Более года председатель совета учредителей компании «Коста-Най» Олег Доник находится в розыске. Его предприятие закрыто, счета арестованы. Доника обвиняют в неуплате налогов, мошенничестве, хранении взрывчатых веществ и прочих грехах. Когда скандал вокруг «Смака» был в разгаре, а Доник уже числился в розыске, нам удалось связаться с ним по электронной почте и получить ответы на все вопросы. Предприниматель утверждал, что вынужден скрываться, что дело против него большей частью сфабриковано, что он, равно как и директор «Смака» Екатерина Мороз, вынуждены скрываться, потому что им угрожают.

После заявления руководителя ДКНБ мы повторили попытку выйти на бизнесмена. Олег ДОНИК нам ответил.

- Олег, что вы думаете о словах Атшабарова?

- Я благодарен руководителю департамента за то, что он высказал собственную конструктивную позицию по уголовному делу против компании «Смак». Действительно, это дело тянуться бесконечно не может. И я - лицо, заинтересованное в его скорейшем завершении.

- Что в деле Доника правда, а что - нет?

- Работниками ДКНБ выявлен ряд эпизодов в хозяйственной деятельности нашей компании, когда мои действия как руководителя в интересах предприятия нарушали нормы действующего законодательства. За это я должен и готов отвечать перед законом и понести заслуженное наказание. Все обстоятельства и мотивы моих действий я подробно изложу следствию. Но сейчас наше неучастие в следствии и показания заинтересованных лиц дали основания следствию склониться к версии мошенничества. Я категорически отрицаю предъявленные нам обвинения в мошенничестве, в организации преступной группы, направленной на получение незаконного дохода. Деятельность нашего предприятия была абсолютно прозрачна, кредитная история безупречна, а расчеты с бюджетом своевременные и полные. Заявленные объемы производства были реальны, и производственные мощности предприятия при выпуске продукции были загружены не более чем на 30%.

Обвинение в том, что я являлся фактическим владельцем других фирм, в том числе и прибалтийских, полностью лишены какого-либо законного подтверждения. Они могут быть основаны только на неофициальных показаниях людей, которые преднамеренно вводят следствие в заблуждение.

Управленческий и финансовый учет у нас был на высоком уровне и полностью прозрачен. Все архивы находятся в ДКНБ, и мы сможем вместе проследить финансовые потоки, каждую копейку за все годы с момента основания «Смака» и вообще всей компании. Возврат НДС был законным и происходил без нарушения закона. Я готов показать и доказать расход тех 215 000 000 тенге, которые поступали от возврата НДС и инкриминируются мне в качестве главного обвинения. Я думаю, что это даст ответы на многие вопросы, и снимет многие обвинения.

- Верно ли я понимаю, что вы и директор вашего предприятия Екатерина Мороз намерены вернуться и прийти в ДКНБ, как советует Атшабаров?

- Чтобы прийти в ДКНБ, нужно каким-то образом попасть в Казахстан и добраться до Костаная. Я знаю о слухах, что я появляюсь в Костанае, но это слухи. И я, и Мороз, все-таки в международном розыске находимся. И не имеем желания пасть смертью храбрых от пуль пограничников или быть расстрелянными «при попытке к бегству», чем нам неоднократно грозили. Поэтому способ неофициального пересечения границы для нас неприемлем.

Кроме того, на руках у Мороз малолетний сын, которого она рожала вне страны и под чужой фамилией. Для восстановления прав на ребенка требуется судебное решение. Быть задержанной при попытке вернуться в свою собственную страну и доказать истину - значит лишиться ребенка. Чисто по-человечески этот вариант не приемлем.

- Как же вы собираетесь поступить?

- В прокуратуру и ДКНБ адвокаты принесут заявления от Мороз и от меня с просьбой смены санкции. Я думаю, что, учитывая наличие у Екатерины малолетнего ребенка и наше желание сотрудничать со следствием, санкция может быть получена. Еще неделя или две уйдут у нее на получение документов на ребенка и возвращение в Костанай. Она придет в ДКНБ. Если следствие действительно заинтересовано в установлении истины и нашем возвращении, то, я думаю, санкция на это будет дана. Ну, а если нет, то, значит, нашего возвращения по-прежнему не хотят, и будут делать все, чтобы мы не вернулись. Копию ответа на наше ходатайство мы готовы будем предоставить «Нашей Газете».

Что касается меня, то при смене санкции я смогу вернуться примерно через месяц, так как в данный момент прохожу курс лечения после операции, прервать который не могу. Мороз знает то же, что знаю и я, а потому интересы следствия от задержки не пострадают. Я неоднократно предпринимал попытки вернуться, чтобы содействовать скорейшему завершению следствия, однако есть очень влиятельные силы, которые не заинтересованы в нашем возвращении, и в том, чтобы мы дали показания.

- Кого вы имеете ввиду?

- Я бы четко разделил, кто хочет, чтобы я вернулся, а кто нет. Люди, которые потеряли любимую работу, банки, которые остались с непогашенными кредитами, поставщики, которые остались без денег, все они хотят моего возвращения, потому что знают: я оказался в данной ситуации не по своей воле, привык исполнять свои обязательства перед партнерами, и буду исполнять их до конца, как только появится возможность.

С другой стороны, самой главной силой является ряд бывших высокопоставленных лиц, которые стояли за организацией всей этой истории в целях интересов своего бизнеса и которые по-прежнему не хотят моего возвращения. Есть люди, которые в результате этой истории присвоили себе часть имущества компании и боятся, что с моим возвращением потеряют его. Есть люди, которые под давлением обстоятельств наговорили того, чего не было, или изложили «свои собственные наблюдения», которые не соответствовали действительности, а боятся теперь ответственности за это. Я не намерен устраивать разбирательств. Люди выживали, кто как мог.

Меня поставили в очень сложное положение, надеясь на то, что я ради собственных интересов, ради сохранения имущества и своего бизнеса, перед страхом заключения, буду участвовать в межведомственных разборках, оговаривать людей, которые кого-то не устраивали. Я этого не делал и делать не буду.

- Если сможете снова работать, чем займетесь?

- Мы работали над созданием крупнейшего в Средней Азии конезавода тяжеловозных пород на 6000 голов, планировали утвердить свою казахскую тяжеловозную породу лошадей. Теперь многое пошло прахом, но я готов начать снова.

Больше всего мне жалко, что в результате этой истории потерян племенной материал, жеребята, которые получены были путем искусственного осеменения от выдающихся производителей породы советский тяжеловоз. Сейчас породы этой нет. Остатки спермы производителей нам передавали из НИИ коневодства России в Рязани. Восстановить это уже не представляется возможным. Также потеряны экземпляры жеребят, которых выводили специально для игры в кок-пар. Очень жаль, что из-за непонимания поставлена под вопрос программа создания уникальной породы. Я был бы счастлив довести эту программу до конца. Поэтому я обращаюсь к руководителю конно-спортивной федерации Молдияру Оразалиеву с просьбой о поддержке нашего возвращения, чтобы мы могли завершить работу.

Есть и еще одно незавершенное, но перспективное дело. Министерство транспорта и коммуникаций ставило в свое время перед нами задачу создать систему автоматизированного контроля за передвижением транспорта. Мы привлекли к ее исполнению специалистов ряда оборонных НИИ России, и система была создана, а затем модернизирована в автоматизированную систему дорожного контроля. В 2004-м мы полностью закончили и протестировали ее работу. Она автоматически круглосуточно отслеживает движение транспортных средств по магистралям города, автоматически регулирует проезд через перекрестки, чтобы не было пробок. А главное - позволяет автоматически выявлять нарушителей ПДД, вплоть до неправильной парковки, идентифицировать нарушителя и выписывать штраф. При тестировании только один перекресток Карбышева - Чернышевского давал в сутки около миллиона тенге штрафов.

У конкурентов еще несколько лет ничего подобного не появится. Часть денег от реализации этих систем могли бы быть направлены для погашения задолженности перед бюджетом, в случае если суд обяжет нас выплатить эту задолженность.

 

---

В случае, если Доник сам вернется и придет в ДКНБ, суд может учесть это. Да, он нанес ущерб, но он вернул деньги. Для государства это важно. Если он вернет деньги в бюджет, то, я думаю, Доник может получить условный срок. Судимость у него будет в любом случае. Но зато он будет иметь моральное право работать.
Начальник ДКНБ по Костанайской области Нагашибай АТШАБАРОВ,
«Мегаполис»,

№16 (331) 30.04.2007