29 сентября Сенат принял Закон «О религиозной деятельности и религиозных объединениях». Тема отправления религиозных потребностей всегда была достаточна деликатная, поэтому текст законопроекта готовили несколько лет. Тем не менее даже после обсуждения этого документа в парламенте и передачи на подпись главе государства правозащитники и некоторые международные организации по-прежнему считают, что отдельные его положения нарушают права человека.

Штраф за молитву?

Директор Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ посол Янеш ЛЕНАРЧИЧ призвал пересмотреть документ перед его вступлением в силу. Он считает, что новый закон вводит ненужные ограничения свободы вероисповедания.

ОБСЕ беспокоит, что закон требует перерегистрации религиозных организаций и запрещает незарегистрированную религиозную деятельность в республике, а также предусматривает наказание за нарушение запрета. Правозащитники критически оценивают требования к религиозным организациям предоставлять экспертизу религиозной доктрины госорганам, запрет на распространение религиозной литературы вне культовых зданий.

- Вызывает разочарование, что закон не принимает во внимание ранние комментарии БДИПЧ, и был принят без общественного обсуждения, - заявил Ленарчич.

Не вызывает особого воодушевления этот закон и у представителей религиозных конфессий. Например, пресвитер евангелистских христиан-баптистов Александр ЖУРАВЛЕВ недоумевает, почему они, законопослушные граждане, которые в своих молитвах желают благополучия своей стране и президенту, должны через перерегистрацию теперь доказывать, что они не экстремисты.

К слову, эта церковь в Костанае существует еще с 1908 года, а первую официальную регистрацию прошла в 1947 году. Даже у советского государства, где атеизм был официальной идеологией, к этой конфессии претензий не было.

- Сегодня все видят, что нужно заниматься воспитанием молодежи, но новый закон устанавливает, что дети к нам могут приходить только с согласия обоих родителей, - говорит Журавлев.

- И еще - нам свою деятельность теперь можно будет проводить только в определенных местах. А если меня кто-то остановит на улице и попросит рассказать о нашей вере? Мне ничего нельзя говорить?

В упомянутом законе о таких тонкостях ничего не сказано и, казалось бы, здравый смысл диктует, что подобных запретов быть не должно. Наш исторический опыт говорит обратное: всегда найдутся люди, которые усмотрят в подобных действиях нарушения закона. Особенно если они (действия) будут замечены за представителями религиозных конфессий, на которые сейчас навесили ярлык «нетрадиционные».

А как быть с теми верующими, кто в акте официальной регистрации видят, что между ними и Богом встает государство, и не хотят этого допускать? Такие, например, есть среди тех же баптистов. Еще в 60-е годы прошлого столетия власть грубо вмешивалась в их религиозную жизнь, они отделились от местной общины христиан-баптистов, и теперь собираются на совместные молитвы, но регистрироваться в качестве религиозного объединения не считают нужным.

- Их всего человек 10-12, - рассказывает Журавлев. - По новому закону для регистрации нужно не менее 50. Получается, что они будут молиться, а их за это оштрафуют?

Угроза национальной безопасности

По информации директора департамента по делам религии Костанайской области Ербола ОСПАНОВА, в регионе официально зарегистрировано 182 религиозных объединения. Как выяснилось, среди них много мелких групп, которые сформировались в небольших населенных пунктах. Прежний закон допускал регистрацию при наличии не менее 10 человек. С принятием нового закона их придется объединять. Зачем это понадобилось государству? Очевидно, чиновники считают, что так легче управлять этой сферой жизни населения. Точнее, легче найти виновного в нарушениях законодательства.

Похоже, именно фактор возможности административного воздействия на такой сложный процесс, как формирование религиозного сознания, подспудно и подхлестнул инициативу разработчиков нового законопроекта зарегламентировать деятельность религиозных объединений. Не зря же еще в мае 2011 года на республиканской конференции «Современный терроризм: факторы и тенденции его распространения, меры противодействия» депутат мажилиса Ержан ИСАКУЛОВ привел угрожающую статистику. Он сообщил, что по данным прокуратуры из более 4000 зарегистрированных в Казахстане религиозных объединений 1870 создают угрозу национальной безопасности и стабильности. За 2 последних года к уголовной и административной ответственности привлечено 50 руководителей и активных членов «нетрадиционных» религиозных объединений. А тут еще убийство полицейских в Актюбинской области, организованное людьми, у которых нашли религиозную литературу, и тюремные бунты осужденных за терроризм.

И даже в такой тихой в этом отношении области, как Костанайская, не все так благополучно. Стоило только одной из местных неправительственных организаций запустить проект по оказании психологической помощи «пострадавшим от воздействия тоталитарных сект», как такие обращения появились. Руководитель проекта Юлия КАЛЮЖНАЯ говорит, что материалы по этим фактам они вынуждены передать для оценки органам прокуратуры.

Очевидно, как раз на основе подобных обращений и появилась выше приведенная статистика. Чем не повод для чиновников попытаться перейти от либеральной модели воздействия государства на религиозную сферу к административной? Вопрос лишь в том, насколько нормы, предусмотренные в новом законе, будут эффективно работать именно на ту цель, которую ставят его разработчики?

По всей видимости, именно перерегистрация религиозных объединений должна стать в некотором роде «зачисткой» этого общественного поля. И сразу же возникает вопрос: кто будет делать экспертизу уставов на предмет их соответствия «правильной» религии? Специалистов в Казахстане единицы, но даже среди них идут дискуссии по поводу некоторых современных течений религиозной мысли на предмет их полезности или вредности для общества.

А судьи кто?

Профессор Костанайского госуниверситета, кандидат философских наук Юрий БОНДАРЕНКО участвовал в подобных экспертизах и говорит, что составление текста устава религиозного объединения больше зависит от грамотности юристов, которые привлекаются для этих целей. Главное все же в деятельности, которая потом будет проводиться.

- Если кто-то поставит перед собой другие цели, то может и устав нормальный написать, и одновременно в подвале заготавливать оружие, - говорит эксперт.

Профессор Костанайского инженерно-педагогического университета, кандидат философских наук Петр ДИК считает, что новый закон вообще должен иметь другую методологическую основу. На его взгляд, разработчики пошли по «конфессиональному» пути государственного влияния на религиозную сферу, при котором государство вынуждено разделять религии на «традиционные» и «нетрадиционные», на «полезные» и «вредные». История религиозной мысли говорит, что этот процесс сложный и, если государство, обладая мощным инструментом силового воздействия, начинает вмешиваться в него, то ничего путного не получается.

- Если государство видит в религиозной деятельности возможность нравственного воспитания и потому считает необходимым ее поддерживать, то пришло время, чтобы в новом законе четко сформулировать понятие «религия», - говорит Петр Дик. - Тогда окажется, что группами людей, которые занимаются религиозной деятельностью, нет особой необходимости управлять. Нужно лишь создавать для них нормальное правое поле. Пусть люди сами выбирают: верить им в Бога или нет, если верить, то свободно выбирать ту или иную религию. А государство в таком случае должно быть озабочено просвещением. Готовя для этой цели квалифицированные кадры.

Что касается людей, которые под религиозной оболочкой ставят перед собой политические цели или занимаются целительством, то, по мнению философа, их в таком случае не надо относить к религиозным объединениям. К ним нужно применять другие законы, и все встанет на свои места. Это уже область деятельности профессиональных психологов, а при необходимости и правоохранительных органов.

Убедительно. Но система требует профессиональных специалистов и, может быть, даже политической воли. Откуда взять, если государством сегодня в большинстве своем управляют люди, чье мировоззрение сложилось в период официального атеизма. Сейчас они ударились в другую крайность: не будучи глубоко верующими, пытаются использовать рост религиозности населения в своих политических целях. Отсюда и попытки выделить среди множества религиозных течений «главные». Правда, постоянно оговаривается, что у нас все равны, но президент и акимы почему-то посещают только мечети и православные храмы.

Если бы они приходили туда в качестве обычных верующих людей, это было бы нормально, но ведь эти визиты делаются в сане государственного служащего. Не говоря уж об их негласном участии в организации сбора средств на постройку церквей и мечетей. Даже в этом нужном деле наше государство не может выбрать правильную «интонацию». Раз уж в свое время советское государство принимало решение о сносе этих сооружений, то почему сейчас нельзя отдать долг и не запланировать в бюджете средства на восстановление ранее разрушенного? Может, потому что куда выгоднее лично помочь церкви, чтобы потом священник во всеуслышанье призвал всех голосовать за эту власть, как это у нас уже однажды было?

С введением новых инструментов воздействия на религиозные объедения возрастает роль бюрократии. Этот фактор как раз и настораживает. Для умелого пользования правами, которые предоставляются бюрократии, в этой деликатной сфере нужен не только соответствующий такт, но и компетентность. С этим у нас проблема. Это означает, что принятый в таком виде закон, скорее всего, работать не будет. Нет, официальная статистика к концу следующего года сообщит о множестве не прошедших регистрацию «тоталитарных» сект, о раскрытых террористических группах. Вот только ситуация со свободой совести в стране навряд ли улучшится.

Соотношение религиозных организаций, зарегистрированных в области. Данные 2010 года 

Фото Николая СОЛОВЬЕВА

ОПРОС 

Должно ли государство регулировать деятельность религиозных объединений?

Михаил ДАУЕНОВ, председатель областного филиала движения «За правовое развитие Казахстана»:

- По Конституции нашей республики государство и религия отделены друг от друга, но религии находятся на конституционной территории, поэтому ее нормы выше других нормативных прав. Сама Конституция существует для того, чтобы на этой территории существовал порядок, чтобы не было никаких действий, направленных против жизни человека. Если любое общественное явление мешает нормальной жизни граждан этого государства, оно должно быть приведено в нормативное поле, чтобы не являлось угрозой для общества. В Казахстане были созданы все условия для свободной деятельности религиозных организаций, это как раз и способстовало появлению групп людей, угрожающих стабильности. В рамках международного права Казахстан могут обвинить в нарушении свободы вероисповедания, но никто за нас самих не обеспечит собственную безопасность. И эта функция возложена на государство.

Анастасия МИЛЛЕР, директор Костанайского филиала Казахстанского международного бюро по правам человека:

- У государства, конечно же, должны быть механизмы регулирования деятельности религиозных организаций. Но в Казахстане эти способы вылились в жесткие рамки контроля. Они не дают возможности свободно существовать  так называемым нетрадиционным религиям. Этот термин введен искусственно. Если использовать тот же подход, то в других государствах данные религии являются «традиционными». Так ведь от такой разницы в определениях они не делаются лучше или хуже. Такой подход мешает развитию толерантности, что не способствует стабильности в обществе, которое призвано обеспечивать государство.

Римма БЕКТУРГАНОВА, председатель Костанайского городского филиала партии «Нур Отан», депутат областного маслихата:

 - Когда встречаешься с людьми, пострадавшими от тоталитарных сект, невольно приходишь к выводу, что государство не должно стоять в стороне от регулирования работы религиозных организаций. Демократичность существующего сегодня законодательства, защищающего свободу вероисповедения, рассчитано на другое общество. Сейчас государство должно более четко обозначить границу между религиозными объединениями и теми, кто ставит другие цели, но прикрывается религиозными одеждами.

Вадим СОБОЛЕВ, юридический консультант проекта «Стоп, секта»:

- Должно регулировать, опираясь на законодательство. Но мне приходилось участвовать в защите прав людей, которые пострадали от психологического воздействия в сектах, и сразу же обнаружилось, что в наших законах нет четкой квалификации понятий «тоталитарная» и «деструктивная» секта. Нет этих критериев и в новом законопроекте. Такая ситуация позволяет произвольно применять запретительные меры. Здесь нужна поддержка ученых. Только они могут разработать научно обоснованные критерии.

Серикбай Кажи, хатиб имам мечети Марала ишана:

- Для нас такого вопроса не возникает. Нельзя только прямо командовать, чтобы кто-то из акимата руководил имамом. Тогда это будет не религиозная организация, а отдел акимата. Если кто-то и делает так, то это идет еще от господствующего в свое время атеизма. Что касается нового закона, то против него мы не возражаем. Кроме статьи 7, запрещающей богослужение в зданиях госорганов. Составители этого закона, очевидно, не знают, что если госслужаший для совершения намаза вынужден будет идти в мечеть, то ему для этого нужно время. Мы сейчас обратились к президенту, чтобы он эту норму из проекта закона исключил.