Австрийские СМИ: защитники экс-дипломата и администрация тюрьмы все еще не пришли к единой версии. Официальный Казахстан требует вернуть тело Алиева домой.

Загадочная гибель 52-летнего Рахата Алиева стала в минувший вторник одной из главных тем не только для казахстанских, но и для австрийских СМИ. Бывший дипломат был обнаружен в ванной своей одиночной камеры в венской тюрьме Йозефштадт: тюремная администрация с самого начала расследования настаивает, что это было самоубийство.

«Все указывает на суицид», - комментирует глава тюремной администрации Элен Пигль. Её поддерживает и заместитель руководителя венской прокуратуры Герхард Ярош: «Мы не обнаружили ни одного доказательства того, что это была насильственная смерть».

На стороне официальных чиновников видеозаписи с камер наблюдения, а также результаты предварительного расследования, проведенного уголовной полицией Вены. Судя по информации с датчиков движения, которыми оборудована тюрьма, в 17.30 вечера в понедельник дверь камеры Алиева была заблокирована и вновь открылась лишь в 7.20 утра. Все это время Алиев находился в камере один. Правда, стоит заметить, что камеры позволяют наблюдать за заключенными только в «жилом» помещении, в ванных и туалетах их нет.

Тем не менее, Манфред и Клаус Айнедтер, адвокаты, защищавшие Алиева в деле о двойном заказном убийстве, отказываются принять версию о суициде.

«Он был бойцом и собирался драться до конца», - сообщил Клаус Айнедтер в интервью Kurier. «Ни разу я не заметил  в нем суицидальных наклонностей. Он не терял надежды, активно принимал участие в процессе, собирался бороться до последнего. На свободе его ждала жена и маленькие дети. Более того, когда мы, юристы, посетили его в понедельник, он живо интерсовался даже внешним видом наших свидетелей – считал, что важно произвести хорошее впечатление на суд. Алиев только что заказал себе новые очки. На вторник его ждала запись к парикмахеру. Разве это похоже на поведение самоубийцы?».

Проведенная недавно экспертиза тела экс-дипломата также не внесла ясности в ситуацию. Результаты токсикологической экспертизы показали: в крови Алиева обнаружены следы барбитуратов. Откуда заключенный, находившийся в одиночной камере, взял этот препарат, остается загадкой – в Австрии медикаменты, содержащие барбитураты и аналогичные вещества, находятся практически под полным запретом, так что вряд ли Алиев получил их по назначению тюремного врача. В связи с этим пристальный интерес журналистов вызвал тот факт, что последним, кто видел Рахата Алиева живым, была наблюдавшая его медсестра тюремной клиники.

Адвокаты покойного потребовали провести повторную экспертизу с привлечением «независимого эксперта международного класса» и отказались давать какие-либо комментарии, пока ситуация не прояснится.

Еще одной темой для спекуляций является найденный в камере дневник Алиева – в нем покойный вел записи, касающиеся частной жизни. По словам Айнедтера-старшего, незадолго до гибели Алиев покинул камеру, чтобы посетить клинику, а вернувшись, обнаружил, что из дневника якобы пропала страница. 

Тюремное начальство опровергает все обвинения: «Можно удостовериться, что никто не входил в камеру Алиева в его отсутствие, просмотрев записи с камер наблюдения. Доступ к системе видеоконтроля защищен двухступенчатым паролем, просто так никто не сможет проникнуть в нее», - настаивает Элен Пигль.

В любом случае, обеим сторонам придется дождаться, пока дневник Алиева переведут на немецкий язык. Тем временем, активный интерес к гибели скандально известного бизнесмена и политического активиста ожидаемо проявили и в Казахстане: официальные власти страны через посольство предложили свою помощь и возможное содействие в проведении «объективного и детального расследования» обстоятельств гибели Алиева. Заместитель руководителя венской прокуратуры, в свою очередь, заявил, что официальная Вена открыта к любому сотрудничеству по этому делу. 

Газеты тем временем обсуждают слухи о том, что сыновья Алиева от первого брака с дочерью нынешнего лидера страны Даригой Назарбаевой официально потребовали через посольство передать тело отца на Родину. И здесь между «другой стороной» и адвокатами, представлявшими Алиева и его вторую жену Эльнару Шораз, нет согласия: они настаивают, что, после проведения всех положенных судебных манипуляций, тело покойного дипломата должно быть передано его вдове и никому другому.

Судебные чиновники в один голос твердят, что в деле о гибели Алиева нет никаких загадок. По мнению прессы, «темных пятен» в нем пока что больше, чем «светлых». Так, буквально за два дня рассыпалась версия о том, что Алиев пребывал в депрессии из-за угроз со стороны бывших сокамерников.

Кристиан К. и Марсель О., делившие с Алиевым камеру, обвинялись в том, что угрозами вымогали у экс-посла деньги. Дословно, по словам адвокатов, подавших от имени Алиева жалобу, угроза звучала так: «подкараулим в душе и представим все как самоубийство». Именно это послужило поводом для перевода Алиева в одиночную камеру.

Однако на процессе во вторник Кристиан К. заявил «С нашим английским мы просто не смогли бы настолько красочно ему угрожать». Далее заключенный пояснил: 1000 евро Алиев якобы дал ему из чистого сострадания, на самом же деле они находились в хороших отношениях – Кристиан даже угостил «русского» тортом, который ему подарили на день рождения.

В любом случае, в день гибели Алиева его бывшие сокамерники находились далеко и вряд ли могли как-то поспособствовать его смерти. В 11.30 утра в понедельник заключенный позавтракал, встретился с адвокатами, затем пообедал. В 17.30 его навестила медсестра тюремного лазарета, после чего дверь была заблокирована. Когда дежурный офицер проверил камеру в 21.30, Алиев, по его словам, отозвался, то есть, был еще жив. 

Что случилось дальше, пока неизвестно никому, но в 7.20 утра следующего дня тело Рахата Алиева нашли в душевой. Он был обнаружен повешенным на марлевых бинтах (таких же, какие используют в тюремном госпитале), закрепленных на крючке для одежды. Через два часа судья Норберт Винер Герстгебер открыл судебный процесс, на котором должен был выступать Алиев, заявлением «Главный свидетель по делу сегодня покончил жизнь самоубийством».