26 марта на правительственном часе в мажилисе министр национальной экономики Тимур СУЛЕЙМЕНОВ рассказал о ходе приватизации. Заместитель председателя мажилиса Владимир БОЖКО сразу попросил коллег не отвлекаться на мелочи и больше обсуждать постприватизационное использование проданных объектов.

Такой подход вице-спикер мотивировал ссылкой на опыт приватизации дорожно-эксплуатационных участков (ДЭУ) и объектов ЖКХ в сельских районах. Однажды они уже продавались, но после их развала акиматы вынуждены были выкупать объекты у собственников. В итоге объекты, хотя и остались убыточными, но людям хотя бы есть с кого спросить за отсутствие в домах воды и тепла. Сейчас эти предприятия опять решили приватизировать.

Данного посыла депутатам оказалось достаточно, чтобы вспомнили о запланированной приватизации Жилстройсбербанка, в котором около 1 млн вкладчиков и более 520 млрд тенге на депозитных счетах.

- Что будет с льготными ставками после приватизации банка? – спросил депутат Петр ШАРАПАЕВ. – Сохранит ли банк свое участие в государственных жилищных программах?

Депутат Омархан ОКСИКБАЕВ добавил в общую топку эмоций еще больше топлива:

- Сейчас они объясняют, что приведут стратегического партнера. Что мы выиграем, если этот партнер придет? Он же свои правила будет диктовать за те вклады, которые вложил. Что мы ему разрешаем? Что теряем, что находим? Никто конкретно ничего не говорит.

Вразумительного ответа мажилисмены не получили. Зато узнали, что 97% объектов, запланированных для приватизации в 2017 году, уже проданы.

Правда, с торгами - тоже интересная история. Ожидали, что госказна ощутимо пополнится, но оказалось, что многие объекты проданы ниже их реальной стоимости. Председатель Комитета мажилиса по экономической реформе и региональному развитию Нуртай САБИЛЬЯНОВ сообщил, что из 367 проданных предприятий оценочная стоимость ниже балансовой сложилась у 20,5%, меньше уставного капитала – у 39,3%. По причине отсутствия двух и более претендентов из 269 объектов, которые приватизировали через торги, 90 ушли со второй или третьей попытки, в результате объекты упали в цене на 50%.

Заинтересованность потенциальных покупателей госсобственности свести до минимума свои затраты понятна. Как и то, что для повышения эффективности их работы новым хозяевам придется раскошелиться на инвестиции. Ради этого приватизация и проводится. Но понятно и то, что им нужно отбивать свои «бабки», и делать это придется за счет потребителей их товаров и услуг. Как такая «реформа» скажется на цене их продукции – вот в чем вопрос. Особенно по социальным объектам. Вот тогда тема поиска смысла затеи с новой волной широкомасштабной приватизации прозвучит куда сильнее, чем это произошло на упомянутом обсуждении.

Тут самое время вспомнить предостережение современного американского экономиста Майкла ХАДСОНА:

- Нерегулируемые экономики превращаются в неофеодальные экономики, принадлежащие привилегированному финансовому классу, который становится наследственным.

Казахстан, похоже, идет именно в этом направлении.