном кармане, а не о социуме. Как в таких условиях модернизировать сознание?

Вторая составляющая сознания и духовности, которая понимается очень абстрактно, - это, конечно, эстетическая и эмоционально-эстетическая. У Андрея Вознесенского есть замечательные строки: «Стихи не пишутся - случаются, как чувства или же закат. Душа - слепая соучастница. Не написал - случилось так». Поэт иллюстрирует, как эмоциональная составляющая выплескивается за пределы острой рациональности, гласящей: вот только это надо сделать, а остальное не надо. Скажем, если что-то слишком затратно, значит, оно не рационально.

И третья составляющая - нравственная, можно добавить и религиозную. Например, что считать гуманизмом на современном этапе? Не подлаживаясь под Запад, а исходя из наших условий жизни? И какие люди нужны? Идеалы  были в советское время, есть они и сейчас, но совершенно другие. Кого мы хотим воспитать? Какой человек нам нужен? На эти вопросы ответа пока нет.

Юрий Бондаренко: «Какой человек нам нужен? Ответа на этот вопрос нет»

Сафар Колдыбаев: - Мы сегодня больше занимаемся исследованием истории, нежели социальным анализом современности. На постсоветском пространстве, по сути, нет идеологической основы. Такой, которая однозначно определила социальные цели, ценности, которые были бы уважаемы и выступали ориентирами жизни. Повально все кинулись в историю! Хотя в Казахстане это делается вполне разумно. У нас оно диктуется в большей степени тем, что в недавнем прошлом наша история была предана забвению. Мы стараемся это наверстать. Но не так, как, например, на Украине.

Что касается критериев базиса и надстройки, они четко определены делением материальных и идеологических отношений. Другое дело - мы можем говорить о каких-то составляющих элементах - например, в надстройке - которые могут влиять на общественное и массовое сознание. А вот влияние базисных отношений мы в какой-то мере предали забвению. По идеологическим соображениям. Материалистическая основа общества, состоящая в господстве определенных производственных отношений, влияющих на характер общественного сознания, как никогда, подтверждается сегодняшними реалиями. Я бы не хотел, чтобы связь экономики, производственных отношений и сознания понималась слишком упрощенно. Это влияние опосредованно, носит причудливые формы, но конечное основание все-таки в экономике.

Юрий Бондаренко: - Мы заговорили о разном понимании отдельных понятий, но, как сказанное слово отразится в сознании людей, это сейчас тоже проблема. В советское время имена героев запоминались, а в современных условиях, когда на человека идет мощный поток информации, где очень много информационного мусора, имен звучит слишком много, и мнения выражаются разные. В таких условиях попытки воспитать человека на примере героя уже не работают, как прежде.

 О справедливости и советском прошлом

- Говоря о модернизации общественного сознания, все обходят такую ценность, как справедливость. Она не нужна в «модернизированном» обществе или у нас с этим все в порядке?

Сафар Колдыбаев: - У нас СМИ в основном пишут о правовой справедливости. Хотя есть еще такие понятия, как моральная и социальная справедливость. Существует точка зрения, что правовая справедливость носит определяющий характер, чуть ли не божественна, поэтому она сейчас и культивируется. Я думаю иначе: в основе все-таки лежит социальная справедливость. Хотя все эти вопросы должны быть зафиксированы на официальном уровне в государственной идеологии. Чтобы у граждан было четкое понимание, на каких принципах социальной справедливости данное государство строит свою политику по отношению к своим гражданам.

Дмитрий Легкий: - Если мы говорим о социальной справедливости, не надо еще упрощенно сводить к принципу «отобрать и поделить». Что касается правовой справедливости, то она выражается в том, чтобы человек понимал: речь идет о равных стартовых возможностях.

Обществоведы считают, что государство должно определиться с базовыми ценностями

 - Не потому ли власти предпочитают критиковать советское прошлое, что тогда социальная справедливость была реализована в большей степени? Но как модернизировать сознание, если не дать 70 годам советской власти объективной оценки?

Дмитрий Легкий: - Некоторые чиновники модернизацию воспринимают как отказ от прошлого. В Туркменистане всех преподавателей и учителей, работавших в советское время, уволили и набрали прошедших переподготовку на двухгодичных курсах. У нас до этого не дошло, но если посмотреть вузовский учебник истории, то в главе о периоде 1939-1945 годов в 80% текста говорится о репрессиях, лагерях и депортациях, и лишь в 20% - о героизме советских людей. Просвещенная Европа в лице ПАСЕ навязывает нам идеи типа Дня памяти жертв сталинизма и фашизма. Если мы это сделаем, получим украинский вариант со всем последствиями. Нам это не подходит! Не надо взвешивать на весах, чего в советском прошлом было больше - хорошего или плохого. Оценивать надо и то, и другое, но без огульного охаивания. Выделив в качестве главного, возможно, то, что делалось в рамках гуманизма, - развитие экономики, образования, науки, культуры.

Сафар Колдыбаев: - Исходным в оценке прошлого, в частности, советского периода, должен быть, как мне представляется, подход теоретический. С философской точки зрения здесь нужно говорить о таком явлении, как преемственность. Преемственность - это развитие, при котором всякое новое означает шаг вперед при сохранении определенной связи с предшествующей ступенью развития. Это закон, которому подчиняется любое природное или социальное явление. Если продолжить эту мысль, то можно сказать, что современный процесс модернизации новых реалий, которые возникли в Казахстане в 90-е годы, предполагает определенную связь с тем, что у нас осталось от советского периода. В том числе, и очень существенно, в области общественного сознания. Обстановка благожелательности, дружелюбия, присущего казахстанцам, терпимость, коллективистское сознание - это все досталось благодаря преемственности. Это позитив, который надо ценить, всячески оберегать и развивать. Я уж не говорю о преемственности, которая произошла в экономике и политической сфере. Но, следуя этому понятийному аппарату, мы знаем, что надо отсекать то в советском периоде, что нам неприемлемо. Мы не можем согласиться с репрессиями, которые тогда процветали, с обстановкой страха, с догматизмом, начетничеством и ритуальностью, которые были в тот период. Мы не можем согласиться с тем, что в советский период предавались забвению, зажимались национальные аспекты жизни разных республик.

Тут еще важно понять и тех людей, которые создавали советскую систему. Ярый антисоветчик Збигнев Бжезинский, приехав в Россию после развала СССР, сказал: то, что осуществлено в Союзе, должно было осуществиться в будущем, к этому человечество еще не готово. Люди, которые изначально создавали социалистическое общество, были, если образно говорить, революционерами, штурмовавшими небо. Они хотели силой загнать людей в царство справедливости. И делали это, опираясь на позитивные начала в человеке. Ведь в биологической природе человека есть и хорошее, и плохое. В советское время считалось, что в человеке надо развивать добрые начала: честность, трудолюбие, коллективизм... Сегодняшние реформаторы утверждают, что тем самым недооценивается исходное, ничем неискоренимое природное частнособственническое начало в человеке. Они утверждают, что природу человека изменить невозможно, поэтому ей соответствует политика, основанная на всемерном учете частного начала.

Дмитрий Легкий: - Но я оптимист. Обратите внимание, в течение 20 лет мы критиковали существующие порядки, давали свои предложения, и сейчас многие из них уже учтены.

Сафар Колдыбаев: - Многие вопросы, которые мы сегодня обсудили, нуждаются в определенной теоретически оформленной системе идей. Например, какое общество мы строим, какого человека, с какими взглядами, идеями должны формировать, что означает в современных условиях социальная справедливость и многое другое, что мы затронули лишь отчасти. Безусловно, государство не должно все и вся расписывать. Об этом говорит печальный опыт СССР. Но дать систему наиболее общих, базисных социально-политических, философских положений, на которых зиждется деятельность государства, представляется необходимым.

Фото Николая СОЛОВЬЕВА