Предновогодний разговор в Театре кукол о прошлом и будущем людей

Чего только не говорят о високосном годе. Главная интонация: хорошо, что кончается. Но «НГ» для его проводов нашла собеседника, у которого 2012-й был исключительно удачным. Во-первых, главный режиссер областного Театра кукол Геннадий ИВАНОВ отметил юбилей - ему исполнилось 60, правда, хорошая улыбка будет делать его молодым еще лет 100. А во-вторых, его любимый театр снова обрел собственную крышу над головой. Уже изготовлены в его цехах первые декорации и куклы, отыгран первый новогодний спектакль.

- Геннадий Евгеньевич, очень ждали переезда? 

- Ну, конечно. Когда мы вынужденно ушли из здания по улице Толстого, нас управление культуры начало пристраивать. Помню, директор филармонии признался, что взял бы, если бы театр состоял из ширмы и кукол в чемодане. А у вас, дескать, большое хозяйство. Приютил нас Русский драматический театр, за что им большое спасибо. Но своим домом жить лучше. Вопрос о нашем «самоопределении» поднимался не раз. Я сам однажды во время визита Сергея Кулагина в «драму», несмотря на то, что сзади меня дергали за пиджак, пытался объяснить ему, зачем кукольникам свой театр... Вопрос реально стал решаться при новом акиме области. Приятно, что он слово свое сдержал. 

- А вы сколько лет уже «в куклы играете»?

- Да всю жизнь. У нас в школе был кукольный кружок.

- «У нас» - это где?

- Родился я в Туркмении, в Ашхабаде. Но родители приемные растили меня в Челябинской области: Брединский район, совхоз «Восточный».

- Из села в театр - длинная дорога?

- У меня не очень. Наверно, потому, что сестра старшая работала в Оренбургском театре кукол, водила меня на спектакли. Да я и сам мальчик был такой - пел, танцами занимался. Так что я после армии поступил в Горьковское театральное училище.

- И вы, такой артистичный, служили? И не в песенном полку? Уважаю.

- В погранвойсках. Кстати, в тех краях, где расположена печально знаменитая застава «Арканкерген»... Командовал отделением, под моим началом было 12 человек. Но командир, думаю, я был неважный, очень жалел всех, был снисходителен.

- А почему потом в Горький поехали учиться? Оренбург же ближе.

- Доверился судьбе. Были такие сборники, помните, «Куда пойти учиться». Передо мной выбор стоял: на киномеханика или театрального актера. Театр победил. Я вслепую ткнул пальцем, попал в Горький.

- Повезло вам. Многие хорошие актеры его заканчивали. Евгений Евстигнеев, например...

- Когда я поступал, конкурс был 500 человек на место. Но я умудрился пройти сразу.

- Что читали?

- «Кошкин дом». Комиссия хохотала. Наверно, еще и потому, что у меня был «полный рот дикции» - дефектов речи тьма. Мне потом очень много внимания уделяла педагог по сценической речи. Помню, ее фамилия была Бульбаш, она была старая актриса и жила когда-то в Кустанае. Я так понимаю, переезжала во время войны. Вот она-то и сказала, что «берет меня на себя». И не только меня. Я учился с Ириной Мазуркевич, все ее сразу вспоминают по фильму «О бедном гусаре замолвите слово». Вот у Иры тоже были проблемы с речью.  Сейчас она в питерском Театре сатиры работает... В училище было очень интересно. Уставали страшно: с 9 утра до 12 ночи могли заниматься. И чему нас только ни учили: сценическое  движение, танец, фехтование, даже французский язык были в программе.

- Так вы драматический актер?

- Я учился в театральном училище, но по специализации «Актер театра кукол». Нас выпустилось 12 человек.

- И вы поехали в Казахстан?

- Нет, сначала в Челябинск. Причем вне распределения. Просто в Горький приехал Валерий Вольховский - режиссер-новатор театра кукол из Челябинска - и позвал 5 человек из нашего выпуска. Урал тогда в 80-х был средоточием «новой волны» в этом виде искусства. Режиссеры стремились перевернуть традиционные представления о том, что можно делать в этом театре. Ведь на самом деле этот театр не детский, во всяком случае не только детский. Это очень отдельный, особняком стоящий вид театрального искусства. Если в драме актер образ создает с нуля, то кукла - уже образ. Не зря же существует важное для актера понятие «вхождение в куклу», оживление образа. И не зря поэтому так важна в нашем деле роль художника, конструктора кукол, бутафора. Я так рад, что сейчас к нам вернулись те люди, которые трудились в театре, еще когда мы жили на улице Толстого. Например, художник-постановщик Светлана Огнева, ее сестра Анна, художник-модельер...

А мой первый режиссер Вольховский, имя которого носит Челябинский театр кукол, вообще не признавал границ для такого театра. 

- Я читала, что у него были постановки по произведениям Брехта, Дюрренматта, Экзюпери, Леонида Андреева и Павла Вежинова. А это ведь большая литература и большой театр. 

- Да, когда я работал в Челябинске, мы ставили как раз Брехта «Карьера Артуро Уи, которой могло не быть», «Мертвые души». Был такой знаменитейший теперь спектакль «Соломенный жаворонок», очень стильный, необычный - фантазии на темы древнерусского фольклора, с ним ездили во Францию на фестиваль. Это был единственный спектакль от советских театров кукол. А моя первая роль была в спектакле «Процесс над Жанной д'Арк». На сцене были актеры и манекены, такое стилистическое решение нашел Валерий Аркадьевич. Он был жесткий человек, но завораживающе талантливый - настолько, что все мы, кто когда-то работал под его началом, становились потом режиссерами, хотели делать свой театр. Я прожил в Челябинске три года и уехал. Смею надеяться, из меня вырастал неплохой актер. Там было заведено анкетирование зрителей, и я получал от них помногу баллов. Но режиссер начал «ломать» мою актерскую сущность, а я не согласился. Но все равно он для меня человек № 1 в профессии. Он уже умер. Но однажды мы с ним виделись на фестивале. Он ведь тоже из Челябинска уехал. Работал в Воронеже очень успешно. При встрече говорил, что искал меня, вообще своих актеров «челябинского созыва». Признался, что не думал, что я работаю в Казахстане. А я  был уже в Костанае. До этого работал в Кривом Роге, потом на Мангышлаке. Старался ставить спектакли, приглашая на показы московских критиков. И они рекомендовали получить режиссерское образование. Я поступил в ЛГИТМиК - Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии. А в Костанай меня пригласили, когда здесь в 1986 году решено было открыть Театр кукол и стали собирать актерскую труппу. Режиссером был Анатолий Горелов.  

- Геннадий Евгеньевич, у вас самого - солидная профессиональная школа. Сейчас к проверенному актерскому костяку вы набрали новых людей в труппу. Что должен делать человек, чтобы стать хорошим актером театра кукол? Таким, чтобы с ним можно было осилить Карела Чапека, например?

- Учиться. Много учиться и многому. Специальными вещами мы занимаемся здесь. Большую пользу дают фестивали. Но каждому нужен еще, безусловно, растущий интеллектуальный багаж. Мои педагоги когда-то прекрасно понимали это. И мы, приехавшие из разных уголков советской провинции, видели все лучшие постановки Сергея Образцова, встречались с Сергеем Владимировичем. Были завсегдатаями вообще хороших театров. Я спектакли «Таганки» многие видел, с Владимиром Высоцким как-то повезло встретиться. Впечатления - навсегда. Наверно, у наших молодых актеров меньше таких возможностей, мы далеко от столиц, но рядом уральские города, Интернет под рукой. А вообще начинать надо с простого: читать классику, слушать настоящую музыку, смотреть хорошие альбомы с репродукциями. Не только, чтобы знать Дали и Дега. Живопись с ее образным строем, как ничто другое, родственна видению мира именно театром кукол.

- Удачи вашим актерам! Пока мы разговариваем, они ждут вас после сдачи новогоднего спектакля. Взмокшие, усталые. Что вы им скажете?

- А вы? Я-то немало огрехов заметил, мы все разберем.

- Мне Бастинда понравилась. Симпатичная такая «страшилда». И характер чувствуется. Детям, по-моему, она тоже пришлась по душе. Геннадий Евгеньевич, а вы взрослые спектакли ставить будете? 

- У нас были постановки для взрослых. «Божественную комедию», например, собираемся восстановить. Но, конечно, большинство спектаклей - а за годы работы их было около 40 -  для детей. Вот мы с вами много говорили о новаторстве Вольховского, но он ведь поставил не только «Жанну», но и отличные детские спектакли. Детские должны быть даже лучше взрослых. Потому что с них начинается любовь к театру, к культуре. Валерий Аркадьевич от нас требовал: «Не надо мне муси-пуси!», то есть не сюсюкайте бессмысленно с детьми. За всем, даже в спектаклях для самых маленьких, должна быть мысль. И все детям должно быть понятно. А еще у Вольховского была присказка: «Да не делайте вы мне Жмеринку».  Я сначала даже понять не мог, что он имеет в виду. А потом понял - не делайте примитива, не считайте зрителя глупым. 

- О, какой у нас с вами серьезный разговор вышел. Давайте о чем- нибудь предновогоднем. Расскажите праздничную историю. Вы же, наверно, как человек театральный Дедом Морозом были не раз.

- Был. Я года четыре только как «не морожу». Историй случалось множество. А расскажу очень красивую. Как-то под Новый год была страшная метель. Ночь уже глубокая, в театр на Толстого приходит человек. Говорит, ребенок не спит, ждет Деда Мороза. Умоляет помочь. Ползем в Затоболовку. И что вы думаете?! Окно в ночи светится, и маленькая фигурка в нем. Как мы со Снегурочкой оправдывались: говорили, что из-за пурги пришлось даже оленей за поворотом оставить. А мы должны были девочке этой канарейку подарить. Она глазами ясными смотрит: а как же птичка не замерзла? Согрел, говорю, под шубой Деда Мороза. Она нам еще пьесу фортепианную сыграла, которую приготовила. Потом прижалась к моей заслуженной шубе и уснула.

- Спасибо вам. И за канарейку тоже. Всех нас - с Новым годом! И чтобы всегда находились люди, которые придут к тем, кто ждет.